Ирса Сигурдардоттир - Последние ритуалы

— Да-да, Гекла, — вспомнила Элиза. — Предполагалось, что манускрипт отправлен туда. Так по крайней мере утверждал Гаральд.

— И что дальше? Рукопись туда попала? — спросила Тора.

— Гаральд пытался найти информацию о маршруте посланника, и даже обнаружил запись в церковной хронике города Киль от 1486 года. По крайней мере он решил, что там говорится об этом. В хронике упоминается некий человек, направляющийся в Исландию с письмом епископа Бриксенского, в котором его преосвященство просит помогать путешественнику, давая ночлег и пищу. Путник вез ревностно охраняемый сверток, не спуская с него глаз. Он даже причащаться не мог, потому что сверток нельзя было вносить в церковь. Еще там сказано, что он останавливался в Киле на две ночи, а потом продолжил путь к северу.

— Нашел ли Гаральд какие-то сведения о том, чем закончилось путешествие? — спросил Маттиас.

— Нет, — ответила Элиза. — Во всяком случае, не сразу. Гаральд приехал в Исландию, потеряв следы путника на материке. Сначала поиски были безрезультатны, но затем к нему попало старинное письмо, где упоминался некий посланник, который умер в каком-то датском городе — названия не помню — на пути в Исландию. Шатаясь, он вошел ночью на двор тамошнего епископа, уже безнадежно больной, и умер несколько дней спустя. Перед смертью он вручил хозяину дома сверток, который надо было доставить в Исландию и бросить в кратер Геклы — с благословения епископа Бриксенского. Как высчитал Гаральд, датский священнослужитель хранил сверток почти двадцать лет. Вероятно, в старости он захотел доделать незавершенные дела и обратился к католическим властям Исландии с просьбой довести начатое до конца. Он писал, что передаст сверток человеку, который направляется в Исландию продавать папские индульгенции, чтобы финансировать строительство собора Святого Петра в Риме.

— Когда это было? — спросила Тора.

— Гаральд считал, что примерно в 1505-м.

— Итак, сверток попал в Исландию?..

— Мой брат был в этом твердо убежден, — ответила Элиза, проводя указательным пальцем по кромке своего бокала.

— Значит, рукопись должны были бросить в вулкан? — спросил Маттиас.

— Гаральд уверял, что никто в то время не отваживался взбираться на Геклу. Первое известное восхождение гораздо ближе к нашим дням. К тому же вулкан извергался. Вряд ли нашелся бы кандидат на эту работу.

— Ну и где же обрывается история манускрипта? — спросил Маттиас.

— В одной епископской резиденции. Мне сложно выговорить название. Помню, что начинается на «эс».

— Скаульхольт, — подсказала Тора.

— Да, похоже, — ответила Элиза. — Продавец индульгенций пришел именно туда.

— Ну и что из того? И Гаральд, и мы там все проверили. В Скаульхольте никогда не находили рукопись «Молота ведьм», — сказала Тора, наливая себе еще кофе.

— Гаральд полагал, что она там хранилась до тех пор, пока в Исландию не доставили первый печатный станок. После этого рукопись отвезли к другому епископу. Название места я не запомнила.

— Хоулар, — объявила Тора. В Исландии существовало всего два епископства, так что догадаться было несложно.

— Не помню, — сказала Элиза. — Наверное.

— Гаральд решил, что ее собирались там печатать?

— Да, у меня сложилось такое впечатление. В Европе того времени это была самая известная книга после Библии, и вполне возможно, что ее собирались издать на исландском.

— Для этого нужно было развернуть сверток и увидеть, что внутри. Ну конечно! Они поддались искушению и полюбопытствовали! — воскликнул Маттиас. — Но что все-таки случилось с рукописью? Ее же никогда здесь не публиковали, так? — спросил он Тору.

— Никогда, насколько я знаю, — ответила она.

— Гаральд ее вычислил! — Элиза явно гордилась братом. — Сначала он пошел по ложному следу, когда искал печатный станок и это место, ну, вы его называли…

— Хоулар, — вставила Тора.

— Да, точно. Потом он подумал, что тот последний католический епископ, которого казнили, перед смертью отослал рукопись куда-то еще, но постепенно стал убеждаться, что она никогда не покидала пределов того епископства, которое на «эс»…

— Скаульхольт.

— Да. Короче говоря, как только Гаральд сузил область поиска, то быстро обнаружил местонахождение рукописи. Ее спрятали, чтобы оставить в Исландии.

— И где же она? — спросила Тора.

— Я спрашивала, но Гаральд не захотел мне говорить. Сказал, что оставшуюся часть истории расскажет не раньше, чем сможет показать мне трофей.

Тора и Маттиас разочарованно переглянулись.

— И вы его не стали расспрашивать? — настаивала Тора, не желая сдаваться. — Может, он все-таки намекнул?

— Мы проговорили за полночь, и мне хотелось спать. Вдобавок Гаральд так ликовал по поводу своей находки, что я решила не занудствовать и не нарушать его радость. — Элиза виновато улыбнулась. — А на следующий день мы беседовали о другом. Думаете, это связано с убийством?

— Не знаю, — ответила Тора. Неожиданно ей вспомнился Мал. Раз брат с сестрой были так близки, возможно, она знакома с друзьями Гаральда? У Мала как раз и может быть отсутствующая часть информации. — Элиза, вы знаете, кто такой Мал? Гаральд получил от него почту, из которой можно понять, что Мал что-то знал о поисках рукописи.

Элиза улыбнулась.

— Мал… Как же, знаю. Его полное имя Малькольм, они с Гаральдом познакомились в Риме. Он тоже историк. На днях он позвонил мне и сказал, что получил из Исландии странный е-мейл про Гаральда. Я сообщила ему, что Гаральда убили.

— Как ты думаешь, есть ли у него неизвестные тебе сведения? — спросил Маттиас. — Можешь ли ты связать нас с ним?

— Нет, он ничего не знает. Он сам меня спрашивал. Гаральд ему тоже сообщил, что нашел рукопись, но без подробностей. Малькольм всегда считал, что Гаральд не там ищет, так что ему было интересно узнать результат.

В этот момент Торе позвонили из полиции. Поговорив, она посмотрела на Маттиаса.

— По делу Гаральда арестован Халлдор. Он хочет, чтобы я была его адвокатом.

В полицейском участке Тора чувствовала себя неуютно. Она размышляла, могут ли ее лишить адвокатской практики за злоупотребление своим положением и вопиющий конфликт интересов. Вряд ли подобное предусматривается законом, но если нет, то законодательство надо усовершенствовать. Как можно представлять семью убитого и в то же время стать адвокатом предполагаемого убийцы? Маттиас остался с Элизой. Он взял на себя задачу сообщить новость фрау Гунтлиб и обосновать их неожиданное решение. Возможно, он будет аргументировать тем, что это даст Торе шанс поговорить с убийцей напрямую и получить ответы на оставшиеся вопросы. Тора ему не завидовала и мысленно пожелала удачи. Трудно добиться понимания от страдающего мигренью.