Марк Олден - Женщины для развлечений

- Неплохо бы накинуть на мистера Форта верёвку и затащить его в сарай на хранение. Может, убедим его, что признание полезно для души...

Он вздохнул.

- А эта девочка, которую ты ищешь, Тоуни как-её-там. Перед тем как Сон убил нашего агента год назад, этот агент передал информацию о некоем мистере Фоксе...

Зазвонил телефон. Взъярённый Сингулер схватил трубку.

- Чёрт возьми, Нина, я же сказал не соединять. Я...

Хмурясь, посмотрел на Деккера.

- Понятно. Да, он здесь.

Он протянул трубку Деккеру, и тот сразу напрягся. Какие-то неприятности, это ясно. Баллов на шесть, если шкала до десяти. Если уж Сингулер весь перекосился, то что эти новости скажут Деккеру?

- Детектив-сержант Деккер, - проговорил он в трубку.

Новости не могли быть хуже.

- Иисусе. Я уже еду. - Он вернул трубку Сингулеру.

- Внизу меня ждёт машина из участка, - быстро проговорил он. - В мою напарницу стреляли. Пока неизвестно, выживет или нет.

Глава 15

Через тридцать три часа после ограбления депозитария обезумевшая от горя Ровена Дартиг сидела в аэропорту Хитроу и пила коньяк из маленькой серебряной фляжки. Посадка на её одиннадцатичасовой рейс в Нью-Йорк начиналась через двадцать минут.

Ещё на двадцать минут приблизится встреча с Паком Соном. Встреча, когда он спросит с неё пропавшие восемь миллионов долларов. Те восемь миллионов, которые она взяла на хранение и которые исчезли вместе с её наличными, драгоценностями и записными книжками, где содержатся все подробности её противозаконной деятельности.

Из всех клиентов, отмывавших через неё деньги, только Сон держал свои в её сейфе. Только Сон.

Ровена звонила в Скотланд-Ярд: вдруг при ограблении что-то уцелело. Но ей ответили, что её сейф полностью очищен. Мерзавцы даже бумажной скрепки не оставили. Она особенно интересовалась записными книжками и незаурядными украшениями, которые описала во всех элегантных деталях.

Многие из других жертв отказались обсуждать свои потери с полицией, предпочитая некоторую информацию беречь от официальных инстанций. Позже и Ровена пожалела, что упомянула о своих пропажах, но что толку жалеть задним числом.

Она подумала, не отменить ли поездку в Нью-Йорк. Но это выглядело бы как признание, что она не собирается возмещать Сону убытки, или, хуже того, что она замешана в ограблении. Нет, надо с ним сразу связаться, иначе она и недели не проживёт.

Рука с фляжкой дрожала, когда она подносила её к губам. У неё не шло из головы, насколько Сон безжалостен и жесток, особенно если ему кажется, что его обманули. Конечно, в своей потере он обвинит её. Разве босс корейских шпионов Ёнсам не обвинил Сона, когда француз ограбил их банк? От этих мыслей у Ровены появились резкие спазмы в спине.

Она проглотила ещё немного коньяку, отчаянно стараясь убедить себя, что Сон её не убьёт, когда они встретятся в Нью-Йорке, даст ей шанс вернуть деньги - это и позволит им обоим остаться живыми. Но уж слишком он импульсивный и непредсказуемый... Раньше-то Ровена просто не обращала внимания на его страсть к убийству ради убийства, потому что это не касалось её лично.

Узнав об ограблении, Ровена заперлась в спальне, не отвечала на телефон, и выпила бутылку коньяка, стремясь полностью забыться. Боялась она не только Пака Сона. Что будет, если он и другие, упомянутые в записных книжках, узнают о их существовании? От страха Ровена решила было убить себя, но поняла сразу, что смелости не хватит.

Майкл. Только Богу известно, где он сейчас. Не то чтобы от него был какой-то прок в кризисе. Он же вечный подросток, переменчивый и пустоголовый. Вроде бы сейчас занимается какой-то сделкой, ради которой надо слетать в Штаты. Но, может быть, его присутствие сейчас хоть немного утешило бы её...

Как жить дальше? Как? Она всегда считала себя единственной и несравненной, намного выше стада. Но это бедствие жестоко напомнило ей, что в конечном счёте ничем она от других людей не отличается.

Ровену, ещё вполне нормальную девочку-подростка, жившую в лондонском пригороде Клафэме, приобщил к сексу некто Уильям Кобден, луннолицый пятидесятичетырёхлетний викарий и педофил со стажем. Хотя инициативу проявил Кобден, гиперсексуальная Ровена с радостью пошла ему навстречу. А вскоре активной стороной стала она, причём очень любила позировать перед автоматической камерой Кобдена для порнографических фотографий.

Не был Кобден и единственным из взрослых, с кем она жизнерадостно совокуплялась. Дядя, констебль, местный сборщик ренты... а затем и многие другие.

От большинства несовершеннолетних, занимающихся сексом со взрослыми, Ровена отличалась тем, что не находила в таком сексе ничего ненормального. Она вовсе не считала себя жертвой развратных действий. С самого начала ей был близок взгляд преподобного Кобдена: секс между взрослыми и детьми - это нормально. А ещё она любила проявлять свою власть над мужчинами, которые были столпами общества и в некоторых случаях вполне годились ей в дедушки.

Наконец её сексуальное поведение стало невыносимым, и отец, хозяин пивной, выгнал Ровену из дома - девчонке не было пятнадцати лет. Через неделю она стала любовницей пятидесятипятилетнего гангстера.

Если же говорить о карьере, то Ровена очень интересовалась модой, но ей не хватало таланта и настойчивости, чтобы чего-то добиться. Содержали её мужчины, а в перерывах она чуть ли не голодала.

На некоторое время Ровена "успокоилась" - ей было двадцать два года, и она стала женой сорокалетнего Роджера Олленбиттла, он работал менеджером магазина спортивных машин на Парк Лэйн. Роджер оказался единственным мужчиной в жизни Ровены, которого она по-настоящему любила.

Через два года супруги переехали в Кейптаун, где он стал менеджером большого магазина американских машин. Перемена эта оказалась травматичной для сестры Роджера, Финолы, маленькой тощей женщины с вечно поджатыми губами - она была директрисой детской благотворительной организации в Лондоне, "Лесли Фаундэйшн". Очень привязанная к брату, она пыталась препятствовать его браку с Ровеной, которую считала похотливой сучкой.

В свою очередь, Ровена подозревала, что алкоголизм незамужней Финолы спровоцирован прежде всего её половой страстью к брату. Ради Роджера женщины соблюдали правила вежливости, но неохотно.

В Кейптауне Ровена была добродетельной и любящей женой. Её прошлое, которое Роджер знал и понимал, осталось позади.

Если Ровена вела себя сдержанно, то этого никак нельзя было сказать о их кейптаунских друзьях. Жан-Луи Николаи, француз ресторатор, которому Роджер дал заём на покупку кафе, часто приглашал их на вечеринки, где обменивались жёнами - молодая пара всегда отказывалась. Не разделяли они также интерес Николаи к сексу с чёрными и белыми детьми, сбежавшими из дому; от этих детей он потом быстро избавлялся. Ребёнок, говорил он, это магический эликсир, который сохраняет молодость мужчине. Ровена если и реагировала в душе на эту идею, внешне этого не проявляла.