Александра Маринина - Оборванные нити. Том 2

«Пожалуй, Чума не преувеличивал насчет высокой зарплаты, — думал Сергей, слушая попутчика. — Вот только фразу он кинул нехорошую по поводу того, что нынешний начальник Бюро слишком жаден, когда дело касается производственных травм. Если перевести на русский язык, это означает, что в случаях травмы на производстве комбинат заинтересован в совершенно определенных выводах судебно-медицинской экспертизы, и для того, чтобы эти «правильные» выводы обеспечить, начальник Бюро просит слишком большие взятки. А что будет, если мне и в самом деле удастся дорасти до начальника Бюро? Взятки будут давать уже мне? Или иным каким способом давить? И кто именно? Чуму пришлют на переговоры или силовиков подключат? Мама ведь что-то говорила на этот счет, но мне так хотелось уехать…»

Он попытался провентилировать тему с соседом, но едва речь зашла о травматизме на производстве, тот ловко ушел от ответа и заговорил о том, как трудно привыкать к заполярному климату, к полярному дню и полярной ночи, к перепадам давления, к тому, что все время хочется спать: в полярную ночь из-за постоянной темноты, не дающей взбодриться, в полярный день — из-за постоянного света, который не дает толком выспаться.

Самолет пошел на посадку, стюардесса объявила, что температура воздуха в Северогорске — плюс 14 градусов. Северное лето. Небо было чистым и ярким, светило ослепительное солнце. Сергей посмотрел на часы — половина одиннадцатого. Естественно, вечера. Чума говорил, что поясная разница с Москвой — плюс три часа. Значит, здесь половина второго ночи? Ничего себе! Действительно, одно дело знать про то, что есть такая штука — Полярный день, и совсем другое дело столкнуться с этим воочию. Почему-то Сергей даже не предполагал, что все выглядит именно так, он думал, что полярный день — это что-то вроде белых ночей, которыми он наслаждался в Санкт-Петербурге, уехав туда с друзьями по институту после окончания третьего курса и проведя в Северной столице две недели, наполненные весельем, пивом, девушками и, разумеется, долгими ночными прогулками.

Полярный день совсем не был похож на белые ночи. Ну просто ничего общего.

Выйдя из самолета, он с изумлением увидел по периметру летного поля стену серого слежавшеюся снега высотой метра три, а то и четыре. Что это? Лето ведь! Четырнадцать градусов выше нуля!

Разговорчивый попутчик, шедший по трапу следом за Сергеем, усмехнулся.

— Это еще ладно, подтаяло уже, а было метров восемь, когда я в Москву улетал.

Ждать багаж пришлось долго, несмотря на то, что аэропорт был совсем небольшим. Сергей начал уже злиться и кипятиться, когда лента транспортера наконец задвигалась с надсадным жужжанием и принялась выплевывать из нутра грузового отсека сумки, чемоданы и баулы. Схватив свой чемодан, Саблин вышел на площадь. Его должны были встречать.

Встречающий, немолодой кряжистый водитель с огромной плешью и покрытыми седоватой щетиной щеками, помог уложить увесистый чемодан в багажник.

— Я вас сейчас в общагу отвезу, вам там отдельную комнату выделили временно, а утром заеду за вами и поедем в Бюро, а то вы сами не найдете, — сообщил он скрипучим голосом, выдававшим застарелый ларингит.

— А что, так трудно найти Бюро? — удивился Сергей.

В принципе он вовсе не был против того, чтобы его отвезли на машине, но удивила сама постановка вопроса. Все-таки Северогорск — город относительно молодой, ему не больше шестидесяти лет, а то и меньше, значит, строился он по более или менее современному плану, а не разрастался стихийно в ходе исторических перипетий, как Москва. В таком городе топографических проблем быть, по идее, не должно.

— Найти не трудно, — загадочно усмехнулся водитель, — а вот добраться нелегко. Бюро у нас стоит на самой окраине, почти за городской чертой, туда только на автобусе можно доехать, но нужно знать расписание, а то он ходит раз в час. Вовремя не успел — опоздание гарантировано, или частника ловить, деньги тратить. А опаздывать вам никак нельзя.

— Это почему? — заинтересовался Сергей. — В Бюро так строго с дисциплиной? И даже для нового сотрудника в первый день поблажки не будет?

Водитель буркнул себе под нос что-то невнятное и завел двигатель черной «Волги». Сергей с любопытством смотрел в окно, разглядывая тянущуюся справа и слева от дороги бурую равнину, покрытую невысокими холмиками, с немногочисленными белыми пятнами. Сергей даже не сразу догадался, что это нерастаявший снег. Постепенно равнина стала сменяться промышленным пейзажем, появились постройки, указатели с загадочными аббревиатурами, кучи ржавого железа. Показались огромные буро-красные кирпичные корпуса какого-то завода с десятками труб разной высоты, из которых валил густой плотный белый дым. В нос ударил потянувшийся из открытого окна незнакомый резкий запах. Сергей закашлялся, водитель чертыхнулся и быстро закрыл окно.

— Чем это пахнет? — спросил Саблин.

— Завод, — коротко и неопределенно ответил молчун-водитель, который за все время, пока ехали от аэропорта, не произнес ни слова. — У нас все заводы такие.

Через короткое время проехали еще один завод, в точности напоминавший тот, первый. Над озером, на берегу которого стояли корпуса, поднимался то ли дым, то ли пар. «Ничего себе экологическая обстановка, — обескураженно подумал Сергей. — Мало того, что постоянно спать хочется и климат тяжелый, так еще и экология… Теперь понятно, за что платят «северные» надбавки и почему здесь мало кто живет постоянно. Долго здесь не выживешь».

Дорога до общежития, где Сергею предстояло обретаться первое время, заняла минут двадцать пять. Город показался ему самым обычным, с точно такими же домами, как и всюду — пяти- и девятиэтажными. Единственное, что отличало Северогорск от множества других городов такого же возраста, это деревья — немногочисленные, низкие, кривые, какие-то уродливые. «Недоношенные», — с усмешкой подумал Саблин.

Комната в общежитии, вопреки ожиданиям, оказалась весьма приличной, рассчитанной на четверых, с двумя окнами и большим столом посередине.

— Если хотите, стол можете к стене подвинуть, — сказала милая дама-комендант, показывая Сергею его новые владения, — когда четверо живут, тогда стол должен посередине стоять, чтобы все сесть могли, а вы-то один, вам и у стены хорошо будет. Две коечки из четырех мы пока вынесли, чтобы они вам не мешали, а две оставили.

— Но я ведь один, — улыбнулся Сергей. — Можно было и третью койку убрать.

— Ну как же, — заулыбалась комендант, — а вдруг к вам жена приедет? Коечки у нас тут узкие, вам вдвоем тесно будет, вон вы какой… Мужчина в теле. Вы устраивайтесь, а если что — обращайтесь, моя комната в конце коридора. Кухню вы видели, посуда должна быть своя, у нас общежитской нету, кастрюльки там, сковородки, тарелки — это все ваше. А если чайку горячего прямо сейчас хотите — я принесу.