Анна Ольховская - Принц на черной кляче

Кирилл почувствовал, как девушку начала бить крупная дрожь.

– Господи, родная моя! – Он еще крепче сжал хрупкие плечи. – Что же ты молчала! Надо было сказать, я бы тебя снова к психологу записал!

– А я утром почти сразу забывала, ты помогал, – слабо улыбнулась Лана. – А сейчас вот почему-то вспомнилось, и так четко… Не знаю, почему.

– Так, все с тобой ясно, мадемуазель Красич, для своих – мадам Витке! Давай-ка мы с тобой наплюем на все наши дела и на недельку смотаемся к теплому морю? Полежим на пляже, послушаем шум волн, отключим телефоны и будем только вдвоем! И поверь, – Кирилл нежно укусил розовую мочку женского ушка, – я сделаю все возможное и невозможное, чтобы в твои сны приходил только я!

– Сделай, – прошептала Лана, уткнувшись в грудь своего мужчины, – пожалуйста!

– Решено! Сегодня после встречи с Шустовым заеду в ближайшую туристическую фирму…

– Витке, ты склеротик!

– В смысле?

– Ты забыл, где и кем работает Ленка Осенева?

– Точно! Она же биг-босс в какой-то турфирме! Отлично! Тогда пусть она подберет нам что-то подходящее, ты уж сама определи, чего тебе хочется. Справишься?

– Легко!

Все правильно. Надо уехать отсюда на неделю, чтобы успокоиться самому и отвлечь Лану. А Матвей пока выкопает все, что запрятано местными следаками там, на Кольском полуострове.

И в зависимости от результатов раскопок можно будет составить план дальнейших действий.

Предупрежден – значит, вооружен.

До сих пор лично пересекаться с Шустовым Кириллу не приходилось, общение шло исключительно посредством Интернета и мобильной связи. Но даже фотографии профессора произвели на Кирилла самое благоприятное впечатление – смотревший с них мужчина лет пятидесяти меньше всего походил на рыхлого книжного червя. Скорее – на поджарого жука-бегунца. Только очень ухоженного и следящего за модой жука.

Хотя вполне могло быть, что снимки Петра Никодимовича Шустова основательно отфотошоплены, а на самом деле он вовсе не такой уж и Индиана Джонс.

Но навстречу слегка опоздавшему Кириллу из-за стола поднялся именно Индиана Джонс. Высоким ростом профессор Шустов не отличался, он был на полголовы ниже рослого собеседника, но в остальном – все как на фото. Крепкий тренированный мужчина лет пятидесяти, темные волосы с обильной проседью стильно подстрижены, лицо не отличается особой красотой, но благодаря ровному загару и цепкому взгляду умных глаз большой крючковатый нос и узкие губы вовсе не портят общего впечатления.

Однако Кирилл давно уже не доверял внешнему облику незнакомых ему людей. С тех пор, как он приобрел способность чувствовать эмоции окружающих, он в случае необходимости «включал» эту способность.

Что сделал и сейчас, увидев приветственно помахавшего ему рукой Шустова. Проблем это доставить не должно было, поскольку в очень дорогом ресторане посетителей, даже несмотря на обеденное время, оказалось не так уж много.

Включил. Привычно отстранился от чувств и эмоций посторонних, сосредоточившись исключительно на возможном партнере по бизнесу.

И… Автоматически нацепив на лицо вежливую улыбку, Кирилл в сопровождении услужливо щебетавшей дамы-администратора двинулся к нужному столику, снова и снова пытаясь настроиться на Шустова.

И у него снова и снова ничего не получалось! Нет, он вовсе не разучился «слышать», чувства и эмоции всех остальных посетителей и работников ресторана сплетались в причудливый водоворот, оставаясь за возведенным блоком.

А там, где сидел глава фонда «Наследие», было пусто. Чувств и эмоций не больше, чем у стола. Или стула.

Бред какой-то! Он что, мертвый, что ли? Мумия? Зомби? Андроид?

Из недр подсознания рванулся активизировавшийся после звонка Кравцова инстинкт самосохранения и со всей дури принялся блямкать в колокола, горланя во весь голос:

– Аларм! Тревога! Вали отсюда, придурок! Немедленно! Плевать, что о тебе подумают, беги!!!

Наверное, начнись этот переполох там, в дверях ресторана, Кирилл так и сделал бы, он давно уже научился прислушиваться к не единожды спасавшему его инстинкту. Но не разворачиваться же в момент, когда тебе уже протянули руку для пожатия.

– Здравствуйте, Кирилл Константинович! Искренне рад нашей встрече!

Инстинкт выл все громче, практически заглушив слова Шустова. Он запинывал вежливость и цивилизованность мужчины, заставляя вздыбливаться почти весь волосяной покров. По спине рванули мурашки, ноги напружинились, готовясь уносить хозяина.

Но рука уже автоматически поднялась, отвечая на рукопожатие.

– Добрый день, Петр Никодимович! Я прошу прощения, но мне надо…

Кирилл запнулся и слегка нахмурился, с недоумением пытаясь вспомнить, что он, собственно, хотел сказать. Прикосновение сухой теплой ладони Шустова, сжавшей его руку с неожиданной силой, на мгновение словно выключило реальность.

А когда включило – все было как обычно. Вот профессор, вот он, они встретились, как и собирались. Шустов смотрит на него с ожидающей улыбкой, он вроде что-то начал говорить, но что?

– Простите, Петр Никодимович, я слегка отвлекся. Так о чем я говорил?

– Собственно, ни о чем. – Шустов отпустил ладонь мужчины и сел на свой стул. – Говорить мы еще не начали, только обменялись любезностями. Я прошу заранее меня извинить за, возможно, неуместный интерес, но позвольте поинтересоваться: и часто у вас такие проблемы возникают?

– Какие проблемы? – удивленно приподнял брови Кирилл, усаживаясь напротив собеседника.

– Проблемы с памятью, вот как сейчас. Вы начали что-то говорить, потом запнулись, вздрогнули и явно смутились.

– Если честно, – Кирилл озадаченно помассировал виски, – со мной впервые такое случилось. Прошу прощения. Сам не знаю, что это. Вероятно, переутомление. Я, кстати, с женой собрался на неделю к морю слетать, отдохнуть.

– Абсолютно правильное решение, – улыбнулся профессор, открывая папку с меню. – Давайте-ка закажем что-нибудь, а потом и пообщаемся. Согласны?

– Да, конечно. И еще раз прошу…

– Ну хватит вам, Кирилл Константинович, пустое это! Вы лучше подскажите, что в этом ресторане лучше заказать? Вы ведь здесь не впервые, насколько я понимаю?

– Это наш с женой любимый ресторан.

Сделав заказ, будущие партнеры по бизнесу приступили к обсуждению возникших вопросов. Шустов отвечал толково, по существу, и перспективы возможного сотрудничества вырисовывались все четче.

Потом принесли закуску, чуть позже – горячее, и разговор о делах на время прервался, уступив место дегустации блюд.

Все было очень вкусным, впрочем, как всегда, но Кириллу почему-то есть совсем расхотелось. Кружилась голова, во рту появилась горечь, щеки, а затем и все лицо начали гореть.