Рут Ренделл - Птичка тари

— Тогда я тоже пойду работать.

— Не думаю, что тебе удастся, любимая. Они захотят узнать номер твоего страхового полиса, а у тебя его нет.

— А можно получить его?

— Не назвав своего имени, нельзя.

Они отыскали также клинику по планированию семьи — Лиза назвала фамилию Шона, сказавшись Элизабет Холфорд, — и доску объявлений в витрине агентства новостей, где пятеро человек поместили объявления о том, что нуждаются в прислуге. Лиза внимательно изучила объявления. Выполнять домашнюю работу она умела.

Когда они возвращались домой, из дверцы своего прицепа высунул голову мужчина с черной собакой и сказал:

— Привет. Как насчет того, чтобы выпить чашку чая?

Лиза видела, что Шону не хочется идти, но отказать было бы невежливо, так что они влезли в автоприцеп этого мужчины, в ту половину, где у него была кухня, где черная собака сидела на кухонном столе и смотрела телевизор. Вместо чая мужчина, который назвался Кевином, достал бутылку виски и три стакана, что, как заметила Лиза, заметно улучшило настроение Шона, и он уже не жалел, что принял приглашение.

Маленький сверкающий экран восхитил Лизу, изображение было таким четким, а цвета такими яркими. Но поначалу она побаивалась смотреть на экран, опасаясь, что там появится полицейский с описанием ее внешности или даже сама Ив. Волновалась она напрасно. Это была передача о мелких млекопитающих в какой-то отдаленной части света, о существах, похожих на крыс, и существах, похожих на белок, что, возможно, и увлекло собаку.

Собака была намного меньше Руди и Хайди, не такой гладкой и с нормальным хвостом, которым она стучала по столу, когда белки прыгали по веткам, но все равно она напомнила Лизе собак мистера Тобайаса, теперь давно уже мертвых. В тот раз они с матерью ухаживали за ними три недели, а не две, и к концу этого периода, без предупреждения, за собаками приехал Мэтт. Когда мать увидела, что у их дверей остановился «универсал» и Мэтт, волосы которого за это время отросли еще больше и теперь были завязаны сзади хвостиком, вылезает из машины, вся кровь отхлынула от ее лица, и она страшно побледнела.

Лиза подумала, что Ив начнет расспрашивать его, где мистер Тобайас, но она не стала, она почти не разговаривала с ним. Собак передали Мэтту, Лиза крепко обняла их и поцеловала каждую в макушку, она почему-то была уверена, наблюдая, как отъезжает «универсал», что собаки больше не приедут, во всяком случае, обе, или все будет не так, как прежде. Лиза не понимала, откуда в ней эта уверенность, так как мать не сказала об этом ни слова, даже не выглянула из окна, лишь положила перед Лизой французскую книгу и очень резко приказала ей приняться за чтение.

В тот вечер мать объявила, что им надо пойти в Шроув-хаус, что удивило Лизу, потому что они ни разу не ходили туда так поздно. После трех часов дня они в доме не бывали. А тут было начало седьмого, а они только шли через парк между высокими деревьями. Трава пестрела первоцветами, и около живой изгороди росли желтые смирнии и бутень. Но на этот раз мать не говорила о том, как это красиво. Они шли молча, взявшись за руки.

Мать отвела Лизу в библиотеку и дала задание найти французские книги, пересчитать их и потом посмотреть, не окажется ли там книги под названием «Эмиль» Жан-Жака Руссо. Лиза быстро справилась с заданием. Французских книг было немного, она насчитала всего двадцать две, среди них был и «Эмиль». Лиза сняла книгу с полки, очень старую книгу в синем переплете с золочеными буквами, и отправилась на поиски матери.

Ив была в гостиной, разговаривала по телефону. Лизе ни разу не приходилось видеть, как это делается. Конечно, она видела телефон и имела некоторое представление о том, что это такое. Мистер Тобайас объяснял это, и пока он объяснял, мать, насколько она помнила, хмурилась и недовольно качала головой. Теперь мать сама пользовалась телефоном. Лиза замерла на месте, прислушиваясь.

Она услышала, как мать говорит:

— Я же сказала: извини, Джонатан. Я никогда не звонила тебе раньше. — Она говорила очень тихо, так что Лиза с трудом различала слова. — Мне пришлось позвонить. Я должна знать.

Лиза почему-то ожидала, что услышит голос мистера Тобайаса, доносящийся из трубки на другом конце провода, но была тишина, хотя Лиза не сомневалась, что мать его слышит.

— Почему ты говоришь, что нечего знать? Если бы было нечего, ты приехал бы.

Лиза ни разу не слышала, чтобы мать разговаривала таким голосом, прерывающимся, умоляющим, чуть ли не испуганным, и ей это не понравилось. Мать всегда была такая сдержанная, все знала, все могла, но сейчас ее голос звучал необычно.

— Тогда ты приедешь? Ведь ты приедешь, Джонатан, да? Если я попрошу тебя, скажу: пожалуйста, приезжай, приедешь?

Даже Лиза понимала, что он не приедет, что он говорит: «нет, не могу» или «нет, не хочу». Она увидела, как опустились плечи у матери, как поникла ее голова, и услышала, как Ив говорит — холодно, будто разговаривала с Мэттом:

— Извини за беспокойство. Надеюсь, я не оторвала тебя от дел. Прощай.

Тогда Лиза подошла к ней и протянула руку. Она показала матери синюю книгу с заглавием «Эмиль», но мать, похоже, забыла о том, что просила ее сделать, и обо всем, что касалось ее задания. Лицо матери было бледным, как воск свечи, и таким же застывшим…

— Ты задумалась, любимая? — спросил Шон. — Я предложил тебе пенни за них, но ты не слышала ни слова из того, что я говорю. Кевин хочет знать, не выпьешь ли ты стаканчик райслинга?

Лиза ответила:

— Да, спасибо, с удовольствием, — а когда увидела упаковку и прочитала винную этикетку, то сдержалась и не сказала им, что следует говорить «рислинг»: подумала, что они обидятся. Кевин был небольшого роста с загорелым лицом цвета ореховой скорлупы и черными волосами, хотя их осталось у него немного. Ему было лет тридцать, а может, и сорок пять — Лиза не могла сказать точно, она не очень хорошо умела определить возраст, что неудивительно.

Мужчины говорили сначала о футболе, а потом о собаке, и Кевин сказал, что это отличный маленький крысолов. Начался дождь, Лиза слышала, как он барабанил по крыше автоприцепа. Что будет с ними, если зарядят дожди? Мистер Веннер не станет платить им за простой. Внезапно ее охватило острое желание, сравнимое по силе с тем, которое так часто вызывал в ней Шон, и Лиза подумала, что если вскоре в ее руках не окажется книга и она не сможет ее прочесть, она умрет.

Она спросила Кевина, сколько стоит его телевизор, и сразу же поняла по выражению лица Шона, что ей не следовало этого делать. Но Кевин, кажется, не возражал. Он сказал, что не знает, что не имеет понятия, потому что он забрал телевизор из дома, вместе с другими вещами, когда разошелся с женой, потому что посчитал, что телевизор-то жена купит в первую очередь.