Александр Чернов - Музей боевых искусств

Оксана пропустила мой вопрос мимо ушей и недоуменно пожала плечами.

— Ну, правильно, ты же с мужчинами дела не имеешь, а какой мужчина другому признается в своем половом бессилии? Ну а женщины с мужчинами непосредственно в половой контакт вступают. Тут уж не отвертишься, товар лицом показывать нужно, а кое-кому показать бывает и нечего. Так что поверь мне: импотенция распространенное явление среди вашего брата.

Я наконец-то положил ложечку в вазочку с мороженым.

— Правда?! — произнес я обескураженно. — Остается надеяться на то, что я до конца дней своих не подцеплю позорную для мужчины болезнь. — Я все же попробовал мороженое. М-м, вкусно. — Между нами, девочками, говоря, я бы на твоем месте, коль представился случай выбирать между русским импотентом и английским, выбрал бы последнего. Все же перспектива в Англию уехать открывается.

Я, конечно, немножко ерничал, хотя и старался не сбиваться на веселый тон — не время зубоскальничать, но Оксана не замечала издевки, она была настроена на серьезный разговор.

Девушка тоже попробовала мороженое.

— И я бы предпочла Паше Джона — так зовут англичанина, — если бы не одно «но»… — Она замялась. — Ну, в общем, он немолодой. Ему шестьдесят лет.

— Ну и что, — сказал я так, будто не видел ничего необычного в том, что двадцатисемилетняя девушка выходит замуж за шестидесятилетнего мужчину. Хотя на этот счет у меня было свое мнение, я не собирался его высказывать, не хотел понапрасну раздражать Оксану. Главное сейчас — добиться своего. — Даже хорошо, когда мужчина старше — больше любить и лелеять будет.

— Серьезно? — приободренная моим замечанием, воскликнула Оксана и оживленно заговорила: — Джон мужик нормальный. У него в нашем городе фирма какая-то, он иногда сюда приезжает. Кстати, на днях должен объявиться. Не миллионер, конечно, но и не из бедных. Жена у него умерла, детей нет. В общем, он предложил мне в Англию с ним поехать и намекнул, что ничего не имел бы против, если бы я забеременела от какого-нибудь неглупого, с хорошей наследственностью человека. Так что, — заключила девушка, — если Паша на мне не женится, я выйду замуж за Джона и укачу в Англию. — Глаза у девушки сияли.

Пока Оксана говорила, я доел мороженое и взялся за пирожное.

— Обещал, намекнул… Все это чушь! — Я откусил добрый кусок пирожного и запил соком. Обожаю сладкое. — В любом случае ни Джон, ни Паша не простят тебе, если ты забеременеешь до замужества. Поэтому договоримся так, — я говорил так, будто рубил слова, — ты сделаешь аборт, выйдешь замуж, а потом, если вы с мужем все же решите заиметь ребенка, я вам с удовольствием помогу, причем без полового контакта, а путем искусственного оплодотворения, чтобы у будущего мужа твоего не было позже к тебе претензий из-за адюльтера.

Глаза девушки наполнились слезами.

— Ты все-таки настаиваешь на том, чтобы я сделала аборт?

Даже неудобно как-то — тема серьезная, а я ем так, будто из голодного края приехал. Я с сожалением отодвинул пирожное.

— Ну, конечно, Оксана! — Я перешел на просительный тон. — Давай, девушка, не создавай проблем ни мне, ни себе, ни своей маме. Я тебя очень прошу.

Как Оксана ни крепилась, из ее глаз все же выкатились две слезинки и заскользили по щекам. Ну вот, только слез не хватало. Девушка достала из сумочки носовой платок и промокнула уголки глаз. Подумав немного, неуверенно сказала:

— Но ведь прошло-то всего две недели. Какой может быть сейчас аборт?

Ну, наконец-то лед тронулся.

— Да все нормально, я узнавал, — проговорил я неторопливо, чтобы не показаться чересчур поспешным и практичным. — Аборт можно делать и через две недели, вакуумным способом каким-то. Ты не волнуйся, я обо всем договорюсь и заплачу.

Я замолчал и выжидающе уставился на девушку. Оксана молчала. Она отсутствующим взглядом смотрела на свой стакан и двумя пальчиками водила по нему вверх-вниз, вверх-вниз. Прошло не меньше минуты, прежде чем она заговорила.

— А если… — девушка избегала моего взгляда. — Если я сделаю аборт… Ты… — слова давались ей с трудом. — Ты по-прежнему будешь со мной встречаться?

Ах, вот в чем дело — любовь у нас. Поэтому она тянет с разрывом со мной.

— Конечно, буду, что за вопрос! Ты мне очень нравишься, — сказал я совершенно искренне. — Но при одном условии: ты забудешь про Пашу и Джона.

Оксана наконец-то посмотрела мне в глаза и негромко произнесла:

— Хорошо, я подумаю над тем, что ты мне сказал.

Может быть, кто-то осудит меня за то, что я так жестоко поступал с девушкой, добиваясь, чтобы она избавилась от ребенка, — пусть. Не судите, да несудимы будете. Уж лучше сподличать сейчас, чем потом, когда ребенок родится и придется от него отказываться. Я почему-то был уверен, что у Оксаны ни с Джоном, ни с Пашей ничего не получится. А, возможно, я просто перестраховывался… Кто знает — чужая душа потемки.

— Подумай, девочка, и ты поймешь, что я прав. Ребенок не игрушка и… — Я не договорил, вскочил с места. Во время беседы с девушкой я все время посматривал на автостоянку, но к интересующей меня машине никто не подходил. И вот, когда я на несколько секунд отвлекся, чересчур эмоционально отстаивая в разговоре свою позицию, у «БМВ» возник крепкий парень в светлой рубашке и джинсах и стал открывать дверцу машины. — Черт возьми, откуда он взялся?! — вскричал я и растерянно глянул в сторону входа в кафе. Бежать через него — делать крюк. Недолго думая, я отшвырнул стул, подскочил к невысокой стенке и, опершись на нее рукой, перемахнул ее.

— Эй, эй, парень! — испуганно воскликнула официантка, очевидно, решив, что клиент, не заплатив, решил сбежать.

Но я на крики не обратил внимания. Оксана разберется. Толкнув какого-то прохожего, я бросился к автостоянке и побежал между автомобилями так, будто преодолевал на полосе препятствий элемент «лабиринт». Однако, как я ни спешил, не успел. Парень уже сел в машину, завел двигатель и тронулся с места.

— Эй, эй, парень! — закричал я обращенными ко мне словами официантки, переадресуя их водителю «БМВ».

Напрасно. Даже не взглянув в мою сторону, парень выехал со стоянки на центральную дорогу и прибавил газ.

Ах ты, «черный бумер», «черный бумер»! Я в растерянности остановился. Как же я умудрился прохлопать парня? И черт меня дернул поучать Оксану именно в тот момент, когда он появился! Хотя учить Оксану тоже не лишнее. Посетовав на свою невнимательность, я еще немного постоял и направился к кафе.

Бармен, Оксана и официантка стояли у входа, поджидая меня. Над кирпичной кладкой торчали повернутые в мою сторону головы посетителей. В их глазах и глазах служащих кафе читалось любопытство, смешанное с удивлением. В глазах Оксаны — недовольство.