Александр Чернов - Волчица в засаде

Если бы меня так охаживали две девицы, я бы за ними на край света побежал, не то что до отдела кадров, но медик оказался крепким орешком.

— Видите ли, мне не разрешается покидать пост, — произнес он с сожалением.

— Но, может быть, вы все же выйдете из своего бункера, — капризно промолвила Ягодкина, — и покажете нам куда идти? У вас в лабиринтах больницы запросто заблудиться можно.

— А это пожалуйста! — проговорил мужик. Щелкнул замок, скрипнула дверь, раздались шаги. — Вам нужно выйти на улицу, — начал объяснять медицинский работник. Шаги стали удаляться, я напрягся. — Обойдете здание, увидите новый корпус больницы.

— Так, так, — промурлыкала Элка. — О’кей!..

Это были именно те слова, которые я ждал. Я встал на цыпочки и начал открывать дверь.

— …Там в конце коридора и находится отдел кадров, — закончил медик.

Элка задала еще один вопрос, но я уже не слушал. В коридоре, куда я вошел, было четыре двери. Первая справа оказалась открытой. В ней стоял компьютер и какая-то аппаратура. Я прошел мимо стола дежурного, добрался до конца коридора и заглянул за угол. Широкий светлый коридор с голыми стенами и полом, выложенным метлахской плиткой, уходил в бесконечность. С левой стороны его располагались палаты, справа вдоль стены стояла вереница каталок. По коридору в мою сторону в зеленого цвета спецодежде шла полная, невысокого роста санитарка. Я спрятался, а затем вновь выглянул. Санитарка дошла до середины коридора, свернула влево в проход. Я вышел из укрытия и направился вдоль ряда стеклянных дверей, заглядывая в палаты. Первая оказалась пустой. Не совсем, конечно, пустой — в ней стояли две кровати и находилась кое-какая медицинская аппаратура, но людей не было. Во второй — на кровати лежала женщина. Над ней, склонившись, стояла молоденькая медсестра и делала ей укол. Я проскользнул мимо. Неожиданно из прохода, пятясь, стала выходить полная санитарка. Она тащила за собой медицинский столик на колесиках. Я открыл следующую дверь и юркнул в палату. В светлой комнате с широким окном стоял тяжелый запах разлагающего мяса. Обе койки были заняты. На одной лежал мужчина лет пятидесяти с разбитым, распухшим лицом, на другой — седовласый, древний, высохший, будто мумия, старик. Из высоко вздымавшейся груди мужчины вырывались хрипы; старик, наоборот, лежал так тихо, что казалось, не дышит. Интересно, что будет, если медперсонал застукает меня в палате? Наверняка поднимут крик и с позором изгонят из стен реанимационного отделения. А то и главврачу сообщат. Я прижался к стене. Спустя пару секунд мимо двери, толкая перед собой столик, прошла санитарка. Я выглянул в коридор. Толстуха не спеша удалялась. Я выскользнул в коридор и заглянул в следующую дверь. Наконец-то!..

В комнате на кровати справа, окутанный проводами и какими-то трубками, лежал Давыдкин. Соседняя кровать была пустой. Я осторожно открыл дверь и скользнул внутрь. Санек лежал вытянувшись, приоткрыв рот. Вокруг его глаз резко обозначились темные круги, нос заострился, кожа на впалых небритых щеках будто высохла и натянулась. У Санька был сильный жар, по лицу его струился пот, слипшиеся грязные волосы взмокли, дыхание было тяжелым, прерывистым.

Я приблизился к кровати и тихонько позвал:

— Санек! Сане-ек! — с таким же успехом я мог обращаться к трупу. Я слегка потряс спинку кровати. — Давыдкин, ты слышишь меня? Давыдки-ин! — Безрезультатно. Я потрогал руку больного. Она была горячей и влажной. — Мне очень нужно с тобой поговорить, Санек! — повысил я голос. — Если ты слышишь меня, дай как-нибудь знать. — Эффект тот же.

