Рут Ренделл - Птичка тари

— Мы возьмем собак, правда? — спросила Лиза. — Даже если Мэтт действительно хочет ухаживать за ними, мы их возьмем, правда?

— Конечно, мы возьмем собак.

Так уж мистер Тобайас приедет наверняка. Лиза поняла это только задним числом, не сразу.

Мэтт привез собак в день ее первого урока французского. («Voici la table, les livres, la plume, le cahier»). [1] «Вот стол, книги, перо, тетрадь» (фр.). Лиза складывала особым образом губы, пытаясь произнести тот забавный звук, который был чем-то средним между «и» и «у», когда они услышали, что подъехал «универсал», и потом раздался стук в дверь. Помнится, это был довольно холодный день даже для апреля, и у них был включен старый электрический камин. Собаки, как всегда, обрадовались встрече с Лизой, они прыгали, лизали ей лицо и виляли обрубками того, что некогда было хвостом. Но Руди менее энергично выражал свою любовь, чем прежде, из его пасти плохо пахло, и морда поседела. Собаки проживают семь лет за каждый год нашей жизни, сказал Мэтт, и это означало, что Руди перевалило за семьдесят. Хайди, правда, есть Хайди, которой только шесть, или сорок два.

— Он умрет? — спросила Лиза.

Волосы Мэтта заметно отросли со времени их последней встречи, они свисали до плеч сальными прядями.

— Не переживай очень из-за этого, — сказал он, — это еще когда будет. Но мать сказала:

— Да, Руди умрет в этом году или в следующем. Доберманы редко живут дольше одиннадцати.

Лиза знала таблицу умножения.

— Или семидесяти семи.

Все эти подсчеты навели Мэтта на вопрос, почему Лиза не в школе. Прежде чем она успела ответить, мать холодно сказала:

— Сейчас Пасха. В школах на Пасху каникулы.

Прошло несколько лет, прежде чем Лиза поняла, почему этот ответ показался ей тогда странным. Мать не лгала, это действительно было время пасхальных каникул, но все же создавалось впечатление, что она говорит неправду. Позднее Лиза замечала за матерью это умение смешать ложь с правдой, и сама научилась подражать ей.

Мать спросила Мэтта, как долго собаки пробудут у них на этот раз, и он ответил, что недели две-три, более точно он не может сказать. Но ей сообщат.

— Как вижу, здесь все еще нет телефона.

— И никогда не будет.

— Тогда пришлем открытку.

— Я думаю, мы оставим это на усмотрение мистера Тобайаса, — произнесла мать очень холодно, как она иногда делала, и потом менее холодно, как бы прося чего-то, о чем ей неприятно просить: — Он сам приедет за ними?

Лизе не понравился взгляд, который Мэтт бросил на мать. Он не улыбался, но как будто смеялся про себя.

— Как вы сказали, следует оставить это на его усмотрение. — Ухмыльнувшись, как он частенько делал, Мэтт добавил: — Все зависит от того, что скажет мисс Фастли.

Лиза никогда не слышала о мисс Фастли, но мать, похоже, поняла, о ком идет речь, хотя ничего не сказала.

— Когда он и она возвратятся из Франции, — добавил Мэтт.

Лиза подумала, что после отъезда Мэтта они возобновят урок французского, но мать сказала, что на сегодня достаточно, и предложила повести собак к реке. Они потеплее оделись и пошли через парк Шроува. Наверное, мимо них прошли два поезда. Лиза не запомнила таких подробностей, но, вероятно, это был именно тот час. Вероятно также, что она махала проходящему поезду и один-два пассажира помахали ей в ответ. В ответ всегда машут один-два, не больше.

Мать стояла, устремив взгляд через долину на высокие холмы, где среди зеленых деревьев белела извилистая дорога. Рощи казались белыми от цветущих вишен, и примулы выросли у живой изгороди.

— Здесь так прекрасно, так прекрасно! — воскликнула Ив, раскинув руки. — Ну разве здесь не прекрасно, Лиззи?

Лиза молча кивнула, она не знала, что говорить в подобных случаях. Было что-то неестественное в облике матери и в прерывающемся звуке ее голоса, от чего Лиза почувствовала себя неловко.

— Нет, я тоже ничего не имею против поездов, в них есть своя прелесть — сидишь себе и смотришь, как прекрасно вокруг.

И она рассказала Лизе историю про человека из Норфолка по имени Джордж Борроу, который продавал Библии и писал книги. Из Норфолка он уехал, и много лет где только не жил, потому что не смог перенести, когда в сельской местности, которую он так любил, построили железную дорогу.

— Кто такая мисс Фастли? — спросила Лиза на обратном пути.

Мать не расслышала ее в первый раз, поэтому Лизе пришлось повторить свой вопрос.

— Это одна из тех дам, которые приезжали в Шроув на уик-энд в прошлом году. Та, которую звали Викторией.

— У Аннабел был цветастый свитер, — сказала Лиза, — а у Клер был такой же жакет, как твои туфли, так что Викторией должна быть та, у которой зеленая шелковая рубашка.

— Да, думаю, это она.

Они не отвели собак сразу в маленький замок, но взяли их на вечер к себе. Руди лег перед электрическим обогревателем и заснул. Он устал после прогулки. Мать сказала, что они завели его слишком далеко. Лиза села по одну сторону камина, мать по другую. Лиза читала «Винни-Пуха» А.-А. Милна. Мать читала «Возвращение с Востока» А. У. Кинглейка. Иногда они читали друг другу вслух отрывки, и книга о «Винни-Пухе» оказалась такой смешной, что Лизе хотелось бы прочитать вслух и то, и это, но когда она подняла глаза, то увидела, что мать не читает, а смотрит печально на коврик перед камином и по лицу ее текут слезы.

Лиза не предложила почитать вслух, но молча вернулась к своей книге. Она подумала, что мать плачет, потому что Руди такой старый и, вероятно, скоро умрет.

Лиза предложила откладывать заработанные ими деньги. Примером бережливости ей послужила Ив. У них существовал банковский счет, а в кухне стояла копилка. И, конечно, секретная коробка в маленьком замке.

Велся строгий учет того, сколько Ив зарабатывает и сколько они тратят. Покупка материала на платье для Лизы или на новую юбку для Ив всегда долго обсуждалась. Самой большой тратой, запомнившейся Лизе, была покупка магнитофона, чтобы Лиза изучала музыку и привыкала слушать произведения великих композиторов. Когда купили магнитофон, ей было почти восемь.

Шон оценил ее бережливость. Он сказал, что разумное отношение к деньгам — это единственное, чему она может научить его. Уж лучше пообедать корнуэльскими пирогами или пирогами со свининой и чипсами, заедая это шоколадными батончиками, лишь бы не ездить так часто по вечерам в город, чтобы поесть в «Бургер Кинг» или даже в «Тандури» мистера Гупты. Однажды вечером в витрине нового супермаркета Шон увидел объявление, что требуются люди. Работа состояла в том, чтобы приклеивать этикетки на пакеты и расставлять консервы по полкам, но Шон сказал, что готов взяться за это. Денег должно быть по меньшей мере вдвое больше, чем он зарабатывал у Веннера, а может, и в три раза.