Чарлз Тодд - Свидетели Времени

— Что ж, думаю, вреда не будет.

— Мы на него надели кандалы, чтобы немного притих.

Инспектор взял ключи и повел Ратлиджа к камерам.

— Его не здесь будут судить, — сказал Блевинс, отпирая дверь. — В середине следующей недели мы отвезем его в Норидж. Здесь мы больше привыкли к пьяным дебоширам, мелким кражам, мужьям, которые занимаются рукоприкладством время от времени и никак не поддаются, не хотят учиться на своих ошибках. А те убийцы, что за несколько лет появлялись, были сами так напуганы тем, что совершили, что не представляли угрозы окружающим. Но Уолш — другое дело. Этот человек опасен.

Когда Блевинс открыл дверь в камеру, они увидели Уолша, сидевшего на железной койке. На лице кровоподтек, руки и ноги скованы, кандалы соединяла тяжеленная цепь.

Он выжидающе посмотрел на полицейских. Блевинс сказал:

— Ты уже встречался с инспектором Ратлиджем. Чуть не сбил его с ног. На твоем месте я бы больше не пытался. Он из Лондона.

У Уолша на лице появилось удивление.

— Меня заберут в Лондон?

— Это зависит от твоего поведения. Инспектор хочет допросить тебя. По поводу смерти настоятеля.

Пользуясь замешательством Уолша, Ратлидж спросил его добродушно, как будто пытаясь завязать дружеский разговор:

— Вы когда-нибудь использовали помощника в своих представлениях?

Уолш удивленно поднял брови:

— У меня была одна женщина несколько недель назад. Взял, чтобы заставить молодых леди охотнее садиться на скамью. Они сначала смотрели, как Айрис на нее садится. Но это не помогло. А что вы хотите знать?

— Я подумал, что мужчина-помощник был бы полезнее, чтобы помогать грузить тяжелую скамью и всякие ваши реквизиты на повозку.

Уолш усмехнулся:

— Я могу поднять все сразу один, и вас в придачу. Снимите с меня кандалы, и я продемонстрирую. — Он поднял руки вверх, и тяжелая цепь звякнула, но ее вес не произвел на Силача впечатления.

Ратлидж улыбнулся в ответ:

— Тогда не понимаю, зачем вам понадобился еще кто-то для убийства священника. Это потруднее, чем справиться с несколькими лошадьми? Удивляет и тот факт, что для этой цели была выбрана женщина. Она могла вести наблюдение, но вряд ли остановила бы жертву на пути к дому. И как вы могли ее уговорить, ведь денег там было недостаточно и для одного.

Ухмылка пропала, Уолш сердито отозвался:

— Я никого не убивал, ни с помощью, ни без помощи! За исключением войны, где мне за это платили. Все полицейские глухие или вы просто плохо делаете свою работу?

Ратлидж спокойно продолжил:

— Вы купили себе новую повозку.

Он чувствовал за спиной закипавшего гневом Блевинса. Но его целью было вызвать Уолша на хвастовство, чтобы прояснить картину.

— На деньги, которые сэкономил на Айрис. Старая телега была трухлявой рухлядью, простояла в сарае все время, пока я был на войне. Надо было срочно менять.

— Если не вы убили отца Джеймса, то кто? Вы были тогда на ярмарке, не заметили кого-нибудь, кто хотел разжиться легкими деньгами?

— Карманников, вы имеете в виду? Их там двое было. Но констебль быстро их прогнал. Те, кто грабят дома, не ходят по церковным базарам, для них полно приглашений. Если надо выбрать цель для грабежа, то будьте любезны — они везде, на витринах магазинов, на столбах, на досках объявлений, все эти проклятые призывы к грабежу. Дело за малым — выбрать подходящий дом и подождать, когда хозяева куда-нибудь уедут.

— Мы обязательно примем к сведению ваши наблюдения, — пообещал Ратлидж. — Скажите, а где сейчас Айрис? Вы не подскажете нам, где ее найти, мы хотели бы ее расспросить об убийстве отца Джеймса.

Уолш пожал плечами:

— Может, в Лондоне. Откуда мне знать? Она не помогла делу, и я ее уволил. Она, конечно, не была от этого счастлива, но бизнес есть бизнес.

— Как ее полное имя?

— Айрис Кеннет, во всяком случае, она мне назвалась так. Может, это имя не настоящее. Она по профессии зазывала, знаете, из тех, что стоят перед шатром и уговаривают зайти. Работала до меня у предсказателя по имени Буонотти-Барнаби, так он себя называл. Итальянец, уехал домой, пошел воевать и не вернулся. Она была безработной, я ее и взял.

— Что ты пообещал ей, Уолш? — спросил Блевинс. — Что снова возьмешь на работу, если поможет? Или был кто-то еще, у кого был должок перед тобой?

В мощной груди Уолша заклокотало гулко, как в бочке. Звук означал хихиканье.

— Я должен был ей пообещать жениться, чтобы уговорить! Но я не из тех, кто женится! Пока, во всяком случае!

Закончив допрос Уолша, они вернулись в кабинет Блевинса.

— Его трудно понять. Но готов биться об заклад, что он виновен! — подытожил Блевинс. — Самоуверенный наглец!

— А как вы думаете, Айрис Кеннет была его сообщницей?

— Нет, след под кустом слишком велик для женщины.

— Это так. Но набитый тряпками носок башмака будет прекрасным отводом глаз. Женщина в мужских ботинках.

Блевинс, чувствуя, что такое простое дело вдруг раздувается до чудовищных размеров, сдался:

— Посмотрим, что Лондон нам ответит по поводу этой Айрис Кеннет.

Небо совершенно очистилось от облаков и было ярко-голубым, погода сменилась к вечеру на ясно, даже ветер стих. В солнце не хватало августовского тепла, но было приятно подставить лицо под его лучи. Ратлидж возвращался из полицейского участка обратно в гостиницу. Повинуясь импульсу, он прошел на набережную и постоял там, глядя вдаль через заболоченную гавань на далекое море. Он дико устал, и ему хотелось сейчас выпить и расслабиться. Особенно мешало напряжение в груди и плече. Но он знал, что лучше не обращать внимания на боль.

«Ты плохо спал прошлую ночь, — напомнил Хэмиш. — Нечистая совесть, а?»

— Нет, дело не в этом. — Ратлидж не хотел вступать в спор со своим мучителем.

«Ты переживаешь не только по поводу Шотландии. Этот болотный город, и то, что здесь произошло, гнетет тебя».

Это было не так. Но Ратлидж предпочел промолчать.

И на этот раз за Хэмишем осталось последнее слово: «Да, ты не спал прошлую ночь. Ты сам знаешь, что не сможешь спать до тех пор, пока не позволишь себе жить снова».

Позволишь себе жить снова. Пытаясь игнорировать Хэмиша, он шел по набережной к тому месту, где узкий проход позволял маленьким суденышкам подплывать к причалу. С болот поднялась стая диких птиц, она кружила над прибрежными зарослями, выбирая место для ночлега. Он наблюдал за ними некоторое время. Длинные вечерние тени уже ложились на болота, поверхность которых перекатывалась под ветром волнами желто-оранжевого и красно-бурого цветов.

«Завтра будет ясно», — заговорил снова Хэмиш. Как сельский житель он обладал хорошим чутьем на погоду.

Ратлидж вернулся к гостинице, достал из автомобиля, поставленного на площадке рядом с клумбой поздних цветов, чемодан.