Геннадий Скубилин - Записки следователя

— Ум — это умение видеть, предвидеть и многое знать. Встретили мы тебя и сразу поверили в то, что ты толковый парень. Образованный, фронтовик, немало повидал. Надежды не оправдались. В тебе играет ребячество.

— Пе-ре-до-ве-ри-лись, — медленно, но с чувством произнес Белоусов.

— Вот именно, — скорбно согласился и Рябов. — Мы тебя послали в разведку на серьезное, ответственное, исключительно важное задание, а ты там пребываешь в женихах. Захмелел от влюбленности. Блаженствуешь, нежишься, вспомнил университетские проделки.

— Да поймите вы, — снова повысил голос Столицын, предчувствуя, что его отстраняют от работы, — одно дело видеть ее пышно, безукоризненно одетую, в роскошном ресторане, среди барчуков-обожателей, а другое — поговорить в домашней обстановке. Я ее лучше узнал. Она ненавидит то общество, в котором оказалась. Ей мерзок и Ленька Иголка и вся эта шайка гадов. Она презирает обитателей своей квартиры. Зося давно искала выхода из положения, в которое попала. Встреча со мной стала для нее счастливой. Зося скромная, нежная девушка, совершенно безвинная. Таким дарят цветы. А вы ей не доверяете и меня ругаете.

Белоусов от последних слов разведчика вдруг подобрел, положил руку ему на плечо, исполнился веселого задора:

— Ладно, убедил! Будем считать твой шаг оправданным. Пусть любовь сделает тебя еще более зрячим. Дерзай. Осуществляй план. Но, милок, крепко взыщем за провал, поэтому не торопись с личным чувством. Сначала выполни задание, а потом все остальное. Пригласишь на свадьбу, все втроем придем. Кстати, хочу напомнить: приручил девушку — отвечай за нее головой. Бандитам плевое дело ее погубить… Мы думали, она кисейная барышня, с замашками аристократки, ведь получила она патриархальное воспитание. Оказывается, ошиблись. Зося хоть и современная девушка, но чувство реальности имеет. Твоя рекомендация подходящая. Однако не передоверяйся ей.

…Тихон проснулся от такого видения в холодном поту. Кто-то барабанил в дверь. Это Лиза, принесла постояльцу запоздалый кофе. Она с беспокойством, в своей манере, почти пропела:

— Ну разве так можно? Я чуть не плакала.

— Вы о чем, Лизонька, — стряхивая с себя остатки сна, осведомился Тихон.

— Да как же о чем? Всю ночь где-то пропадали. Под утро заявились. Я глаз не сомкнула, беспокоилась, живы ли? Убьют ведь как Николая.

— Этого не должно случиться, Елизавета. Мы с Николаем друг другу дали клятву, кто из нас выживет, тот отомстит за все.

Тихон начал пить принесенный кофе, заверив сердечную горничную, на которой сегодня был особенно кокетливый яркий передничек, что будет остерегаться безвременной смерти. И даже пообещал, чаще обращаться к ней за советами. Это польстило горничной. Лиза довольная покинула номер.

А Тихон снова задумался. Он боялся, как бы сон не был в руку, вещим. Он не мог все еще обрести душевное равновесие. Неужто он — ошибся в Зосе? А с другой стороны… Взять ту же Лизу, скажем. Тоже ведь ни она, ни ее подруга Шура в штатах угрозыска не состоят. Однако и Николай и он раскрылись перед ними и получили от девушек много важных сведений. Горничные оказались дельными помощниками.

Нет, без людей в нашем деле не обойтись. И лозунг опираться на массы трудящихся, на народ — не пустые слова. Надо искать опору в надежных людях. В конце концов, Лиз, Шур, да и Зось намного больше, чем, скажем, дамочек вроде той, что явилась с Потапычем, или типа Соболевой, Гоголевой…

К Тихону пришла обычная уверенность: поступил он правильно, доверившись артистке. Теперь она полностью на его стороне. Столицын стал с нетерпением ждать Федора Савкова, чтобы передать важное донесение Семену Гавриловичу. Связной прибыл точь-в-точь. Еще одно дело сделано. До встречи с проводником Бьяковского оставалось часа три.

Но были сомнения: придут ли вечером гонцы от Бьяковского? Надежна ли будет ловушка для бандитов? В томлении прошел остаток дня. К вечеру в назначенный час к Столицыну в номер крадучись проскользнул бандитский посыльный: вихрастый, с заросшими щеками парень неопределенного возраста. Ему можно было дать и двадцать и тридцать лет. Худое, продолговатое лицо его выглядело бледно, как у чахоточного. Жесткие черные волосы на голове, словно шапка, надвигались на самые глаза. Он, как загнанный в засаду волк, быстро, с опаской обшарил взглядом углы комнаты Тихона, потом сообщил:

— Гришкой кличут. Айда за мной. Жду на площади. — И выскользнул из номера. По всему было видно, что проводник опытный и сверхпредосторожныи мужик.

Столицын оделся и вышел на улицу, увидев «гонца», направился за ним.

Григорий был поднаторен, как видно, в конспирации. По центру города он проскочил, что называется, галопом. Тихон едва поспевал за путеводителем. Сотрудник МУРа, обернувшись, заметил, что за ним скользят тени двоих парней. Значит, от Семена Гавриловича. Тихон боялся, как бы они не отстали.

А ловкий связной атамана, как вьюн, нырял из переулка в закоулок. Особо людными улицами он шел степенно, не вызывая подозрений. Тихон не отставал. На небольшом расстоянии продолжали следовать, прижимаясь к заборам, сотрудники Рябова.

А пройдоха Гришка, как заяц, затейливо петлял по дворам, а кое-где и по огородам. Легкостью, осторожностью он напоминал рысь.

Но и Тихону жизнь преподала отменную закалку. На фронте с винтовкой, скаткой, вещмешком за спиной он пробегал порой десятки километров. Сейчас муровца даже взял азарт. Только бы не отстали сотрудники Рябова. А он не подведет. Впрочем, неопытных сотрудников Рябов не пошлет на такое тонкое задание.

Крепость обреченных располагалась в длинном одноэтажном здании барачного типа. Оно одиноко и неприметно приютилось в глубине сада. К дому примыкало несколько легких пристроек.

Едва проводник Тихона открыл калитку в дощатом заборе, как забрехали собаки. Проводник погладил подбежавшего вислоухого пса и переливисто свистнул. Через минуту связного и господина Беккера обступили мужики в полушубках. Охрана логова «Серого волка» была внушительной.

— Веду к атаману, — гордо сообщил вихрастый проводник пьяным дружкам.

— Дуйте-валяйте, — ответил самый рослый телохранитель Бьяковского. Связной деловито зашагал к крыльцу. Тихон последовал за ним. Учащенно и томительно стучало сердце. Столицын поднялся по высоким ступенькам к открывшейся двери. Таинственное логово бандитов впускало его в свое чрево.

В сенях, освещенных фонарями, Тихона и его спутника встретила рослая дама в белой кофте. Ее Тихон видел у Зоси. Блудливые глаза обстреляли гостя. Нервно затянувшись папиросой, она хрипло что-то спросила у проводника «Дипломата». Из-за ее спины показалась другая баба, низкорослая, полная, хмурая, с чопорной прической, одетая во все черное. Держалась она более высокомерно, похоже, была хозяйкой дома. Она молча утиной, важной походкой провела гостя через прихожую в кухню и там со словами: «Отведи-ка, Дусь, его к Стеньке или Потапычу» передала Столицына тучной, сильно напомаженной дамочке. Та кокетливо вытерла руки о фартук и лукаво произнесла: