Уильям Макгиверн - Дело чести

— Конечно! — флегматично кивнул Бенджон.

«Только бы не сорваться, не выдать радости, не ухмыльнуться!» — уговаривал он себя.

— Приходилось соблюдать величайшую осторожность, — продолжал Уилкс. — А тут является Люси Кэроуэй, и ты влезаешь в дело… Не следовало для твоей же пользы тебе соваться, — он покачал головой, осушил бокал и посмотрел на часы. Лицо его отупело и отекло. — Как быстро летит время за толковым разговором!

Дэйв понял, что Уилкс уже не в состоянии контролировать свои действия. И он решился рискнуть…

— Вот если бы он не оставил письма… — задумчиво протянул Бенджон.

— Откуда ты знаешь? — насторожился лейтенант.

Дэйв пожал плечами.

— Иначе отчего такой переполох?

— Ну да, конечно, — Уилкс махнул рукой.

— Кажется, дело могло круто обернуться.

— И ещё как! Я сам письма не видел, но говорят, там такая бомба! Настоящий отчет, двадцать страниц на машинке, с именами, датами и цифрами! — он помолчал. — Да, это кое-что, Дэйв! Представляешь: вся структура организации.

— Откуда он узнал?

Уилкс выругался.

— Выследил! Раскопал! Ведь Дири восемь лет сам сидел в этом по горло: собирал и распределял деньги, которые полиция получала от игорных заведений, проценты за то, чтобы закрыть глаза на разные делишки, взносы от букмекеров, от проституток, Бог знает от кого еще… И вдруг он заявляет, что с него хватит, он выходит из игры. Его оставили в покое, надеясь этим все и кончится. А он чем отплатил, подонок! Все расписал! Что получает капитан, что перепадает инспектору, что — шефу. Переписал всех судей и прокуроров, которым Лагана платил за прекращение расследований. — Лейтенант покачал головой и машинально потянулся за бутылкой. — А освобождение от налогов, ты представить себе не можешь, какие всплыли суммы! Или махинации с городскими финансами! Не поверишь, если сказать, кто там замешан. Да один только перечень всех предприятий, куда Стоун с Лаганой вложили деньги! Представляешь, он все расписал черным по белому с фамилиями и датами! Какой бы поднялся шум — и как раз перед выборами! Так что понимаешь, когда глупая девка явилась к тебе и привлекла внимание к Дири, так спокойно ушедшему в мир иной, пришлось принимать меры. Газетчики за такой материал душу бы продали, и не одному разу!

— А почему вы его просто не уничтожили? — наивно полюбопытствовал Дэйв.

— В том-то и дело, что материал у нее! У миссис Дири!

— И она его не отдает!

— Нет, конечно. Ее так просто не возьмешь. Но она тоже согласна участвовать в деле.

— Ну, тогда все в порядке, — сказал Дэйв.

— Будем надеяться. Но пришлось здорово понервничать, скажу я тебе!

— Час перед рассветом всегда самый тоскливый, — зевнул Бенджон. — Ну и ночка сегодня выдалась!

Они встали. Уилкс заговорил вновь.

— Знаешь, Дэйв, я ужасно рад, что мы поставили точки над «и». Честное дело!

— Я тоже.

— Забудь все и скажи, если понадобятся деньги…

— Мне хватает, спасибо, — отказался Бенджон.

Уилкс нетвердым шагом проводил его к выходу.

— Спокойной ночи, Дэйв!

— Спокойной ночи, лейтенант!

Едва Уилкс вошел в дом и закрыл за собой дверь, маска сразу спала с лица Бенджона, и оно вновь окаменело.

Миссис Дири изумленно подняла брови. Русые волосы были собраны в пучок на затылке, на лице слой ночного крема.

— Я думала, пришел посыльный из аптеки, — сказала она. — Я там забыла некоторые мелочи…

— Парня я встретил перед домом и взял их, — перебил Дэйв Бенджон, протянув аккуратный пакет.

— Большое спасибо, — миссис Дири явно не знала, как ей вести себя дальше.

— Можно войти?

— Уже поздно, мистер Бенджон…

— Есть вещи, для которых никогда не поздно, миссис Дири. — Он миновал её, держа руки в карманах, подождал, пока она войдет внутрь, и захлопнул дверь.

— Вы слишком много себе позволяете, мистер Бенджон, — вдова одернула персикового цвета халат. — Я не одета, чтобы принимать гостей…

— А я не гость.

Бенджон прошел в кабинет Дири, включил свет и осмотрелся. Пепельница вычищена, пишущая машинка закрыта. Все остальное оставалось без изменений.

— Зачем… Почему вы пришли? — спросила миссис Дири.

Бенджон всем своим видом искусно изобразил разочарование.

— Я сразу должен был заметить, что его не было на месте!

— О чем вы?

— Вы знаете, миссис Дири. Том Дири был человеком добросовестным и даже педантичным. Он все подготовил: собрал страховые полисы, оплатил счета… И все же не хватало того, о чем он никогда бы не забыл.

— Прошу, уйдите, мистер Бенджон!

— Предсмертное письмо! Оно должно быть здесь. Том Дири не мог покончить счеты с жизнью, не оставив объяснения, — лицо Бенджона сурово напряглось. — Где письмо, миссис Дири?

Вдова присела на ручку кресла. Бенджон удивил её, но не застал врасплох.

— Похоже, вы сошли с ума, мистер Бенджон. Конечно, вы достаточно умны, чтобы рано или поздно придет к выводу, что подобное письмо существует, но неужели вы считаете, что я тотчас его вам передам?

— Я все равно его добуду, можете поверить!

— Нет, никогда! — она словно отказывала упрямому ребенку. — Письмо моя единственная гарантия, и я не отдам её ни вам, ни кому другому.

— Значит, гарантия? Дорого Лагана купил ваше молчание?

— Конечно! В день смерти Тома я говорила с ним о предсмертном письме. Он предложил мне приличную сумму, хорошее годовое пособие, если я уничтожу письмо.

— Этого вы не сделали?

— Как я могла совершить такую непростительную глупость? Когда я говорила с Лаганой, письмо уже лежало в моем банковском сейфе. А у адвоката хранится мое заявление, которое следует вскрыть в присутствии прессы в случае моей насильственной или неожиданной смерти, — вдова усмехнулась. — Как видите, письмо Тома — моя самая надежная гарантия. Мистер Лагана сделает все, чтобы со мной ничего не случилось.

— И разумеется, вы ему рассказали про Люси Кэроуэй?

— Еще бы! Вы сами дали понять, что она знает куда больше, чем рассказала. Лагана не мог этого так оставить. Кто знает, что наговорил ей Том. Живая она была слишком опасна.

— И потому её пытали, чтобы выудить все, что она знала. А потом убили, — заметил Дэйв. — Это на вашей совести, миссис Дири…

— Какое мне дело до такой девицы, как Люси Кэроуэй? Думаете, жене приятно узнать, что у мужа была любовница? Я её ненавидела, не скрываю, и не намерена оплакивать. Но мне жаль, что она так плохо кончила.

— Лжете. Ее мучения доставили вам радость.

— Хорошо, пускай по-вашему, я рада, что она получила по заслугам. Скажу вам больше — я храню все газетные вырезки и временами с удовольствием перечитываю. Вам это не нравится, мистер Бенджон, но я не могу любить всех подряд…

— Признайте, вы довольны, что муж застрелился, что вы успели вовремя найти его письмо. Оно лежало на виду, или пришлось копаться в столе? Вы лишили мужа возможности очиститься перед собственной совестью — и рады этому!