Юлия Винер - Красный Адамант

— Сколько надо, столько и принес. А вам чего?

— Сколько?!

— Ну, два. Да чего вам? — и хочет вырваться, но Коби держит крепко.

— А третий где?

— Почем я знаю? Отпустите меня! Михаэль, скажи им!

Я сказал, но они, конечно, никакого внимания.

— Ты не бойся, скажи, где третий мешок. Ведь их там три было, правда?

— Нет, неправда. Всегда три, а сегодня два, и отпустите меня!

Молодец Ицик, словно знает, что надо говорить.

— Вот господин сказал, что три.

— А было только два. Чего пристали! Он тоже спрашивал, где третий, но не было там третьего, не было! — говорит, будто я ему роль заранее расписал.

Хозяин опять тон сменил, говорит спокойно так, даже ласково:

— Если ты его взял, может, поиграть или еще что, так это ничего. Ты его сейчас принеси и отдай владельцу, ладно? А мы тебе…

— Что я, девчонка, в тряпки играть, — дернул носом, думаю, заплачет сейчас. — Не брал я ничего, и отстаньте.

— Да ты послушай. Ты его принеси, а мы тебе… у тебя самокат есть?

— Нету у меня никакого самоката.

— А теперь будет. Тебе ведь хочется, сейчас у многих ребят есть. Принеси мешок, и получишь на самокат.

Всхлипывает мой Ицик, очень самокат хочется. Смотрит на меня исподлобья и говорит нерешительно:

— Может, посмотреть еще раз? Может, он там куда-нибудь завалился?

— Да они уж смотрели, — говорю.

А эти двое обрадовались, решили, это у него так, предлог, чтоб не стыдно признаваться.

— Беги, — говорит хозяин, — конечно, посмотри еще.

Коби его даже в спину подтолкнул.

Вижу, оба слегка расслабились, уверены, что мальчишка теперь принесет третий мешок. Хозяин даже поинтересовался моей работой:

— Надо же, из такой дряни, и так красиво получается.

Кивает Коби на кучу рассыпанных тряпок:

— Чего стоишь, подбери, сложи обратно.

Я думал, перепугался мой Ицик и не вернется, но нет, прибежал, клюнул на самокат:

— Нигде нету, я и в подъезде искал, и везде, даже в помойном ящике.

Похоже, что хозяин поверил. Говорит злобно:

— Тогда вали отсюда! — И хватает за грудки Коби: — Куда девал?

Забыл, видно, что они ищут Кобину какую-то вещицу.

Ицик выскочил за дверь, голову из-за двери высунул и шепчет мне:

— Михаэль, отдай им один мешок, а? Тебе еще привезут, а они мне…

Я им говорю:

— Только без драки. Так и быть, берите себе один мешок, и оставьте нас в покое.

Ицик губами без звука делает «и самокат».

А я все дальше дурочку рисую:

— Берите, берите, мне от Кольчинского еще привезут.

— Какого еще Кольчинского?

— Из швейной мастерской, берите.

Хозяин бросил мне, как плюнул:

— Ты что, дядя, на голову тоже инвалид? Русская мафия, черт вас дери!

— Нет, — говорю, — он из Польши.

Но хозяин обнял Коби за шею одной рукой, как удавкой, и оба вывалились за дверь. Я поскорей запер, хотя Ицик там все еще стоял.

Уф-ф. Неужто поверили? Теперь между собой будут разбираться. Хозяин будет вытряхивать из Коби несуществующий третий мешок.

Говорю себе так, а сам понимаю — нет, не конец это, они еще ко мне вернутся.

Вот тут меня затрясло.

Господи, о чем я думал? Во что вляпался! А назад качать поздно.

Скорей к окну, может, крикнуть им вниз, и пусть забирают к такой матери? Авось простят на радостях?

Нет, не простят. Поймут, что я в курсе, и не простят.

Вижу, пошарили немного в пролете перед домом, но темно, Коби сбегал в ресторан, принес фонарик. Растаскивает там старые матрасы и прочую рухлядь, а хозяин стоит, светит. Потом драться начали, то есть хозяин Коби по морде, а тот только прикрывается и кричит. На ресторанной площадке вся посуда, все скатерти прибраны, одни голые столы остались, подошли два посетителя, девочка-официанточка в дверях стоит. Услышала крики и мышкой прочь, посетители за ней. А хозяин потащил Коби внутрь ресторана и захлопнул дверь.

Стало мне немного поспокойней. Все подозрение на Коби — и правильно, он во всем виноват.

Может, и обойдется.

Я сходил на кухню, попил воды, посмотрел немного в телевизор — все еще взрыв, и слов все еще не понимаю. Знаю только, что мне теперь думать надо, хорошо думать, а в голове не соображение, а сплошной пульс стучит.

Первым делом — куда спрятать? Хожу по квартире, примериваюсь. Все эти тайники типа матраса, плитки в полу, полки с бельем, холодильника, бачка туалетного знающими людьми давно освоены, и потом, моя прибираться станет, непременно наткнется. Может, зашить в край оконной занавески? Опять же, что угодно может случиться, например, она стирку затеет. Тем более предметы даже в общей массе небольшие, затерять их ничего не стоит. И прихожу к выводу, что лучшего места, как с самого начала, мне не найти — на коврик глядя, никому и в голову не придет. И прятать не надо, и сам я не потеряю. Да хоть в спальне в изголовье повешу, она давно просила, и пусть висит на виду.

Между прочим, замечаю, что хожу по квартире легче, чем обычно, боль в бедрах мало чувствуется, только спина. А ведь я даже вечернего лекарства не принял. И поужинать забыл.

К окну решаю больше не подходить и принимаюсь за работу.

Эх, нервы у меня все-таки не такие устойчивые, как я надеялся. Вон как узор попортил, пока их ждал, не разбери-поймешь. Но расплетать и переделывать — слишком долго, до Татьяны не успеть. А я хочу закончить полностью и на стенку повесить, вроде как ей сюрприз.

И замечаю по всему, что рассказывать ей не планирую. Как же так, ведь очень хотел поделиться, жалел, что ее нет дома? Но это было еще до главного, а теперь всякое желание пропало. Опять же опасно, хоть она у меня и не болтливая.

Размер тоже решил слегка сократить для скорости, хотя узор требует побольше. Все заготовки свои заплел, уже и сам не знаю, в каких есть что, а в каких нету, все узелки одинаково выглядят. Отметил только место, где начал перед их приходом работать, там у меня фигурка получилась, вроде динозавра по форме, и туда все вечерние заготовки пустил, а затем выбрал длинный лоскут, оранжевый с синим, и оплел это место неровным кругом. А чтобы не слишком выделялось, еще в трех местах такие круги сделал, симметрично, но разной раскраски, и начал заделывать край.

И тут слышу ненавистный скрежет. Не выдержал, подошел к окну: Азам в одиночку таскает внутрь столы. Тоже, значит, отпустили, да он, я думаю, и не знает ничего. Интересно, а Коби в курсе? Может, и да, а скорее всего, тоже ни за что страдает. Дверь в ресторане распахнута, свет горит, но никого больше не видно.

Ладно, думаю, меня не касается, пусть разделываются между собой. Снял коврик со станка, слышу, по телевизору стали передавать новости, опять в Гило постреливают. Девять часов. Надо бы пойти на кухню, поужинать чего-нибудь, совсем я себе режим нарушил, но стою и любуюсь на свое изделие. Хоть и подпорченное, но красиво вышло, особенно с этими кружками, непременно использую впоследствии.