Буало-Нарсежак - Голубой экспресс делает 13 остановок (Сборник рассказов)

Но у Берты нет сил. Она даже не пытается сопротивляться. И падает в обморок. Ею руководила больше ненависть, нежели корысть. Она дважды давала мужу небольшие дозы яда после его «парижских возвращений». Доктор Гильбу ни о чем не догадывался. В приступах Гастона Крепуа он усматривал лишь очевидные последствия загула. Так почему на этот раз должны были возникнуть подозрения? Он же сам часто предупреждал своего пациента. И печальный конец должен был лишь подтвердить пессимистичные предсказания. Такие слова подталкивали Берту. Если бы не это неожиданное вскрытие!

Поскольку преступник не может наследовать имущество жертвы, Дидье и Сильви вызывают к нотариусу — наследниками Гастона становятся они. К сожалению, долги магазина столь велики, что супругам останутся лишь какие-то несколько тысяч франков.

— Ну что же, — вздыхает Сильви, — за неимением лучшего, мы все же сможем купить машину и совершить прогулку по побережью!

Вот так и мчатся они на своем автомобиле по направлению к Вансу.

Остановившись у бензоколонки, заправляются. Рядом с ними останавливается белый кабриолет. За рулем — эксцентричная девушка в белом платье, рядом с ней — жиголо.

— Смотри, Сильви! — восклицает Дидье. — Я не ошибаюсь, это действительно…

Сильви пристально всматривается.

— Да ведь это Аврора! Ну и ну!

Кабриолет срывается с места и уносится, как смерч. Но Аврора тоже узнала супругов Марассен; проезжая мимо, она машет им рукой.

— О! Вы знаете ее? — восклицает заправщик. — Вот уж кому повезло! Подумать только, всего месяц назад она была простой горничной… А потом — бац! Выигрышный билет Государственной лотереи… это еще называется «свипстейк» — скачки с лотереей…

Но, впрочем, она не долго так протянет… Дважды уже чуть не разбилась! Ну а пока живет в свое удовольствие!

Обернувшись одновременно, Сильви и Дидье в отчаянии провожают удаляющийся на бешеной скорости кабриолет.

Ницца

Жан-Клод бросает взгляд на часы бара. Двадцать минут первого ночи. Он хочет спать. К тому же с некоторых пор качка на море усилилась. И он бы многое отдал, чтобы растянуться сейчас на кушетке. Но не скажешь же едва знакомой молодой и красивой женщине: «Извините, но ужасно хочется спать… и меня слегка укачало». Да Югетта рассмеется ему в лицо. Журналистка! Эти не знают усталости, у них поступь старых морских волков, привычных к виски. И дернуло же его пригласить Югетту выпить! Ведь тот факт, что случай свел их за одним столиком, еще ничего не значит… Тем более что не очень-то он и богат!

— А с Лиз Тейлор вы знакомы? — спрашивает Жан- Клод, лениво поддерживая разговор.

— Конечно. Ведь это моя работа.

— А с Барбарой Штейн?

— Я специально сделала крюк, проехав через Бастию, чтобы побывать на съемках ее фильма. Приехала как раз в тот вечер, когда украли ее знаменитое колье.

— Что? Так это действительно было? Мне показалось, что все было устроено ради рекламы.

— Жаль, что вы не видели, как Барбара рыдала у меня на плече, иначе бы так не говорили.

— Так она еще и рыдала на вашем плече!

Югетта с умилением рассматривает своего спутника. Высокий угловатый юноша действительно полон шарма, с его наивными вопросами, пылающими от румянца щеками, на удивление светлыми глазами… и мешковато сидящим пиджаком.

А Жан-Клод между тем оживился.

— И дорого оно стоит?

— Кто? Что?

— Колье Барбары Штейн!

— Ах, колье… Что-то около ста тысяч долларов. Но, может быть, теперь поговорим немного о вас?

— Обо мне? Да во мне нет ничего интересного. Да и что бы вы хотели узнать? Зовут меня Жан-Клод Жолибуа, я студент…

— И что же вы изучаете?

— Горное дело, если это вам о чем-то говорит.

— Очень смутно: уголь, метан… А что вы делали на Корсике?

— Приятель пригласил, только и всего. Сейчас возвращаюсь домой — каникулы закончились. Послезавтра утром я буду в Париже.

— У папы с мамой?

— Да, а что?

— Так, ничего… Вы просто чудо!

Улыбаясь, Югетта показывает идеально ровные зубы. Внезапно она замирает. В почти уже пустой бар входит мужчина. Ему около сорока, немного одутловатое лицо, волосы кудрявые и блестящие, на голове чуть сдвинутая набок мягкая белая шляпа с широкими полями, напоминающая сомбреро. Ярко-голубой пиджак небрежно наброшен на плечи. Под мышкой зажата толстая книга. Мужчину так шатает, что он вынужден опираться о столы. Правда, килевая качка здесь ни при чем. Проходя мимо них, он спотыкается о стул Жан-Клода и из последних сил добирается до стойки бара.

— Двойное виски!

Жан-Клод наклоняется к Югетте, которая не спускает с прибывшего глаз.

— Я вижу, вам знаком этот пьяница?

— Именно. Это Жак Моран, проходимец… Управляет несколькими ночными клубами на площади Пигаль. Но иногда ему доверяют и другие дела. Опасный человек, очень опасный.

Жак Моран залпом опорожняет стакан. Сделав знак бармену повторить, столь же стремительно выпивает и второй. Затем, вручив ему скомканный банкнот и не дожидаясь сдачи, устремляется к двери.

Жан-Клод достает бумажник, щелкает пальцами.

— Будьте любезны!

— Вы проводите меня? — улыбается Югетта.

Перед ними, по-прежнему шатаясь, идет Жак Моран. Мгновение спустя он скрывается за углом коридора. Югетта останавливается перед своей каютой, достает из сумочки ключ.

— Зайдите на минутку, Жан-Клод, я покажу вам фотографии, которые сделала в…

— На помощь! — чей-то вопль обрывает ее приглашение.

На секунду оцепенев, Жан-Клод и Югетта срываются с места, достигают угла и сворачивают. Две каюты справа и слева и еще одна в конце коридора. Дверь захлопывается и распахивается вновь в такт качке корабля. На пороге они застывают. Тело Морана безжизненно распростерлось на полу. Жан-Клод одним взглядом примечает все: открытый иллюминатор, вытряхнутый на кушетку чемодан, шляпа, закатившаяся за умывальник, валяющийся пиджак, книга… Он встает на колени, хочет приподнять человека, одновременно ощупывая его.

— Мертв? — спрашивает Югетта из-за спины.

— Нет… Но получил изрядный удар по голове.

— Нужно предупредить комиссара судна.

— Конечно! Идите, а я позабочусь о нем.

Сон и тошнота Жан-Клода мгновенно прошли. Он удивляется собственному спокойствию. Поднявшись на ноги, он внимательно осматривается. В углу каюты — маленькая дверь. После короткого раздумья Жан-Клод резко распахивает ее, сжимая кулаки и готовясь к бою. Но это лишь маленький и пустой гардероб. Он возвращается обратно, поднимает пиджак, шляпу, подкладка которой выпачкана кровью, и вешает все это в шкаф. Затем берет и осматривает книгу. Это «Унесенные ветром». Кладет ее на тумбочку возле кровати. И наконец делает то, с чего бы следовало начать: намочив салфетку, прикладывает ее ко лбу раненого. Вскоре Моран открывает глаза.