Александра Маринина - Оборванные нити. Том 2

Парни ушли. Им на смену к вечеру того же дня пришли уже другие люди, более респектабельные, более взрослые и более спокойные. Они сделали Саблину очень неплохое финансовое предложение и убедительно просили подумать как следует и тщательно взвесить все выгоды согласия и возможные негативные последствия отказа принять выдвинутые ими условия. Саблин грубить не стал — он не любил повторяться, и две выраженные в нецензурной форме просьбы оставить его в покое в течение всего одного дня казались ему перебором. Он избрал тактику вежливого непонимания.

— Как вы хотите, чтобы я сделал то, о чем вы просите? — спросил он, постаравшись придать глазам как можно более невинное выражение. — Что мне, взять вашу девушку и нанести ей собственноручно другие телесные повреждения, чтобы было похоже, что она сидела на пассажирском месте? Или пробраться к месту стоянки «Мазды» и что-нибудь нахимичить со стеклом левой передней дверцы? Или, может, руль перемонтировать, переместить его на правую сторону? Что я должен сделать-то, по-вашему?

Посетители молчали, но делали это очень выразительно. Сергей выдержал паузу и продолжил:

— Знаете, у меня есть к вам встречное предложение, на мой взгляд — вполне толковое. Вы знаете, чего вы хотите, а я не знаю. Вы знаете, как я должен это сделать, а я — нет. Давайте вы все сделаете сами, а? У вас это получится намного лучше. И вы будете иметь тот результат, который вам так нужен, причем совершенно бесплатно. Зачем вам тратить деньги на меня? Это неразумно.

Эти посетители тоже ушли, а Сергей призадумался. Вообще-то он никогда не слышал, чтобы с экспертами, в том числе и с судебными медиками, расправлялись при помощи насилия или причинения материального ущерба. Запугивали — да, бывает, пытались подкупить — конечно же, и это было неоднократно. Ему были хорошо известны случаи, когда не только пытались подкупить, но и подкупали. Или покупали. Но чтобы кого-то из экспертов избили, ранили или даже убили — нет, о таком он не слыхал. Но, с другой стороны, Изабелла Савельевна Сумарокова рассказывала о том, как сгорел офис ее мужа. Может быть, здесь, в Северогорске, нравы и обычаи другие, принципиально отличающиеся от московских? Да нет, не должно быть, ведь во всем есть своя логика и своя экономика. Зачем трудиться, тратить деньги и силы на то, чтобы причинить физический вред эксперту, когда можно просто договориться тем или иным способом со следствием и судом. Это ведь намного проще, потому что закон, к сожалению, весьма щедр на возможности «повернуть куда надо». И следователь, и судья оценивают каждое доказательство в соответствии со своим внутренним убеждением, и это является поистине спасательным кругом для подобных ситуаций. Не считает следователь заключение эксперта таким доказательством, на которое можно опираться, его внутреннее убеждение подсказывает, что на самом деле все не так, и доказательство, каковым является акт судебно-медицинской экспертизы, не отвечает требованию допустимости, или относимости, или достоверности, или достаточности. Эти четыре требования, предъявляемые к доказательствам в уголовном процессе, Саблин во время специализации вызубрил наизусть. Так что в случае отказа эксперта написать «нужное» заключение, на него даже можно не стараться найти управу, а попытаться решить вопрос через тех процессуальных лиц, которым вменено оценивать доказательства. А вот если и эти лица окажутся не в меру строптивыми, тогда уж, конечно, нужно додавливать или их самих, или эксперта.

Нет, если уж эксперт кому-то не угодит, то счеты с ним будут сводить иным способом: по работе или при решении каких-то вопросов, например устройства ребенка в детский сад, предоставления жилья и так далее.

Заключительным аккордом этого длинного дня стал телефонный звонок Петра Чумичева. Собственно, звонка этого Сергей ждал еще накануне и очень удивлялся, что Чума воздерживается от эксплуатации дружеских связей. Он уже начал было думать о школьном товарище в восторженных эпитетах, дескать, честный, дружбу не предает и так далее, однако, как оказалось, поторопился. Разговор был длинным, тягостным, закончился на повышенных тонах. Бывшие одноклассники, просидевшие десять лет за одной партой, разругались насмерть. Но Саблин не уступил. И не отступил.

В его тетрадке, привезенной из Москвы, так и лежал исписанный красным фломастером листок с цитатой из Шекспира: «Если я потеряю честь — я потеряю себя». Он иногда вытаскивал его и долго смотрел на английские слова. Помогало. Помогло и в этот раз.

Сергей не очень был в курсе ситуации в Северогорске, поэтому не мог ничего предполагать относительно возможности «решить вопрос» на предварительном следствии или в суде. И решил на всякий случай подстраховаться. Первым делом жестко проинструктировал Ольгу, которая совершенно не испугалась, только усмехнулась, но твердо пообещала выполнять все данные Саблиным инструкции по обеспечению личной безопасности. И Сергей точно знал, что слово свое она сдержит. И не потому, что будет бояться, а исключительно потому, что пообещала ему.

С Леной и родителями он решил на эту тему не разговаривать, а просто позвонил добрым приятелям из уголовного розыска и попросил совета: как сделать так, чтобы уберечь оставшуюся в Москве семью от возможных неприятностей. Приятели все поняли с полуслова и обещали помочь, тем более что проблема, как понимал Сергей, носит характер кратковременный: только до момента судебного следствия, на которое эксперта могли вызвать для дачи показаний. После этого давить на него уже бессмысленно.

Однако ребята из розыска сработали не вполне аккуратно, и если Лена и Вера Никитична ничего не заметили и не поняли, то Юлия Анисимовна быстро разобралась, в чем дело, и немедленно позвонила сыну:

— Ты допрыгался! — заявила она с горечью. — А ведь я тебя предупреждала, что твоя профессия не имеет ни одного преимущества, зато обладает необыкновенной способностью создавать трудности и проблемы. Был бы ты хирургом, как папа, — горя бы не знал. А так вокруг тебя только смерть, грязь, кровь и криминал. Но ты этого хотел. И вот ты это получил.

Сергей слушал мать и думал о том, знал бы он это самое «горе» или нет. Вспоминал обезумевшие от горя и ужаса глаза Красикова, жена которого отравилась уксусной эссенцией, вспоминал собственный панический страх в тот момент, когда напортачил, учась в интернатуре, и чуть не стал причиной гибели человека, больного плевритом. Он не хотел больше этого в своей жизни. Ему не нужно персональное кладбище. Пусть лучше смерть, кровь, грязь и криминал. И осознание того, что только ты можешь найти истину, которая расставит все по своим местам и поможет защитить того, кто сам себя защитить уже не в состоянии, и наказать того, кто этого заслуживает.