Геннадий Скубилин - Записки следователя

— «Негодяй», — хотела еще раз выкрикнуть со злостью и ненавистью к презренному похитителю Августина, да прикусила язык: надо найти силы и попытаться дальше притворяться миролюбивой, хотя и подавленной нежелательным событием. С коварным похитителем стоит держать себя поушлее и посообразительнее. Но что делать? Как переиграть Джованни?

В институте Августина училась легко, хорошо усваивала без особой зубрежки все предметы. Преподаватели ее любили не только за красоту, но и за способности. Особое предпочтение девушка отдавала двум предметам: иностранным языкам — испанскому, английскому, немецкому — и географии. Плещущееся рядом голубое и, наверное, теплое море, распростертое над головой солнечное ясное безоблачное небо, окружающее кипарисы, виноградники, пальмы — все говорило о том, что богатый и шустрый однокурсник Августины Джованни Шпагетти доставил ее в одну из южных стран, скорее всего к себе на родину. А там, в далеком русском городе не находят себе места отец, мама, ее любимый Максим. А уж, если быть точнее, то немножко эгоистичная, при всех обстоятельствах жизни больше думающая о своих интересах, Августина о родителях вспоминала во вторую очередь. «Боже, Боже, — точно с электрическим током проносились мысли в голове загнанной в тупик девушки, — неужели Шпагетти принудит меня стать его женой, женой этого противного жирногубого самодовольного иностранца?». Ей неприятно было даже вспоминать о том, что она, польстившись на сверхдорогие подарки, когда-то с ним целовалась, и обещала быть ему верной. «Ну уж нет, — решительно тряхнула своими кудряшками Августина. — Черта с два удастся миллионеру меня купить. Еще Есенин писал: «Мы в России девушек весенних на цепи не держим, как собак». А от этой экзотики меня тошнит».

Между тем Джованни, весьма довольный своей изобретательностью, не сомневался: русская голубоглазая и душевная, когда надо, девушка в его апартаментах, в его роскошной обители будет через час. И тогда заговорит по-другому. Лимузин с шофером расположились под зеленым откосом. Требовалось лишь дать сигнал водителю и невеста будет силой перенесена в машину, как птичка в клетку.

Августина смотрела во все свои изумительные глаза на похитителя, искала выход, а еще пыталась побороть в себе отвращение и прочие неприязненные чувства к самоуверенному «макароннику». В сознании ее проносились возможные варианты бегства. Надо драпануть, но как? Не обратиться ли в полицию? А стоит ли? Если все здесь покупается и продается, то и полиция давно такими миллионерами, как Шпагетти, куплена. Значит, заявлять туда бесполезно. Студентка находилась в полной растерянности.

Случайно повернув лицо к морю, девушка увидела причаливающий к берегу небольшой катер. Моряки шумно перекликались друг с другом. К сожалению, язык, на котором бормотали на катере, Августине был не известен. Однако по говору можно было определить, что язык итальянский, в котором она почти ничего не разбирала, кроме «чао», «си», «парлете итальяно» и некоторых других ходячих выражений.

Она приподнялась. Любопытно было бы узнать, на чем собирается Джованни отвезти к родителям умыкнувшую невесту? Может быть, те ничего не знают?

Под горкой стоял, сверкая никелем, отличный автомобиль. Девушка придвинулась к ликующему от успеха Шпагетти. Она старалась оттянуть время поездки во дворец богачей. Августина давно уже нащупала у себя в кармашке кофты флакончик, успела осмотреть его и поняла, что ей второпях сунули снотворную жидкость, — ту, которой усыпили в вертолете.

Появлялась маленькая надежда на успешные ответные действия. А что, если пустить ее в ход тем же, путем, по тому же сценарию? Надо только притупить бдительность кавалера, «кандидата в мужья» и обуздать пылкое воображение южанина.

Августина стала энергично и горячо обдумывать, как все это половчее сделать, а в отношении Джованни притворно сменила гнев на милость. Молодой человек понял ее покладистость по-своему. Шпагетти радовался тому, что любимая девушка одумалась и зачарованно слушает его о перспективах будущей счастливой жизни. Казалось, в сердце девушки таилась к нему любовь.

Воодушевленный, парень заливался соловьем:

— Августина, мы всегда будем друзьями. Разве душе плохо в таком райском уголке нашей планеты? Осмотрись: ты стоишь на благодатном Апеннинском полуострове. Признайся, разве ты не мечтала побывать здесь! Представь, там, чуть дальше, — итальянец сделал взмах в сторону причаливших один за другим к жемчужному берегу рыбацких баркасов, — там, за горизонтом, воды Средиземноморья. Разве не бредила ты со школьной скамьи этими краями?! Не забывай, что имя у тебя итальянское. Королевское величие у тебя заложено с пеленок. Уверен, станешь королевой, если будешь рядом со мной. Ты готова путешествовать? В семи милях отсюда вечный и лучший город мира — Рим. Если захотим, мы, немедля, с тобой взберемся на самую высокую точку Европы — Монблан. Увидишь собственными глазами Везувий. Разве ты не желаешь посмотреть обитель Богов?

Шпагетти прервал свою горячую речь, чтобы дать возможность высказаться очаровательной пленнице, которая находится в нескольких минутах езды от его великолепного стокомнатного особняка, окруженного оливковыми деревьями, маслинами, абрикосами, роскошными цветами.

Однако девушка молчала, делая вид, что поглощена его рассказом.

Шпагетти так и понял: невеста оценивает свои перспективы. С душевным подъемом он продолжал:

— Отдыхать мы будем на острове Сицилия. Там у моих стариков великолепная вилла. Впрочем, Сардиния тоже годится. Мне обещал папа купить там особнячок, как только я обзаведусь семьей. Чувствуешь? Клянусь честью, ты станешь достойнейшей супругой миллионера, а значит, будешь купаться в роскоши. Это в переносном смысле. А в прямом — будем плавать в реках По, Тибре, озерах Гарда, Комо, Лага-Маджоре. Ответь, что, этого для счастья мало? Ты любила меня. Начнем все с начала. Сравни — может ли это дать тебе Максим, несчастный футболист? Все, чего он добился, — это стал капитаном институтской футбольной команды. Потом — простой учитель.

При напоминании о любимом друге тоскливо сжалось ее сердце. Чтобы не вскрикнуть от отчаяния, она низко наклонила лицо и закусила губу. За нелестный отзыв о ее самом дорогом человеке, ее солнышке, девушке хотелось залепить пощечину этому бессовестному итальянцу. Августина еле терпела краснобайство наглого обманщика. С кончика ее языка вот-вот мог сорваться дерзкий ответ. Грубость.

Но она снова сдержалась. Игра требовала выдержки. Пусть упивается снобистскими рассуждениями выродок. Блеф — его слабость.