Василий Носенков - Что такое разгон

Чинно усевшись, дед первым делом достал из кармана пальто пачку "Беломора". Закурили. Старик блаженно затянулся, выставил вперед поредевшую бороду. Глянцевые листья тополя дрожали на ветру, изредка срывались и летели к земле. Прямо на колени Фомы Богдановича упал листик с соседнего клена. Старик с нежностью погладил его узкой ладонью, улыбнулся чему-то своему.

- Так вот все и уходит в землю. Зарождается, стремится к жизни, живет положенный срок, достигает своего предела и - обратный процесс: блекнет, вянет и обязательно гибнет, - изрек Фома Богданович, рассматривая упавший лист.

Подобные рассуждения нагоняли на Олега тоску. Он не любил их. Но из вежливости поддакивал Фоме Богдановичу. Старик оценил это по достоинству и начал рассказывать случаи из своей жизни. Он почему-то презирал свое преступное прошлое, серьезно уверял, что, доводись ему жить сначала, он пошел бы совсем другим путем.

Но увы!

- Фома Богданович, - осмелился прервать его Туркачев, - не пойму я вас. Иной раз вы хвастаетесь, что жизнь прожили интересно, со всякими удовольствиями.

Теперь вот плачетесь, неудовлетворены. А как же на самом-то деле?

- Все решает итог, мой милый! А итог-у меня незавидный, - развел сухими руками Фома, - один как перст, сам видишь.

- Так уж и один... - Олег хотел напомнить о бабке Леоновне. Фома Богданович понял намек.

- Леоновна хороший человек, - признал он, - но ведь это уже не жизнь, а приспособленчество. Человеку свойственна и такая черта, когда нет другого выбора.

- Это мне понятно, - согласился Олег, вспоминая тюремную жизнь. - А что бы вы мне посоветовали, Богданыч? Я зашел в тупик, хотя и молодой. А жить хочется получше. И главное - сейчас жить, не в двадцать первом веке, понимаете?

- Скромное желание, - хихикнул старик. - Кто об этом не мечтает? Для тебя сейчас сделать это проще пареной репы.

Он отвернулся, задумчиво поглядывая в глубь парка.

Там, за деревьями, вырисовывалось красивое здание института. Но думал он о другом.

В молодом человеке он увидел себя. Таким, похожим на Туркачева, полным сил и энергии, он был в девятьсот пятом году. Вспомнил и своего друга Илью Пропудина, знаменитого взломщика несгораемых сейфов. Из Крестов их освободили вместе, и полиция передала амнистированных в распоряжение главарей "черной сотни". Они избивали рабочих, а кого подозревали в принадлежности к большевистской партии - били до смерти. Втянутый в политику Пропудин сумел во всем разобраться и сам стал большевиком. Умнейший был политик. Наградит же бог такой головой человека!

- А для меня все это не так просто, - напомнил Олег.

- Боишься ответственности?

- За что?!

Закуривая следующую папиросу, Фома Богданович неторопливо рассказал, что сегодня ночью обворован ювелирный магазин. Куш, как видно, там сорвали порядочный. Дед то и дело изучающе поглядывал на Олега.

- Вот дела. А я и не знал, - беспокойно заерзал на скамейке Туркачев.

- Мне мог бы и сознаться. Я не стану пересказывать.

- Клянусь чем угодно - ничего не знаю!

- И никого не подозреваешь?

- Что вы? Я давно завязал, ни с кем из кодлы не встречаюсь.

- И Бациллу не видел? - в лоб спросил дед.

- Не видел. А разве он вернулся? - покраснел Олег.

- Тогда мне все ясно. Зря я тебя пивом угощал.

- При чем здесь пиво?

- При том, что вчера вечером ты меня в "Гастрономе" не видел, когда затаривапся, - упрекнул его Фома Богданович.

- Все равно... Я нигде не был. То есть, я был... ночевал в вытрезвителе.

- Это что-то новое, - недоверчиво покосился дед Фомка.

Оказалось, дед только догадывался, кто совершил кражу в ювелирном магазине. Никакими уличающими данными он не располагал. Да ему и не нужны были никакие данные. Так, как старый любитель, интересовался.

- В нашей милиции есть один человек, - с предостережением заметил Фома Богданович, - который может запросто раскрыть эту кражу. Это - Бадраков, ты его знаешь. Молодой, но на редкость смышленый малый. Так что ты подумай, милок, взвесь все.

И тогда Олег раскрылся. Он без утайки рассказал о неприятностях на заводе, о том, как случайно встретил в магазине Роба, как потом они гуляли у девиц...

- Они, сволочи, мой новый плащ зажали, - закончил он рассказ.

- Странно, - удивился дед Фомка. - С какой стати они тогда тебя в компанию приглашали?

- Сейчас я сам удивляюсь.

- Черт с ними, - махнул рукой дед. - Раз так - тебе нечего бояться.

- А я и не боюсь.

- Тогда поедем за город. К другу молодости потянуло...

Туркачев заколебался. Предложение заманчивое, но у него не было денег. А Фома Богданович уже успокаивал:

- Деньги у меня есть. Сегодня я богатый, расходы беру на себя.

- Ладно, я не против, - согласился Олег. - Только матери напишу записку, чтобы не волновалась...

"Петр Кириллович! В краже меня не подозревайте.

Я ничего не знаю. Ночевал в вытрезвителе, это вам подтвердят. На заводе у меня дела плохи, дома не лучше.

Зря Вы тогда за меня ходатайствовали. И мне очень стыдно, что подвел хорошего человека. Теперь я сам найду себе работу. Олег Туркачев".

Он сунул бумажку под дверь пикета милиции и вернулся на улицу.

- Фома Бощанович лихо подъехал на такси.

Вскоре серая "Волга" вырвалась на просторную загородную трассу. Северная осень была в самом разгаре.

Как зачарованные стояли золотистые березы, багрянокрасные осины. Кругом тишина. Лишь изредка проскочит встречная машина, тяжело пролетит над деревьями ворон да выглянет где-нибудь из-за кустов грибник с огромной корзиной в руках. И кажется Олегу, будто он перенесся в тихое сказочное царство.

Вот и нужный им городок. Узкие улочки, маленькие аккуратные домики, заборчики из крашеного штакетника, сараи.

Пока дед рассчитывался с шофером, Туркачев выскочил из машины и всей грудью вдохнул чистый воздух.

"Красота какая, - подумал он с завистью, - и как я раньше не додумался проводить свободное время за городом?"

Узкая, засыпанная гравием улочка вела вниз. Вдали, в проеме между густо-зелеными елями, синел залив. Был отчетливо слышен шум морских волн...

- Слышишь, как он шумит? - восторженно говорила девушка своему спутнику.

- Как море, - лениво отвечал молодой человек.

Оба они рассмеялись. На эту пару Олег посмотрел с завистью. Люди живут обычной жизнью, радуются каждому новому дню, даже в унылую пору года осенью - находят себе интересные занятия, приезжают любоваться морем.

- Машина свободна? - спросил молодой человек, не желая даже здесь отпустить руку своей подруги.

- Будет свободна, - ответил безразлично Олег и еще больше почувствовал зависть к парню. Сейчас он сядет рядом с нею, и они помчатся навстречу своему счастью.

Могут остановить машину посреди леса, прогуляться по мягкому лиственному покрову...