Яна Розова - Долина туманов

Узнав о существовании господина Колодяжного, Вера припомнила слова своего приятеля, Коли Клюшкина. Она встретилась с ним и предложила – прямо в лоб, не миндальничая, – приличную сумму за принятие того самого законопроекта. Депутат выслушал ее, пообещал подумать. Перезвонил он через день и сказал, что ничем не сможет помочь. Внимательно изучив ситуацию и расстановку сил, Клюшкин пришел к выводу, что сейчас спорить с федералами бесполезно. Что-то проплачено, что-то другим путем реализовано, но законопроект о защите местного бизнеса не пройдет ни при каких раскладах.

После этого Вера взялась собирать информацию о владельце супермаркетов «Оборот».

Обзвонила знакомых, полазила в Интернете… А когда Вовка спросил: что она думает о втором предложении Колодяжного перекупить их бизнес, она ответила: третья попытка мирной не будет.

В качестве иллюстрации Вера рассказала деверю историю, которую откопала на одном форуме, где собирались малые бизнесмены. В одном из районов Подмосковья Колодяжному помешал один бизнесмен, кстати, член известного в области клана предпринимателей, владельцев заводов и пароходов. Так вот, у этого господина в одно прекрасное утро пропал сын. Мальчика до сих пор не нашли, а Колодяжному уже никто не мешает.

Услышав рассказ снохи, Вовус ругнулся в сторону и умолк. Вера знала, что подумал он об Аленке. Племянницей он не рискнул бы ни за что. Сама же Вера думала и о дочери, и о самом Вовусе. Кто помешает Колодяжному расправиться с каким-то безызвестным провинциальным бизнесменом?

Она хотела, чтобы Вовка уступил проклятому варягу, и тут ей на помощь пришли Ася и собственный муж, которому от Колодяжного уже досталось: его прекрасный «лексус» сгорел во дворе их дома. Теперь Лексус был уверен, что надо продавать супермаркеты, причем именно сейчас, когда им предлагают неплохие деньги. Через некоторое время КУБы и сами разорятся. Федеральная сетка сильнее местной, это аксиома.

Вера нетерпеливо ходит по комнате – от бара к подоконнику. По дороге включает бра на стене между окнами. Так уютнее, теплее.

Она уже не думает о бизнесе. Беспокойство другого рода растет в ней, поднимается волнами, оседает в мыслях мутью и грязной пеной. Залить бы ее, растворить, разбавить, а может, даже и смыть.

Наконец в комнате появляется Лексус. Полуголый мужчина, стройный, подтянутый, слегка загорелый. Он надевает белые штаны от спортивного костюма и черную майку, быстро ходит по их спальне, на Веру почти и не глядит.

– Я побежал, – говорит он. – Спасибо за мои тряпки. Ты брось все, отдохни!

Оборачивается и смотрит на жену. Вера чувствует, что он читает ее мысли о выпивке.

Впрочем, надо отдать ему должное: Алексей никогда не упрекал Веру в алкоголизме. А совсем недавно стал заводить с женой разговоры на эту тему: может быть, не стоит сегодня пить?

Или: Верочка, у меня есть знакомый нарколог, он специализируется на женском алкоголизме…

– Да я не устала! – с притворной бодростью отвечает жена. – И прости меня, я носки твои забыла.

Щелкнув пальцами, как кастаньетами, Алексей смеется:

– Не поверишь, дорогая! После СТО я заехал домой и увидел пакет с носками в спальне. Взял. Он в машине, я занесу позже.

Ободрительно кивнув жене, глупо улыбавшейся безо всякой на то причины, Алексей выбегает из спальни. Как только за мужем захлопывается дверь, Вера бросается к барчику, достает бутылку, бокал для мартини. Торопливо наливает себе на пару глотков и подносит бокал к губам. Нюхает напиток, чуть кривится. Она не любит ни запаха, ни вкуса мартини, она не любит вкуса ни одного алкогольного напитка в мире. Но она любит то, что происходит с ней после бокала тошнотворного зелья.

Неожиданно дверь распахивается.

– Ты не видела?.. – Алексей бодро вбегает в комнату. – Ты не видела мой плеер?..

Он замечает бутылку, бокал, качает головой, но ничего не говорит. Вера с ловкостью фокусника достает плеер из кармана сумки для ноутбука, протягивает его мужу.

– Спасибо, – говорит он и неловко тянется, чтобы чмокнуть ее в лоб.

Вера принимает его поцелуй, прикрыв на мгновение глаза. А когда он снова уходит, хватает бутылку и делает глоток прямо из горла – к черту цивилизованность! Ставит бутылку на стол. Ее глаза увлажняются, руки слегка дрожат.

«Я справлюсь, – говорит она себе. – Завтра утром я сделаю все, что намечала. Сделаю и забуду, как дурной сон!»

Все готово уже сейчас. Никто не мешает ей встать с места и выйти в вечернюю прохладу, пахнущую сыроватой свежестью гор и преющими листьями. Но вместо этого она снова протягивает руку к бутылке.

Чувствуя легкое опьянение, Вера прячет алкоголь в бар. Пить больше ей нельзя, иначе все заметят. Ася уже беспокоится по этому поводу, Вовка иногда очень странно смотрит на нее, замечая очередной допущенный ею косяк. В его взгляде вопрос, а ответить на него Вера никогда не решится.

Она рассматривает свои ногти, но занятие это недолгое – ногти короткие, с аккуратно обработанной кутикулой, покрытые бесцветным лаком. Скучные ногти скучной тетки. Желая отвлечься, включает телевизор. Сериал про любовь.

«Да что знают про любовь эти люди? – качает головой Вера и тихо смеется. – Ах-ах, он любит ее, а она любит не его!..»

На следующем канале – новости. Пресс-служба МВД комментирует заявление жителей одного из предгорных поселков. Неоднократно они замечали в лесу следы присутствия людей, явно прятавшихся от посторонних глаз. Звучит официальное заявление на эту тему: нет, не было и быть не могло.

Вера выключает телевизор вовсе. Ей и так тревожно, только бандитов не хватает! Она подходит к зеркалу, смотрит себе в глаза. Видит в них тоску.

Приглаживает свои брежневские брови, берет расческу, снимает с хвоста заколку и расчесывает темные густые пряди, в которых недавно стала заметна седина. На самом деле, если не замечать этой седины, похудевшая в два раза Вера выглядит моложе своих лет.

А похудела она капитально! Десять лет назад, после родов, Вера, которая худышкой никогда не была, набрала килограммов двадцать. Это было неприятно, но Веру беспокоило мало. Полноту свою она считала проблемой надуманной. Кому какое дело до ее веса?

Двадцать килограммов ушли месяцев пять назад, а в последние несколько недель она потеряла еще три. Брючный костюм светло-сиреневого цвета, в котором Вера обычно ходила на работу, повис на ней, как на вешалке. Чашечки лифчика опустели, коленки стали острыми, а если поднять руку так, чтобы натянулась кожа на боку, то можно было разглядеть и собственные ребра, некогда утопленные в складочках.

Диета Веры – одна из самых мучительных диет в мире: страх, ненависть, отчаяние. Они превращают каждый съеденный Верой кусок в кирпич, падающий в нежную полость желудка. Никакие мезимы и «активии» не помогают.