Я постоял еще немного рядом с кроватью, повторяя на разные лады имя Давыдкина… И вдруг… Это покажется невероятным, но Санек медленно открыл глаза. Взгляд, правда, у него был затуманенным, и смотрел Давыдкин как бы мимо меня, но тем не менее это был взгляд разумного существа. Я подался вперед, задрожав от возбуждения.

— Санек, Санек! — заговорил я горячим шепотом. — Ты узнаешь меня? Это я, Игорь! — Давыдкин сфокусировал на мне взгляд. Я понял, что он меня узнал, приободрился и вновь заговорил, начав несколько издалека: — Санек, тот, кто тебя ударил, должен ответить за это. Скажи, кто это сделал? Скажи!.. Скажи!.. Арго?.. — Давыдкин был нем как рыба. — Штырь?.. — Никакой реакции. — Бахус? Санек, неужели ты не осознаешь, что тебя хотели убить, а меня подставить? Мы оба с тобой жертвы, Давыдкин! Мы должны отомстить бандитам! Скажи, где их найти?

Я замолчал и выжидающе уставился на Санька. Он скользнул по мне безучастным взглядом, а потом закрыл глаза. Я был разочарован. Похоже, от Давыдкина я ничего не добьюсь.

— Помоги мне, Санек! — произнес я безнадежным тоном. — Я очень тебя прошу!

На лице больного не дрогнул ни один мускул.

— Не хочешь со мной говорить, — сказал я уныло. — Жаль. Я надеялся, что ты мне подсобишь. Ну что ж, выздоравливай. Бог даст, свидимся еще!

В палате мне больше делать было нечего. Я стал поворачиваться, намереваясь уйти, но тут Санек произнес:

— Погоди!

Не веря своим ушам, я резко обернулся. Давыдкин лежал с открытыми глазами и вполне осмысленно глядел на меня.

— Погоди, — вновь повторил Санек. Голос у него был слабым, говорил он, почти не шевеля губами, но понятно. — Арго меня ударил ножом… Приехал домой, узнал, что ты с девкой сбежал, ну и в отместку избил меня и снова куда-то умотал. А когда вернулся, связанного саданул перышком под ребрышки… Орал я сильно… — пожаловался больной. — А потом сознание потерял… Помню, в какой-то момент пришел в себя… Вокруг менты и люди в белых халатах… и снова мрак… Но о том, кто ударил меня ножом я ментам не скажу и ты не говори… Иначе мне не жить… Арго из-под земли достанет и перережет горло. Он страшный человек, Игорек… Но ты мужик смелый, отчаянный, за себя постоять можешь, я это понял… Ты найди его, Игорек, и расквитайся с ним за меня, да и за себя тоже.

Давыдкину трудно было говорить, и он замолчал. Я подождал немного, ожидая, когда Санек продолжит, но он безмолвствовал.

— Но как же я его найду? — наконец не выдержал я.

Давыдкин всухую сглотнул и едва слышно прошептал:

— Не знаю.

— Вот тебе на! — удивился я. — Как же я могу найти Арго и отомстить за тебя, если понятия не имею, где его искать?

Больной вновь заговорил с хрипом и паузами:

— Я понятия не имею, где может находиться Арго… Но я… знаю, где живет Штырь… Арго как-то посылал меня к нему… домой. Может, Штырь подскажет тебе, как выйти на главаря… А живет он… он… — Давыдкин замолчал. Не хватало еще чтобы он, как какой-нибудь лежащий на смертном одре дон Педро из мыльной оперы, испустил дух на самом интересном месте своего рассказа. Однако опасения мои были напрасны. — Он живет, — прошелестел больной, — на Каблукова… Номер дома не знаю… Сойдешь у супермаркета, там увидишь… Четырехэтажка стоит торцом к магазину. Подъезд второй… этаж третий, дверь слева. — Давыдкин вновь закрыл глаза.