Ингер Вулф - Зов смерти

— Круто! — восхитился Грин.

— Остальными вычислениями занимается сам компьютер по специальной программе. — Юн привстала и включила свет на кухне. — Она называется цифровой визетикой и переводит звуковые единицы речи в визуальные, или виземы. Обычно мы используем эту программу для обучения глухих чтению по губам. Ну и считывать программа тоже умеет.

— Значит, вы просто возьмете наших жертв… — начала Хейзел.

Джил Юн согласно кивнула.

— Посмотрите! — показала она на экран монитора.

Хейзел увидела ряд изображений с элементарными формами рта. Джил объяснила, что каждый символ относится к определенному звуку, а каждый звук — к виземе. Она выбрала некоторые символы, и они появились в отдельном окне на мониторе.

— Посмотрите теперь опять на холодильник, — предложила она Хейзел, и та с готовностью повернулась к экрану. Нажали клавишу, и ее компьютерный рот содрогнулся в беззвучной конвульсии.

— Что это было?

— Я набрала случайный набор фонем и загрузила в лигатуру как виземы. Хотите услышать, что вы только что сказали?

— Конечно, хочу, — ответила Хейзел.

Лицо на экране сделало вдох, а потом нейтральным голосом произнесло: «Аах-хаэй рррр леммбебепп гуих». Юн опять что-то похимичила в компьютере, и лицо сказало уже с различными интонациями: «Аах-хаэй? Леммбебепп гуих!»

— Это самая разумная фраза босса за всю неделю! — рассмеялся Грин.

Хейзел снова обратилась к Джил:

— Сколько вам понадобится времени, чтобы поработать с фотографиями?

— Дольше, чем хотелось бы. Поскольку фотографии делала не я, они просто могут не соответствовать требованиям программы. Мне надо их отсканировать, подчистить, чтобы не ошибиться в подсчетах. Потом понадобится время, чтобы получить хоть какой-нибудь осмысленный вариант. В компьютер заложено около пятидесяти тысяч слов, поэтому я могу заставить его найти все слова с сочетанием полученных визем. Плохо одно: компьютер не знает грамматики и выдает только слова, а не предложения.

— Я ведь только что произнесла предложение, — удивилась Хейзел. — На двух языках!

— Программа не понимает, что это предложение. Для компьютера это всего лишь набор звуков. Итак, вы мне дадите фотографии для работы? — Хейзел посмотрела на Уингейта, и тот без слов, кивнув головой, вышел за ними в другую комнату. — Вам Марлен, наверное, сообщила, что многие виземы могут соответствовать нескольким звукам. Например, если вы скажете «атлас», то без контекста глухой человек не поймет, о чем вы говорите: о географических картах — атлас, или о ткани на платье — атл ас. Поэтому без контекста программа в компьютере переведет ваши пятнадцать фотографий в более чем пятнадцать звуков, будет выстраивать их в возможные слова, и только после этого можно определить их последовательность.

— Суток хватит? — спросила Хейзел.

— Только для первого этапа.

— Боюсь, что большим временем мы не располагаем. Джеймс, отдай мисс Юн все, что требуется для работы.

Уингейт выступил вперед с пухлым конвертом, перетянутым черной резинкой.

— Мы только сегодня добавили еще одну жертву, священника Уинстона Прайса из Доуктауна. Так что их теперь шестнадцать.

Джил взяла конверт и сняла с него резинку. Вынув фотографии, она разложила их на столе. Детективы стали одеваться, готовясь к выходу.

— Если захотите есть, не стесняйтесь и берите еду из холодильника, — добавил Уингейт. — В холодильнике есть много вкусного.

Джил Юн помотала головой.

— Ты сэкономишь на еде! — сказал Грин. — Кажется, наша профи надолго потеряла аппетит!

21 ноября, воскресенье, 15:00

Субботний день Севиньи провел в машине, которую припарковал на Сьюатин-роуд в пригороде Порт-Харди. Из Ванкувера в Комокс Севиньи прилетел на вертолете, и перелет доставил ему неописуемое удовольствие. С огромной высоты он любовался белыми барашками волн на морю, похожими на рассыпанную из-за чьей-то нерадивости сахарную пудру. Бездумное любование морем как нельзя лучше отвлекало от мрачных мыслей о предстоящем деле.

В Комоксе Севиньи взял напрокат машину и направился по шоссе вдоль побережья на север. В Порт-Харди он остановился в небольшом деревянном мотеле неподалеку от центра города. Наверное, из-за его акцента девушка-портье предположила, что новый постоялец приехал издалека порыбачить в их краях, и детектив не стал ее разубеждать. Тем более что он специально переоделся в гражданское, дабы не вызывать ненужного любопытства.

Первым делом Севиньи принял душ и вышел в город закупить еды на вечер. Потом сел в машину и поехал в северном на правлении, но вскоре остановился на обочине в четырех километрах от центра города, на Сьюатин-роуд. В ста метрах от него вдоль дороги выстроились в ряд сверкающие на солнце почтовые ящики, больше напоминавшие миниатюрные макеты промышленных складов. Вряд ли в субботу днем приедут проверять почту, поэтому не имело смысла сидеть в засаде. Севиньи решил занять эту позицию завтра с самого утра, а если придется, то и в понедельник. Почтовый ящик, записанный на Джейн Бак, один из десяти в самом нижнем ряду.

За пять часов ожидания в машине Севиньи успел выпить кофе, съесть яблоки из пакета и заприметил только двух мужчин, которые забрали почту. Он не столько оголодал за это время, сколько замерз. За окном всего минус четыре градуса по Цельсию, поэтому ему приходилось включать печку в машине каждые полчаса на десять минут, чтобы погреться. Никто так и не проверил ящик под номером 31290. Когда стемнело, Севиньи вернулся в мотель, поужинал двумя огромными порциями овощного салата и завалился спать.

В воскресенье француз засел в засаде с шести утра. И, как оказалось, зря: до двух дня у почтовых ящиков не появилось ни души. Севиньи замерз как собака, съел все запасы фруктов, как вдруг в три часа, когда он уже начинал жалеть о потерянном времени, подошла женщина и открыла ящик номер 31290. В ящике было два больших пакета. Забрав их, она уложила свертки в багажник своей машины и поехала дальше по Сьюатин-роуд. Севиньи тотчас же последовал за ней, держась на приличном расстоянии, чтобы его не заметили. Незнакомка свернула на грунтовую дорогу, проехала около четырех километров и опять свернула на заросшую травой колею. Впереди за деревьями мелькнул дом, даже скорее не дом, а старая лачуга размером меньше охотничьей заимки.

Севиньи остановил машину за кустами, незаметно прокрался поближе и увидел, как женщина зашла за лачугу. Полусогнувшись, он побежал через кусты вдоль дороги и обогнул заросшую лужайку перед домиком. Сердце отстукивало бешеный ритм. Детектив прижал к груди руку с пистолетом, выравнивая дыхание, и прижался к стене. Когда француз осторожно выглянул из-за угла, он увидел, как женщина открывает дверь небольшого сарайчика. Она дважды повернула ключ и потянула ручку двери.