Алексей Макеев - В волчьей стае

Из сумки Сергей извлек длинную колбаску в целлофановой упаковке. Ласково погладил ее – пластит. Где же ты его добыл, Сережа? Где добыл, там добыл – профессиональная тайна, все-таки бывший мент.

Усмехаясь, Сергей изогнул колбаску несколько раз, уложив ее на днище столика. А что такое пластит? Пластит – это такая штука… пластит!

Сергей натянул жгут, притягивая пластит к днищу. Проткнул шилом. Отвертка в баночку, шурупик в дырочку, ж-ж-ж. Готово. Ж-ж-ж. Готово.

Сергей быстро побросал в сумку инструменты. Перевернул столик в нормальное положение. Потяжелел, однако. Выдвижные ящики на место, монитор на место, кресло на место и вообще все на место. Выдохнув, осмотрел кабинет – никаких следов не оставил? Никаких. Можно было не смотреть – потерял еще пять секунд.

Сергей замкнул дверь кабинета, подрагивая, подошел к входной двери, вышел на улицу, быстро провернул ключ в замке. Все. Теперь в машину и ходу отсюда!

Сергей сбежал по ступенькам…

Машины не было.

Он растерянно встал, тяжело дыша. Что за ерунда? Так не бывает!

Машины не было!

Улыбаясь по-идиотски, он помчался бегом прочь от больницы, то и дело поправляя болтающуюся сумку с инструментами. Это что, шутка чья-то с «восьмеркой» Матвеева? Не могли же ее угнать за те три минуты, пока он возился в клинике Касогова! Кому она нужна, эта ржавая хрень?!

Сергей бежал по темной улице и чувствовал себя дураком. Впереди бушевал пульсирующий красным-желтым-синим электрический оазис – ночная закусочная.

Остановившись, Сергей вошел в кафе, посмотрел на усталых, замотанных продавцов за стойкой в фирменной амуниции, зыркнул на себя в большое настенное зеркало – не подозрительно ли он выглядит (все-таки ночь!). Нет, обычный мужичок, ночью пожрать захотел.

Сергей заказал два хот-дога и стакан горячего какао. Нервно отхлебнув, пошел к телефону-автомату. Набрав «02», сказал удивленно:

– Алло, у меня машину угнали… Когда? Только что. Зеленая «восьмерка»…

Заявление приняли, обещали сообщить всем постам ГИБДД, а утром велели лично подать письменное заявление об угоне.

После этого Сергей позвонил Матвееву домой. Сонный Петька враз стряхнул дремотную негу.

– Баринов, урод! Козел! Как?

– Да поесть зашел в харчевню… Я уже заявил от твоего имени…

– Ты меня не зли. Это что, шутка дурацкая? Кому он нужен, рыдван ржавый?

– Правда, угнали.

– Серый, я ничего не знаю, ничего не слышал. Ты взял машину; в оговоренный срок или верни машину в целости и сохранности, с полным бензобаком, или шестьдесят тысяч.

– Что так много?

– Ты шутишь, и я шучу.

– Да не шучу я, вот глупый. Правда угнали!

– Все, я ничего не знаю.

– Ладно, спи дальше, если сможешь.

Сергей повесил трубку, вернулся за столик и жадно поел. Главное, дело с пластитом сделано. Все-таки кому же понадобилась Петькина «восьмерка»? Пацаны какие-нибудь обкуренные взяли покататься – надо было запереть дверцу, маху дал…

Домой пришлось возвращаться на такси. Приняв душ, Сергей нервно уснул. Всю ночь мозг терзали кошмары. Какой-то покрытый коростой вурдалак тянул к нему когтистые жилистые лапы, Сергей кричал, отбивался, бежал по лестнице на улицу – зеленая «восьмерка» была на месте, но за рулем… за рулем кто-то сидел. Он обернулся. Это был маньяк. Он ощерился в гнилозубой улыбке.

Сергей вздрогнул и проснулся. Физиономия маньяка была серьезная, он смотрел на Сергея в упор.

– Ну, как, хорошая работа?

Филиппов, самодовольно ухмыляясь, убрал от лица Сергея отличного качества фотографию маньяка.

– А-а… – Баринов, кряхтя, поднялся, спустил ноги, сдавил рукой лоб – было ощущение неимоверной усталости, словно ночь он не спал, а предавался алкогольным и иным забавам. – Чай есть?

– Все готово, босс, чай, яичница, сыр, ветчина. Надеюсь, мой подхалимаж при расчете будет щедро вознагражден.

– Надейся, – разрешил Сергей, направляясь в ванную.

Холодная вода из душа смыла сонную усталость. Плотно поев, Сергей сказал Сашке:

– Надо наведаться к Хавьеру. Плохо, что Демона нет. Не верю я дяде Апостолову, что он самолично дороет дело с детским порно. Сбежала Крючкова – это повод снова оказаться на съемной квартире, может, что новое вынюхаем…

– Ты кидаешься из одного в другое.

– Я профессионал.

– Ты?! – не поверил Филиппов.

– Маус велел найти Крючкову? Я приступаю к ее поиску. Начало – логово Хавьера.

– Босс, где оно, это логово? Они же всегда в движении.

– Свяжемся с Маусом. У нас есть телефон, куда можно звонить.

Прежде чем звонить на условленный номер, Сергей позвонил в клинику профессора Касогова. Раздраженная регистраторша вежливо объяснила, что прием начнется после обеда. Сергей сказал, что он близкий знакомый профессора и хочет сказать Касогову несколько слов по телефону.

– Профессора нет в клинике. У него лекции в университете до полудня. Звоните туда.

– Спасибо.

Итак, Касогова до полудня в клинике не будет – как раз то, что требуется. Надо будет сим-карту с этим номером выбросить – в регистратуре мог стоять стационарный телефон с определителем. Но сначала с этого же номера Сергей позвонил на связной номер Мауса. В трубке пискнул сигнал – включилась запись разговора на автоответчике. Сергей отчетливо произнес:

– Маус, нужно поговорить.

Оставалось надеяться, что Маус подкатит до полудня, иначе план, который Сергей придумал в одну из бессонных ночей за чашкой крепкого чая, не сработает. А ради его осуществления Сергей, рискуя, лазил ночью в клинику Касогова, прятал там пластит, потерял чужую машину. Очень многое он делал ради осуществления разработанного плана, и все равно приходилось импровизировать, а тем и опасна импровизация, что может не удаться.

Сергей с напряжением стоял у окна. Выйдет, не выйдет? Если не выйдет, то одним рассчитанным ударом этой партии ему не завершить.

Сотовый телефон зашелся вибрационным гудением.

Сергей вздрогнул. Похоже, сработало.

– Алло.

– Сыскарь, это ты?

– Маус? Можешь заехать ко мне?

– Есть результат?

– Бензин жалеешь? Все тебе по телефону расскажи.

Маус хрипло рассмеялся, и в трубке пошли короткие гудки. Сергей обернулся к Филиппову.

– Коньяк у нас есть?

– Бутылка.

– Чай вскипяти. Сейчас приедут черти.

– Хочешь чертей чаем с коньяком задобрить?

– Чертей ничем не задобришь.

Десять минут в томительном ожидании тянулись, словно час. Дверной звонок рывками забрякал, потом нетерпеливо стали долбить кулаком.

Сашка пошел открывать. Его оттеснили. Маус хозяином прошел в гостиную – его грязные сапоги отпечатали на паласе черные следы. Он рухнул в кресло, раскинув руки в стороны, глядя исподлобья, спросил:

– Зачем звал?