Мария Жукова-Гладкова - Дама, которой не было

– Купите следующий номер «Желтого города», – посоветовала я Николаю Павловичу. – Это наши конкуренты, и они ей и адвоката нашли. Вероятно, самым подробным образом осветят эту историю. Но к смерти Анжелики Львовны она точно не имеет никакого отношения. А мы не имеем отношения к тому журналу. Мы просто входим в один холдинг.

– А кто, по вашему мнению, может иметь?

Я опять пожала плечами и попросила рассказать, как все-таки погибла Анжелика Львовна.

Мне сообщили, что ее убили в ее квартире, выстрелив в голову с расстояния двух-трех метров. От лица ничего не осталось.

– А… может быть… Кто ее опознал? – наконец выдала я.

– Ее нашла соседка, то есть не нашла, а нас вызвала, – сообщил Николай Павлович. – Когда они с собакой проходили мимо двери Анжелики Львовны, собака садилась на площадке и начинала выть. И с места ее было не сдвинуть. Выть начала вчера. Сегодня утром после очередного собачьего концерта женщина позвонила нам. Она знала, что ваша начальница живет одна, ну и забеспокоилась. Дверь оказалась не заперта, просто прикрыта. Романицкая лежала на ковре перед зеркалом.

«Вроде ковров не было», – подумала я. Хотя могла запамятовать… И Анжелика Львовна вполне могла расстелить ковер после моего ухода.

– Все соседи ее хорошо знали, – спокойно продолжал Николай Павлович. – И та соседка, которая нас вызвала, сразу же ее опознала, и еще одна.

«Все соседи ее хорошо знали?! Какие соседи?!»

– Но если лица не осталось? Я правильно вас поняла? – произнесла я вслух.

– Волосы. Общий вид. Одежда. Она платье мерила, которое покупала недалеко от дома. Одна из опознавших как раз зашла в тот бутик, а ей самой размер не подошел. Ваша-то начальница была стройной женщиной, а соседка… покрупнее, – мягко выразился Николай Павлович. – Она сказала, что Романицкая ее еще просила посмотреть, как сидит. И кулон ее.

– Рубиновое сердце с золотыми прожилками? – вырвалось у меня.

Николай Павлович кивнул. Я знала, что Анжелика Львовна носила его, не снимая, и говорила, что это – романтическое воспоминание о молодости. Правда, Анжелика Львовна и романтизм в зрелые годы стали несовместимыми понятиями. Хотя ведь у всех была первая любовь…

Неужели правда? А мне до сих пор не верилось…

– Мне ваши сотрудники сказали, что она собиралась уезжать, – тем временем продолжал Николай Павлович.

Я кивнула с отсутствующим видом.

– Куда, не подскажете?

– Понятия не имею. Она никому не сказала. Ой, а билеты?

Я посмотрела на собеседника. Ведь если она не успела уехать, должны были остаться проездные документы. Дорожная сумка должна быть собрана.

– Мы не нашли документов, – нейтральным тоном сообщил Николай Павлович. – И никакой упакованной сумки. На первый взгляд квартира не была ограблена. Сейф закрыт.

– Вообще никаких документов?!

– Ну, счета на оплату квартиры и телефона за несколько лет, но ни паспорта, ни документов на квартиру, ни диплома. Ничего серьезного! Ни одной записной книжки. Мобильного телефона тоже не оказалось.

Я моргнула. Какие счета за несколько лет? Или Анжелика Львовна перевезла их со старой квартиры?

– Может, все в сейфе, – высказала предположение я.

Николай Павлович пожал плечами.

– А дамская сумочка? Она любила из крокодиловой кожи.

Собеседник покачал головой.

– Но одежда, безделушки?

– Непохоже, чтобы квартиру грабили, если вы об этом. И непохоже, что она куда-то собиралась. А все ваши говорят, что она уехала на три недели, то есть собралась уезжать.

Я кивнула. А если на самом деле не собиралась? Если собиралась оставаться в городе и решать какие-то проблемы здесь? Может, это решение должно было занимать большую часть дня, и Анжелика Львовна понимала, что не сможет ходить на работу. Может, ей требовалось каждый день ездить за город… Тогда отсутствие дорожной сумки понятно. И документы могут быть в сейфе.

– А вы сейф можете открыть? Или не имеете права? – спросила я.

– Сейчас пытаемся отыскать родственников. Можете кого-то назвать?

Я могла только последнего мужа. Но я даже не знала его фамилию, знала только, что его зовут Глеб и он был на пятнадцать лет моложе Анжелики Львовны, то есть на год старше меня. Но они расстались.

– У меня есть его телефон, – сообщил Николай Павлович.

– Откуда? – вырвалось у меня.

– Секретарша дала. – Уголки губ Николая Павловича тронула улыбка, и лицо стало по-настоящему мальчишеским. – Вы с ним знакомы?

Я неопределенно пожала плечами.

– Если на улице встретите, узнаете?

– Узнаю. Только он не ходит пешком по улице. Он предпочитает дорогие спортивные машины.

– Вы можете ему позвонить? – посмотрел на меня Николай Павлович.

– Могу, – сказала я. – Только он может меня не вспомнить. Хотя объясню, кто я… На похороны-то его, наверное, нужно приглашать.

– Ваша секретарша категорически отказалась ему звонить.

Я удивленно вскинула брови.

– Вот и я не знаю, почему, – Николай Павлович улыбнулся шире.

Я хлопнула глазами. Был женат на начальнице, трахал секретаршу? Или просто приставал?

– Пожалуйста, позвоните и спросите, может ли он прямо сейчас подъехать в квартиру Анжелики Львовны. Кстати, а вы сможете съездить?

– Зачем?

– Вы бывали в квартире вашей начальницы?

– Один раз.

– Сможете заметить, если что-то пропало?

– Ну, если шкаф… – я улыбнулась. – Нет, для этой цели вам нужен кто-то другой. Не смогу. Я даже примерно не представляю, где у нее что лежало.

– Все равно я попрошу вас проехать со мной.

Я пожала плечами, потом спросила насчет похорон.

– Ваша секретарша сказала, что сама ими займется.

Я удивленно посмотрела на Николая Павловича.

– Что вас удивило, Наталья Борисовна? Вы не думали участвовать в их организации?

– Нет, я как раз думала, что этим вопросом придется заниматься холдингу, нашей редакции, кому-то из сотрудников. Меня удивила реакция Леночки.

– Да, мне тут уже высказали мнения о вашей начальнице… Переживает одна Леночка. Почему?

Я этого не знала. Потом мне ударила в голову мысль. А если Анжелика Львовна с Леночкой… В свете того, какой компромат мне отдала Романицкая при последней встрече… Да кто их всех разберет в нашем мире глянца?!

– Я смогу взять вещи для похорон? – вместо ответа спросила я у Николая Павловича.

– Конечно, – сказал он. – Звоните Глебу Гаджиевичу.

– О господи! – воскликнула я. Я не знала, что он еще и Гаджиевич. Хотя, пожалуй, во внешности было что-то восточное…

Судя по звукам, служившим фоном, Глеб куда-то ехал на машине. Я представилась и объяснила, кто я такая. Телефон стоял на громкой связи, чтобы Николай Павлович все слышал.

– А, помню, – произнес Глеб развязным тоном. – Анжелка что, сама не может позвонить? Тебя попросила? Что ей надо? Или ты по собственной инициативе звонишь?