Яна Розова - Долина туманов

Надо было глотнуть холодной воды из-под крана, не важно, с какими последствиями. Вера взяла с кресла плед, накинула его на плечи и вышла в темный холл. Из-под кухонной двери пробивалась полоска света, вдруг поманившая к себе Веру, словно бы она была ночной мошкой. Осторожно ступая босыми ногами по полу, не ощущая сквозняка, Вера пересекла холл и остановилась.

Медленно открыв дверь, Вера заглянула в кухню и отшатнулась: на полу красным языком растеклась лужа, оказавшаяся лишь частью лужи большой, разлитой в том самом месте, где и раньше. А в ее середине лежала Ася.

Вера бросилась к ней, обняла, подтянула себе на колени. Лицо сестры было закинуто назад, волосы разметались, но Вере не хватало сил поднять ее голову, чтобы заглянуть ей в лицо.

Ася снова была теплой, ее тело ощущалось как живое, трепещущее. Вера смотрела на запрокинутую голову сестры, оцепенев от странной смеси ужаса и надежды, и вдруг… О, ужас – голова Аси начала приподниматься. Вера еще не видела лица, но явно различала напряжение движения. Еще мгновение – и она увидит лицо Аси!

Вера нервно передернулась и потеряла сознание.

– Верочка, ты чего? – услышала она голос мужа. – Что ты тут лежишь? Что случилось?..

Сначала был только его голос, ласковый и требовательный, потом его теплые сухие пальцы, пахнущие чем-то приятным, потрепали ее по щеке. Открывая глаза, Вера уже понимала, что ей приснился страшный сон. Странным было только то, что лежала она посередине кухни.

Вера села, запустив пальцы в волосы и прикрыв ладонями глаза. Спазм горла и мучительное гулкое сердцебиение не давали нормально вздохнуть. В висках пульсировала боль. Плюс к тому – тошнотворные остатки пережитого ужаса…

Она огляделась. Кафель вокруг нее был чистым, Аси рядом не было.

– Сколько времени прошло?..

– С какого момента? – спросил Лешка, садясь рядом с ней на пол. – Я минуту назад проснулся, а вот сколько ты тут лежишь – не знаю. Ты совсем холодная, потому что в Доме похолодало за последние часы. Систему кондиционирования надо было перепрограммировать, да я позабыл.

Он положил длинную крепкую руку ей на плечи, привлек к своей груди. Его голос, такие обыденные речи о Доме и системе кондиционирования звучали убаюкивающе. Вера освободила свое плечо от его руки. Он не мог понять ее страхи, он не был членом Клуба десяти процентов. В этот клуб автоматически, без учета пожеланий, принимались только те, чьи близкие родственники были шизофрениками.

– Ну, что произошло? – спросил Лексус, трогая губами ее влажные от пота волосы на макушке. – Ты упала в обморок? Тебе не лучше?

Вера отняла руки от лица, выпутала пальцы из своей гривы и подняла на мужа красноватые отекшие глаза.

– Алеша, мне лучше, – пробормотала она хрипло, отводя взгляд в сторону. – Я проснулась посередине ночи, не помню, в какое время, не смотрела на часы. Встала, потому что воды хлебнуть захотелось. В кухне вдруг вспомнила, что тут было – кровь… И упала в обморок.

Покачивая головой, Лексус снова поцеловал Веру в макушку:

– Что ты, ничего же не произошло… все нормально, все в порядке.

– Алеша, – так же хрипло, но уже решительно проговорила Вера, – на мне крови нет?

– Нет. Ты ударилась, когда упала?

Алексей взялся осматривать голову жены, несмотря на ее упрямые попытки оттолкнуть его руки от своей головы.

Когда он отстал, Вера сама оглядела себя, ожидая найти в складках укрывавшего ее пледа кровавые пятна. Плед оказался чистым. Вера оглядела свою одежду. Лексус улыбнулся, узнавая эту ее манеру – быть дотошной даже в мелочах.

Тут она вскрикнула:

– Вот! – и протянула Алексею ладонь. – Вот же, смотри, кровь!

На рукаве ее черного свитера было нечто вроде пятна, отличающегося от остальной ткани скорее фактурой, чем цветом, – будто бы Вера влезла в темную краску. Поцарапав пятно, она предъявила Алексею красные крошки.

Потрогав следом за женой пятно, Лешка убедился, что оно уже сухое и плотное, выглядящее именно так, как должно выглядеть пятно крови на черной ткани. Он огляделся, пытаясь понять, как именно Вера могла бы испачкаться в крови. Потом протянул руку и вытащил из щели между кухонными тумбами плоский, почти пустой пакетик из-под кетчупа.

– Ну… – сказал он, разглядывая неровно отодранный угол пакетика, – из этой упаковки кетчуп и мог пролиться. Ты вообще зачем на кухню отправилась посреди ночи?

– Я же сказала, – ответила его жена, взяв пакетик кетчупа и поднеся его к носу. – Пить, наверное, хотела.

– А я думаю, что не пить, а есть! Ты не ела ничего за ужином, вот и проголодалась. И в обморок от голода упала. – Лексус потер пресловутое пятно на свитере жены пальцем и воскликнул: – Ну, что я говорил! Это точно кетчуп!

Вера отрицательно мотнула головой.

– Ладно-ладно, – смирился Лексус. – Давай-ка я тебя отнесу на диван? Не вставай, я сам…

Руки мужа были сильными, надежными, но Вера напряглась, оказавшись в его объятиях. Если бы не физическая слабость, она бы постаралась высвободиться.

На диване явно было удобнее, чем на полу. Вера закрыла глаза и почти сразу провалилась в глубокий, без видений, сон.

Утро не принесло в Дом ни яркого света, ни добрых новостей. Открыв глаза, Вера обнаружила, что в комнате было ни светло, ни темно, точно так же, как и во все эти ужасные часы и дни после смерти Аси.

Лексус стоял у окна и смотрел в серость осеннего утра, в нескончаемый ливень.

– Алексей, дождь не кончается? – спросила Вера, прекрасно зная, что дождь льет как из ведра.

– Нет, – ответил он, обернувшись. – Все утро смотрю телевизор, а новостей нет. То есть крутят одно и то же, говорят, что никаких перемен не происходит.

– А Вовка?.. – вырвалось у Веры.

Лексус подошел к бару и взялся наливать в два стакана светло-коричневую жидкость. Вера решила, что это виски.

– Не знаю… – ответил он тихо, не обернувшись.

Вера начала осторожно подниматься с дивана.

– Куда ты? – спросил муж, не отрываясь от своего занятия. – Выпей сначала.

Вера подошла к нему, взяла со стойки стакан и опрокинула его в рот, не поморщившись. Лексус повторил ее жест, но не скривиться ему не удалось.

– Мне в туалет надо, – сообщила Вера.

– Сама доберешься?

– Конечно, не волнуйся. – Алкоголь придал Вере уверенности.

– Не запирайся изнутри, – посоветовал Алексей, усаживаясь перед телевизором. Краем глаза Вера заметила, что на экране появились кадры съемок очередного Великого потопа, этого самого, оставившего их двоих в почти полной изоляции от окружающего мира.

В туалете тоже было не жарко, а еще Веру трясло как ненормальную. Поежившись, она пожалела, что оставила плед на диване. Она никак не могла взять себя в руки, собраться, сосредоточиться. В голове то шумело, то кто-то злой забивал гвозди. Руки дрожали, колени подкашивались.