Леонид Мендельсон - Пятый угол

Бриггс вежливо, но настойчиво просил максимально ускорить расследование. Когда Сэм уже подходил к двери, добавил:

- Комиссар, не примите за бездушие или бестактность по отношению к родственникам покойного адвоката, но, как это ни неприятно, вам придется основательно их потревожить. Считайте, что мы уже в глубоком цейтноте.

- Получил индульгенцию, но, к сожалению, не от Папы римского, — пробурчал Сэм в ответ на немой вопрос Уорбика.

Через полтора часа он уже сидел в кабинете комиссара Джона Смита и читал заключение экспертов по его заданию- анализу проб грунта, взятых в нескольких местах возле въезда на виллу. Не акцентируя внимание на деталях отбора и методах анализа, Сэм ухватил главное: в одном из образцов удалось обнаружить следы крови. Констатируя этот факт, аналитики, однако, отметили невозможность ее идентификации ввиду очень низкой концентрации, соизмеримой с точностью анализа.

- Сэр, разъясните мне, пожалуйста, этот документ. — Сержант Гофман еле дождался, пока комиссар закончит чтение. — Похоже, находка не имеет большой силы?

- Не торопись с выводом, сержант. Ты и прав, и не прав. Для бюрократов от закона сам по себе этот факт ничего не скажет, но для нас с тобой, кто понимает что чудес не бывает, эта кровь пролита там в воскресный вечер — уже немало, особенно, — комиссар взял со стола одну из фотографий, — если учесть, какое это место.

Несколько секунд Шоу перебирал фотографии с места трагедии, затем добавил:

- Он отдал Богу душу здесь, рядом с воротами.

- Тогда можно предположить, что Моррисон, оставив машину, направился навстречу знакомому человеку, то есть кому-то из дома Вольских?! — загорелся сержант.

- Возможно. Возможно, что это был знакомый нотариуса, но совсем не обязательно, что он вышел из ворот виллы.

Гофман сдержался, чтобы не задать уже готовый вопрос, а, быть может, и не один. Комиссар сложил фотографии стопкой на краю стола, откинулся на спинку кресла, и продолжил:

- Это мог быть некто, знавший, что Моррисон находиться в доме Вольских, но не имевший возможности или не пожелавший войти вовнутрь. Сейчас твой коллега, сержант Уорбик, пытается установить местонахождение единственного сына нотариуса — Генри. Не ладили они между собой по причине разности характеров и интересов.

- Как я понял, ты не исключаешь участие сынка? — спросил вошедший хозяин кабинета.

- И — не только его. Кстати, есть ли новости из дома Вольских? Нам сегодня предстоит поговорить с некоторыми, так что нелишне узнать их самочувствие. Надеюсь, доктор Бэрри еще там; сержант, позвони на виллу и попроси его к телефону.

Сэм встал из-за стола и подошел к окну. Сегодня выдался яркий солнечный день; легкий морозец образовал ледяные корочки в затененных местах, на тропинках между деревьями, с которых опали еще не все пожелтевшие листья, а там, где прямые солнечные лучи касались земли, лед превратился в маленькие, играющие яркими цветами шарики. Это казалось нереальным, сказочным, как на картине импрессиониста; хотелось почувствовать между пальцами тающую полоску льда, коснуться этих шариков, разрушая мифическую игру красок.

- Что, Скульптор, размечтался? — Смит подошел к окну и положил руку на его плечо.

- Ты как всегда очень догадлив! Вот уйду на пенсию, и будешь мне завидовать.

- Конечно, буду. Ты ведь планируешь много гулять, дышать свежим воздухом и помогать Сарре пополнять архив. Или свой заведешь?

Но Сэм не дослушал коллегу, подошел к телефону и набрал свой домашний номер.

- Сарра, мне нужен твой архив.

В трубке раздался довольный смешок.

- Несколько лет назад было весьма шумное дело, связанное с ипподромом и тотализаторами. Проверь, не было ли там упоминания о Генри Моррисоне, и перезвони мне в Оксфорд.

Сэм представил себе выражение лица жены и улыбнулся.

- Что это тебе пришло в голову? — спросил Смит.

- Сестра покойного нотариуса вспомнила, что когда-то этот молодой человек, увлекающийся азартными играми, изрядно вляпался в дерьмо. Так вот, в том судебном деле были замешаны и крупные воротилы, и мелкая сошка, которую использовали для грязных поручений. Помниться мне, имя Моррисона-младшего там мелькало, и не исключено содействие адвокатской конторы Вольских.

- Ну, и что же из этого вытекает? Ты ищешь Генри или подозреваешь нечто более крупное?

- Для меня было бы достаточно найти этого «ребенка». По крайней мере на данный момент. Сержант, я уже могу переговорить с доктором Бэрри?

- Да, сэр. Доктор сам позвонит сюда минут через пять-десять.

- Сэм, как продвигается твоя скульптурная деятельность? — Смит сделал вид, что готов выслушать язвительный ответ коллеги.

- Когда уйду на пенсию, первым делом вырежу из большого полена твой бюст и установлю у входа в Скотленд-Ярд. Все будут восхищаться твоим обликом, читая надпись: «Он был знаком с великим Сэмом Шоу».

На несколько секунд в кабинете повисла тишина, в которую буквально врезался телефонный звонок.

- У аппарата доктор Бэрри.

- Здравствуйте, доктор, здесь комиссар Шоу. У меня есть к вам несколько вопросов, и я бы хотел задать их не по телефону.

- Насколько это срочно и важно?

- И то, и другое. Предлагаю на ваш выбор: или мы с сержантом сейчас приедем на виллу, или вы предпочитаете переговорить здесь, в управлении.

Для доктора, как и для комиссара, альтернатива была маловероятна.

- Высылайте за мной машину..

Вид Бэрри, входящего в кабинет, выражал откровенное недовольство. Можно было предвидеть такую ситуацию, и Сэм, чтобы хоть как-то снять напряжение, попросил оставить их с доктором наедине.

- Я настоял на нашем разговоре, мистер Бэрри, поскольку вы являетесь семейным врачом Вольских. То о чем мы будем беседовать — не для протокола, но если понадобиться зафиксировать, предупрежу.

Не дождавшись реакции собеседника, комиссар продолжил:

- Я прекрасно понимаю состояние членов семьи, но обстоятельства требуют безотлагательных встреч с ними; назовите это допросом, снятием свидетельских показаний или беседой — как вам больше нравится. В связи с этим, я хотел бы услышать ваше мнение о состоянии их здоровья и возможности начать процедуру уже сегодня. Если вы откажетесь, мы будем вынуждены привлечь нашего специалиста, но, как мне представляется, это не лучший вариант. Вы согласны со мной, доктор?

Несколько секунд Бэрри хранил молчание, и Сэм уже подумывал повторить вопрос, но ответ все-таки прозвучал:

- Не имею принципиальных возражений, хотя ваши методы запугивания не вдохновляют.

- Пожалуйста, доктор, более конкретно.

Бэрри снял очки, протер стекла и, не одевая их, ответил:

- Моральное состояние, естественно, подавленное, но противопоказаний для проведения вашей работы не вижу. В разумных пределах, — добавил он, — и с ограничением для миссис Мерин.