Надежда Зорина - Непойманный дождь

— Черт! Валуев? Что ж ты сразу…

— Терпение! Впереди самое интересное. Мать Валуева — женщина, наверное, весьма почтенная, но ничего особенного. А вот отец… Ты крепко сидишь?

— Да ладно, Вень, обойдемся без театральных эффектов.

— Так вот, отец у нас личность ну-у крайне неординарная — Иса. Знаешь такого?

— Смотрящий города?

— Вот-вот!

— Погоди! Все это действительно похоже на сказку. — Андрей подошел к Вениамину, заглянул через плечо в монитор. — Там что, все именно так и написано?

— Считай, это моя литературная обработка. Но факты, факты! Светлана Сергеевна Валуева — мать Валуева Анатолия Исаевича. Это-то, вот сам смотри, бесспорный факт. Сейчас я тебе найду. — Вениамин нашел нужный файл, ткнул в монитор пальцем. — Видишь, запись о рождении Гусевского ЗАГСа. Дальше. Валуева и наш Иса, в миру Стотланд Исаий Яковлевич, заканчивали одну школу в одном и том же городе, в один год — против этого факта, согласись, тоже не попрешь. А вот и доказательства. — Балаклав щелкнул мышкой. — Смотри, если не веришь. Потом он садится, у нее рождается ребенок, без мужа, но отчество, заметь, Исаевич. Переезжают они в наш город, когда он откидывается. Далее. Внешнее сходство. Фото Валуева Анатолия Исаевича в сорок лет, это тот самый снимок, что был в газете, но, если хочешь, могу еще какой-нибудь подыскать. А вот фотография нашего Исы в тридцать семь лет. Сравни-ка.

— Похожи. В самом деле похожи! Нос тот же, скулы, волосы. Но главное — нос.

— Это ты хорошо заметил — нос. Такой шнобель ни с чем не спутаешь, явное семейное сходство, ну, или не только семейное.

— Но только все это еще не доказывает…

— Доказывает. Дело не в одном внешнем сходстве, тут прочие факты, и в своей совокупности они и формируют доказательство. Я потом все это распечатаю, разберешься на досуге. Кроме того, я пробил: основным спонсором филармонии является фирма, принадлежащая нашему смотрящему. Ну с чего бы, скажи на милость, ему так заботиться о музыкальной культуре города, если бы не сын? И ты вот ломал голову, почему особняк не снесли, он не мог не мешать, когда велось строительство офисов. А при таком раскладе кто же осмелится вмешиваться, землю отстаивать? Тут, если начнешь возникать, только и добьешься земельного участка на кладбище. Так что убийство Валуева, если все-таки это было убийство, а не несчастный случай, — очень серьезная вещь. Сам-то он, конечно, простой директор филармонии, но вот папочка его совсем не простой.

— Не простой. Если он, конечно, папочка.

— Так ведь факты! — возмутился Вениамин.

— Факты-то факты, — Андрей покровительственно похлопал Балаклава по плечу, — но требуется проверка.

— Какая еще проверка?

— Человеческая, личностная. Съездить в этот Гусев надо, разыскать какую-нибудь подругу детства Валуевой, поговорить. Может, Иса с Валуевой и не дружили даже, и никакого романа у них не было. Тогда твои факты превратятся в обыкновенные совпадения.

— Совпадения!

Вениамин надулся, вылез из-за компьютера, уселся, нахохлившись, в уголке у окна, где до этого сидел Никитин.

— Мы тут старались, — он имел в виду себя и Интернет, — работали, но если так…

— Не знаю, как туда съездить. — Андрей в задумчивости бродил по комнате, словно и не замечая, что Вениамин обиделся. — Времени в обрез, людей в обрез. Завтра я хотел бы встретиться с психиатром Долинина, да и Дениса надо сменить на его посту, не может же он совсем не спать, не есть, организм, конечно, молодой, но тоже ведь возможности его не безграничны. Придется в Гусев Олю посылать. С утра пусть туда съездит, благо это недалеко, а вечером встретится с соседями Головановой. Справится ли?

— Если хочешь, я могу съездить, — все так же обиженно проговорил Вениамин.

— Ну да! — Андрей засмеялся. — Не могу же я работника интеллектуального труда так нерационально использовать. — Он подошел к Вениамину, в шутку погладил его по голове. — Ты мне здесь нужен. Работа твоя еще не закончена.

— Не закончена, но ты же плюешь на нее. — Вениамин уклонился от руки.

— Кто тебе сказал? Я очень ценю.

— Что-то не видно. — Балаклав вдруг улыбнулся, видно решив, что срок обиды закончился. — Есть тут еще одна интересная штука. Правда, эту информацию я добыл из весьма желтой газетки «Крутые новости». Короче, Иса в настоящее время является смотрящим лишь номинально, здоровье его таково, что не только никакой фактической власти осуществлять он не может, но и вообще вот-вот концы отдаст. Оказывается, болел он уже довольно продолжительное время, года полтора, а в последнее время совсем сдал. Понимаешь, к чему я клоню? В последнее время — это после гибели сына.

— Если он сын.

— Да сын, сын! — Вениамин опять обиделся. — Я понимаю, — передразнил он Андрея, — требуется проверка, потому что факты вполне могут оказаться совпадениями. Только проверить здесь, Андрей Львович, вам будет весьма затруднительно. Не знаю, какой дурак вообще решился на такую статью и за какие деньги, но уверен, дурака этого в живых больше нет.

— Как его фамилия, дурака?

— Миронов. Псевдоним наверняка. Но вряд ли и псевдоним ему помог.

— Ладно, с этим-то как раз проще всего, об Исе можно узнать из другого источника.

— Узнавай, узнавай. — Вениамин зевнул. — Устал, и время совсем уже не детское, скоро четыре, — проворчал он и откинулся на диванчике. — Поспать бы пару часиков, а?

— Да надо бы. — Андрей тоже зевнул. — Сделаем так: сейчас по домам, а завтра…

— Нет, я лучше здесь останусь, чего время зря на дорогу тратить?

— Ну хорошо, как хочешь, а я домой. В десять обещал сменить Дениса, но придется с ним, скорее всего, передоговориться, попробую с самого утра встретиться с психиатром Долинина. Я возьму твою машину, ладно?

— Бери уж, — с тяжелым вздохом разрешил Балаклав — он был немного прижимист, а уж свою машину ценил, берег и холил, как любимую жену, если бы таковая имелась.

Виктор Евгеньевич Мельник, врач, который наблюдал Ефима Долинина в психиатрической больнице, делал все, чтобы уклониться от встречи. В конце концов Андрею пришлось пойти на хитрость: он попросту купил в регистратуре талончик к нему на прием — в первой половине дня Виктор Евгеньевич работал в поликлинике. Минут пять Никитин вешал психиатру лапшу на уши, жалуясь на несуществующую головную боль, а потом, когда тот перешел к осмотру мнимого больного, вдруг переключился на шантаж: дескать, в вашей поликлинике торгуют талонами, можно ведь и нажаловаться куда следует, и он, Никитин, непременно так и сделает, если доктор быстренько не даст ему необходимые разъяснения по поводу Долинина.

— Что именно вы хотите узнать? — сдался доктор, предварительно услав медсестру.