Чарлз Тодд - Свидетели Времени

— Но я должен знать о ней больше, этого мало, — сказал доктор.

Ратлидж растер лицо ладонями.

— Могу сообщить только, что она отправилась прошлой ночью, — неужели только этой ночью? — искать Уолша. Она была прихожанкой отца Джеймса и боялась, что преступник избежит наказания. И где-то близко к рассвету сбила кого-то насмерть и потом хотела покончить с собой. Во всяком случае, так она считает, но неизвестно, является ли это правдой.

— Она поехала одна? Как Блевинс ей разрешил?

Силы Ратлиджа были на исходе. Ему было трудно сейчас сопротивляться натиску прозорливого и умного собеседника.

— Инспектор этого не знал. Спросите его сами.

Какие бы секреты ни хранила Присцилла Коннот, если добрый доктор не узнал о них в течение десяти и более лет, значит, тайна была глубоко похоронена в ее душе.

Но у доктора Стивенсона уже разыгрались воображение и любопытство, он не отставал с расспросами.

— А что она рассказала сразу, когда вы нашли ее в доме фермера?

— Сказала, что кто-то мертв. И что она пыталась избежать столкновения с лошадью. Но потом вообще не помнила, была там лошадь или нет.

Доктор Стивенсон хмыкнул:

— Скажем так — несчастный случай и сотрясение могли вызвать амнезию и внести в ее сознание путаницу — она не знает, где явь и где вымысел. Что она сделала, что хотела бы сделать, но не сделала. — Доктор достал часы и взглянул на циферблат. — Мне предстоит тяжелый день, — сказал он со вздохом, — принесли двух мужчин со сломанными конечностями, потом беременная женщина в таком истерическом состоянии, что может последовать выкидыш. Не считая тех небольших травм, ушибов, растяжений, которые получены людьми в результате поисков в темноте. Я пошлю свою медсестру к миссис Натли попросить ее приглядеть за мисс Коннот. Вы не можете побыть здесь еще с полчаса?

— Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем она окончательно придет в себя?

— Трудно сказать, — задумался доктор, — подождите до утра. Не надо пока ни о чем ее расспрашивать. Возможно, к утру она сможет вспомнить, что произошло на самом деле.

Доктор попрощался, и Ратлидж пошел взглянуть на Присциллу, а потом в комнату напротив и сел там в кресло. Он не заметил, как заснул глубоким сном.

Когда появилась миссис Натли, которая вошла в дом осторожно, стараясь не шуметь, он заставил себя проснуться. Но сделал это с большим трудом. Она прищелкнула соболезнующе языком, увидев его. Это была добрая, по-матерински участливая женщина с волевым лицом и уверенная в себе. Она посоветовала:

— Если вы хотите себе добра, то перебирайтесь-ка на кровать в этой комнате и засыпайте снова.

Но у него было еще много дел.

Блевинс сидел за своим столом и работал над отчетом. Он взглянул на вошедшего Ратлиджа и недовольно сказал:

— Я думал, вы спите. Хотел бы я поспать, видит Бог!

— Если я выгляжу так же устало, как вы, мы с вами просто парочка лунатиков.

— Похоже на то. Доктор из Харли сказал, что Уолша, скорее всего, ударила лошадь, и он умер на месте. Найденная подкова подходит только примерно к ране на его голове, из-за нее не могло быть такой травмы. Доктор не уверен еще и потому, что неизвестно, под каким углом был нанесен удар. Но поражает точность удара. Он нанесен точно в цель, в то место, когда смерть наступает сразу. У него не было шанса выжить. Несчастный случай.

Ратлидж спросил:

— Есть другие повреждения? Например, от падения или столкновения в темноте с чем-то?

Блевинс рассмеялся:

— Вы никак не успокоитесь? В Лондоне, когда я наводил справки, мне говорили о вас, о вашей настырности. Почему такой вопрос, Ратлидж, откуда им взяться?

— Мало ли что может случиться. Людям, проводившим ночной поиск, пришлось нелегко, многие получили травмы. — Ратлидж взял стул и сел. Он вспомнил, что еще не завтракал. Те бутерброды, что дала ему с собой миссис Барнет, он уже давно съел. — У Уолша была семья? Вы уже уведомили родственников о его смерти?

— Есть только дружок, точильщик ножниц. Не сомневаюсь, что он будет продолжать врать. Тем более когда нет больше Уолша. Никто не докажет, что именно он стоял тогда у дома священника, помогая своему подельнику. Так что теперь он чист.

— Есть еще Айрис Кеннет. Она может знать, была ли у Уолша семья.

— Наверное. Хотите сказать, что мне надо прокатиться в Лондон и узнать? Сама она вряд ли поедет сюда, чтобы нам рассказать.

— Вы правы. И все же…

— Если хотите, можете сами оказать мне любезность и зайти к ней, когда прибудете в Лондон. Если вы едете туда.

Намек был ясен. Ратлидж попытался еще раз сломать психологический барьер, который поставил между ними Блевинс:

— Забудьте на время о вашей личной неприязни к Уолшу и о смерти отца Джеймса. Если бы в незнакомом доме произошло подобное убийство незнакомого человека, как бы вы описали тело, лежавшее у окна?

— Точно так же. Грабитель ударил сзади, ударил с силой, из страха, что жертва может его узнать, если обернется. Мэтью Уолш уже никогда не ответит, почему он так поступил, но какая разница. Он ведь сбежал, а это подтверждает его вину.

— Убийца, пусть будет Уолш, если хотите, ударил не один раз, хотя первого удара было достаточно, чтобы оглушить жертву и сбежать. Он намеренно добивал священника.

— Да, согласен с вами, это было намеренно, что и сводит меня с ума.

— С другой стороны, если бы в той металлической коробке не оказалось денег, они были бы уже потрачены, как бы вы определили мотив убийства?

— Точно так же, — нетерпеливо ответил Блевинс.

— Нет, вы не могли бы расценивать одинаково мотив. Если денег не было, ничто не задержало бы преступника. Да и не стал бы Уолш вламываться в дом настоятеля, если там не было денег, как и в любой другой.

— Вы конструируете обстановку, которой не было! Откуда Уолш мог об этом знать? Взгляните на дело моими глазами. Уолш был в отчаянии, когда не нашел денег, это был последний шанс, ведь пришел срок расплатиться за повозку. Кроме того, он мог убить, впав в ярость, что коробка пуста!

— Если бы это случилось перед ярмаркой…

— Ладно! Давайте рассмотрим вашу точку зрения. Мертвый человек в доме. Никакой коробки нет. Тогда причиной убийства могла стать личная месть, но ведь убит священник. Я слишком хорошо знал отца Джеймса, чтобы утверждать — такого не могло быть. Кстати, вы только задаете вопросы, но ни разу не ответили на них.

Блевинс не мог дать волю воображению.

Вмешался Хэмиш: «Не жди от него многого. Он не способен к рассуждениям, и ему не свойственна игра воображения, и к тому же он слишком близко знал жертву».

Ратлидж вздохнул. Хэмиш прав.

— Если отец Джеймс узнал бы какую-то тайну, и это его тревожило непрестанно, предположим, это было преступление, он пришел бы к вам?