Наталья Никольская - Двойной портрет

- Убили ее, - с трудом выговорила Люда. "Как?" - вырвался у меня немой вопрос, который я не в силах была произнести.

- Ножом ударил идиот какой-то, - проговорила Людмила и снова зарыдала.

Я бегом бросилась на кухню. Я прекрасно помнила, в каком из шкафчиков Людмила хранит аптечку. Черт, только вот заело этот шкафчик! Изо всех сил рванув на себя дверку, я достала большую коробку с лекарствами, быстро нашла валерьянку, накапала в стакан чуть больше, чем требовалась, и так же бегом вернулась в зал.

Людмила послушно выпила лекарство, вытерла губы и сказала:

- Ах, Поля, да разве мне это поможет? Меня наркотиками обкалывали все эти дни - и то не всегда помогало, а это-то так, ерунда...

- Ничего, ничего - ласково уговаривала я ее. - Все равно поможет...

Господи, мне кажется, ей уже теперь ничего не поможет. У меня нет и никогда не было детей, но я думаю, что самое страшное горе, которое может случиться в жизни, - это потерять своего сына или дочь. В любом возрасте. Поэтому состояние Людмилы я очень даже хорошо понимала.

Мне, не скрою, хотелось узнать, как все-таки погибла Кристина, но расспрашивать сейчас убитую горем мать о таких подробностях? Нет уж, увольте, не до такой степени я любопытна.

Но Людмила вдруг сама начала рассказывать. Видимо, выговориться ей очень хотелось.

- Понимаешь, - говорила она, затягиваясь сигаретой так, что та сразу уменьшилась на четверть, - Кристина ведь как школу закончила, сразу такой скрытной стала... Раньше такая девочка была мягкая, открытая, а тут... Я понимаю, ей самостоятельности хотелось, доказать мне, что она уже взрослая. Говорила я ей - успеешь взрослой-то набыться, радуйся, пока молоденькая...

Кристине было девятнадцать лет, она после школы поступила в университет, но вскоре бросила его и поступила в училище учиться на бухгалтера. Одновременно с этим она работала в парикмахерской "Шарм", закончив четырехмесячные курсы, и была своим положением очень довольна.

Я знала Кристину довольно неплохо, и мне нравилась эта девочка. Конечно, она была еще сопливой и часто шокировала нас своими категоричными высказываниями, но в ней чувствовались воля и стремление к достижению поставленных целей.

Что очень смущало Людмилу, так это страсть Кристины к деньгам. Нет, она не требовала постоянно от матери новых шмоток и украшений, но готова была идти к богатству любыми путями, часто заявляла, что со временем заработает столько, сколько нам всем и не снилось, но я только посмеивалась над этим. Пусть пробует девочка, в конце концов, такие стремления нужно приветствовать. Ведь она хочет добиться всего сама...

Теперь она уже ничего не попробует...

- Представляешь, он ударил ее, когда она шла домой по парку... - дрожащим голосом продолжала Людмила. - Подкрался сзади и... Это такой кошмар, боже мой! Почему именно она? Ну зачем она в тот вечер вышла из дома? Если бы сидела, ничего бы не случилось!

- Так что, этому придурку было все равно, кого убивать? - пока ничего не понимая, спросила я.

- Ну конечно! А ты что думаешь, он специально хотел убить мою девочку? - в голосе Людмилы зазвучали нотки ужаса.

- Людочка, я пока ничего не думаю. А что говорит тот придурок?

- Что? Он ничего не говорит, потому что его не поймали...

- Ах вот оно что! А милиция-то что говорит?

- Милиция? Вот милиция и говорит, что не стоило ей так поздно одной возвращаться... Думали даже, что маньяк объявился.

- Маньяк? - удивилась я. - А что, были еще подобные случаи?

- Этого мне не сказали.

- Кстати, Люда, а откуда она возвращалась?

- Ох, да я даже не знаю! - простонала Людмила. - Она мне даже не сказала! Ну как же - шибко взрослой себя считала!

- А что она говорила, когда уходила?

- Сказала, мама, не волнуйся, я скоро вернусь. Говорю, куда ты? А она - я по делу одному схожу. И в дверь - шмыг! Господи, почему она мне не доверилась?

- А кто-нибудь из ее подружек живет в том районе, где ее нашли?

- Насколько я знаю, нет. Но милиция сейчас этим занимается. К кому она могла пойти - ума не приложу!

- - Люда, а похороны уже были?

- Да, вчера. Как я это перенесла - не знаю просто! Господи, мне до сих пор не верится... Девочка моя... - Люда вновь принялась плакать.

Я прекрасно понимала, что никакими утешениями здесь не поможешь. Но Людмиле было тяжело оставаться одной. Она буквально вцепилась в мою руку:

- Поленька, ты не уходи, пожалуйста, хорошо? Мне сейчас так тяжко, так тяжко... Да уж... Врагу такого не пожелаешь.

- Конечно, я останусь, Люд, - вздохнув, ответила я.

- Я сейчас! - Людмила поднялась и прошла в кухню. Вскоре она вернулась с початой бутылкой водки и двумя рюмками.

- Давай помянем мою девочку, - тихо сказала она.

Я молча взяла рюмку. Да, вообще-то, я не пью. И, честно говоря, по весьма прозаической причине: у меня аллергия на спиртное. Об этом знали только самые близкие люди, я просто говорила всем, что не пью, потому что не пью. Но сейчас отказаться было невозможно. А я даже "Кларитином" не запаслась!

Вздохнув, я выпила обжигающую жидкость. Господи, как же люди это пьют-то! Быстренько закусила кусочком селедки.

Людмила выпила залпом и закусывать не стала.

"Как бы она не спилась тут с горя!" - мелькнула у меня мысль. Но вслух я ее, разумеется, не высказала.

Людмила сидела, подперев рукой щеку, и бессмысленным взглядом смотрела на портрет дочери.

- Люда... - Я вытерла губы и решила поговорить серьезно. О деле. Может быть, хоть это отвлечет Людмилу от черных дум. - Люд... Давай я поговорю с бывшим мужем насчет этого дела? Все-таки он старший следователь УВД. Попрошу, он постарается... Ведь нужно же наказать этого мерзавца!

- А... Тебе не трудно будет это сделать, Поленька? - Людмила вопросительно посмотрела на меня.

- Ну что ты! - успокоила я ее. - Совсем нет.

Хоть мы с Жорой и развелись давно, отношения-то сохранили дружеские.

"Иногда даже совсем не дружеские!" - вспомнила я, но говорить об этом не стала.

- ..И Жора не раз помогал мне в такого рода делах, - добавила я, почувствовав, что щеки мои покраснели.

Людмила была достаточно хорошо осведомлена о нашей с Ольгой совместной деятельности по расследованию различных преступлений. Одно время мы с ней даже собирались открыть частное сыскное агентство, но потом решили, что от этого один геморрой, и остались сами по себе. Хотя по разным причинам частенько беремся за что-нибудь этакое.

- Так я поговорю? - уточнила я. Людмила утвердительно кивнула головой. Потом уронила голову на руки и зарыдала. Я вздохнула и наполнила ее рюмку водкой. Руки Людмилу не слушались, и мне пришлось буквально влить водку ей в рот.

Людмила выпила, стуча зубами о стакан, потом, задохнувшись, закрыла лицо руками и отвернулась к окну. Потом, отдышавшись, повернулась ко мне и схватила за рукав.