Александр Ольбик - Доставить живым или мертвым

Глаза его закрылись и он провалился в синюю люльку, имя которой Вселенная...

...Подошел Гулбе. На нем была шапочка с подвернутыми краями, за плечами торчал приклад автомата.

-- Как самочувствие, Айвар? -- спросил Путин.

-- Нормалек, товарищ президент. Проверил сторожевые посты, пока тихо...

-- Как ребята?

-- Тоже нормально. А как вы...там такое пекло? -- Гулбе кивнул в сторону гребня, на котором виднелись потные спины лежащих Шторма и Щербакова.

-- Ничего, скоро солнце пойдет на убыль, а там, смотришь, ночь, -- он взглянул на Гулбе и увидел выбившийся из подвернутой маски потный ершик волос. На шее парня пульсировала набрякшая сонная артерия. -- Однако мне надо сменить командира... -- Путин поднялся и, согнувшись, сделал пробежку в сторону ущелья. Затем лег и пополз вперед.

Шторм не сразу отправился в "санаторий", как он сам окрестил смоковницу с ее спасительной тенью. Он зачарованно смотрел на марево, парящее над противоположной грядой, в глазах прыгали темные мушки, признак перенапряжения. Ему показалось, что на другой стороне ущелья, в темно-зеленых зарослях кустарника, что-то сверкнуло, как если бы блик исходил от окуляра бинокля. Было ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Однако завел речь о другом.

-- Мы с конюхом сваляли дурака, -- сказал Шторм. -- Или надо было его вообще не брать, а если взяли...нельзя оставлять такого свидетеля...

-- Вы боитесь что его спохватятся?

-- Могут спохватиться, а нам лишнего шума не надо.

-- Но у них, наверное, тоже бывают дезертиры...

Шторм, развернувшись на локтях, отполз от кромки ущелья. Поднялся и пошел к смоковнице. Его кривоватые ноги довольно уверенно попирали сухую каменистую почву, оставляя позади столбики пыли.

И уже сидя под деревом и, обмахиваясь сорванной с головы шапочкой, он подумал о донесении, в котором говорилось о прибытии людей из "Дельты" в Грузию. И ощущение, которое он только что испытывал, глядя на другую сторону ущелья, приобрело вполне реальные очертания: а чем черт не шутит, вполне ведь возможно, что американские коллеги уже здесь и они сильно могут нам осложнить операцию. И вспомнил имя, уже ставшее хрестоматийным, Чарльза Беквита, который с помощь вот такого объявления набирал команду: "Требуются добровольцы в "Дельту". Гарантируется медаль, гроб или то и другое". Эту быль Шторму не раз приходилось напоминать новичкам и сейчас, думая о возможной встрече с "Дельтой", он мысленно послал привет ее первому командиру. Ставшему живой легендой у спецназа.

34. Бочаров ручей. 11 августа.

Помощник президента Тишков не успевал отвечать на телефонные звонки. Губернаторы как будто сговорились: каждый звонивший рассчитывал на эксклюзивное к себе отношение и, пользуясь своим пребыванием в черноморских правительственных резиденциях, пытались добиться аудиенции у Путина. Тишков, в соответствии с согласованной с президентом версией, всем говорил, что президент в настоящий момент занят и в ближайшие часы не освободится. Если хотите, спрашивал Тишков, соединю с главой администрации президента Волошиным.

Из окна резиденции было хорошо видно, как на газоне продолжают дежурить журналисты. Тишков зашел к пресс-секретарю, с которым Путин работал еще в Питере, и попросил того поговорить с журналистами и, при возможности, обеспечить их минеральной водой и бутербродами. Потом помощник вышел из своего кабинета и направился к Волошину. Тот сидел за письменным столом и что-то писал толстой с золотым пером авторучкой. В широко открытое окно залетал тепляк, обегал светлые стены кабинета и нервно поигрывал уголками бумаги, лежащей на столе.

-- Саша, -- обратился он к главе администрации, -- неплохо было бы Паше Фоменко немного порисоваться перед телевизионщиками, а то они там сгорают от нетерпения. Да и жара сегодня, в тени 33 по Цельсию...

-- Позвоните, Лев Евгеньевич, ему сами, он, кажется, на корте играет с Геной Лобачевым в теннис...

Лобачев -- один из охранников, также питерец, а когда-то служил в спецподразделении "Вымпел".

-- Только пусть Фоменко не вступает с журналистами в дискуссии, -добавил Волошин, когда Тишков уже был в дверях.

-- Паша сам знает, что это не его компетенция, хотя он иногда закатывает такие речи, что можно подумать будто учился ораторскому искусству у самого Собчака.

Волошин оторвался от бумаг и мгновение его взгляд сосредотачивался на Тишкове. Спросил:

-- Лев Евгеньевич, вы, конечно, знаете, куда отправился Владимир Владимирович. Как вы этот его шаг расцениваете?

Волошин намного моложе Тишкова и потому обращается к нему на "вы". Но по должности он старше и вправе задавать любые вопросы. Впрочем, у них сложились довольно дружеские отношения и они могли обходиться без лишней дипломатии.

-- Если честно, я его поступок в душе одобряю...Ну, может, не одобряю, а понимаю...Как мужчина мужчину. Хотя сам я на такие подвиги, увы, не способен... да и возраст уже не тот.

-- И я его понимаю. На него свалилась огромная ответственность и особенно в связи с делами в Чечне. Будем надеяться, что все закончится благополучно, и нам остается только держать за него кулаки и блокировать на сей счет любую информацию...

-- Разумеется, если это выйдет за эти пределы, -- Тишков окинул взглядом пространство, -- пиши пропал, писаки и телевизионщики растерзают нас...Я представляю, что они напридумают...

-- Хорошо, Лев Евгеньевич, идите, мне тут осталось совсем немного работы...Сочиняю Указ президента о передаче особых полномочий ФСБ в борьбе с терроризмом на Северном Кавказе.

-- Это нужно было сделать еще вчера, а то получалось у семи нянек дитя без глаза.

-- Да нет, не все так однозначно. Просто закончился войсковой этап, теперь нужны спецоперации, а значит, нужен и единый центр по их проведению...

Тишков прошел в свой кабинет и оттуда позвонил на корт. Когда трубку взял Фоменко, он ему сказал:

-- Паша, зрители ждут твоего выхода. Пожалуйста, только без экспромтов. В президентском шкафчике возьми его одежду, переоденься и направляйся сюда. Да... не ходи один, пусть тебя сопровождает Лобачев.

Тишков подошел к столу и открыл бутылку боржоми. Из окна ему хорошо была видна дорожка, ведущая от кортов, и пологой дугой огибающая газон.

Фоменко он увидел издалека. На нем были светлые хлопчатобумажные брюки и кремового цвета сорочка с короткими отложными рукавами. Когда Паша с сопровождающим его Лобачевым приблизился, Тишков разглядел обувь, которая была на Фоменко -- китайские туфли с плетеными союзками. Словом, он один к одному был облачен в одежды, в которых был Путин в день своего отбытия. И только одна деталь новая -- клетчатая с короткими обвислыми полями панама. Однако она не закрывала лицо, которое было серьезно и в меру загорелое...В руке Паша держал ракетку...