С. Птаха. - Городская магия

— Да что вы. Какая уж там легенда. Скорее миф, — скромно ответил Масон.

— А в чем отличие этих понятий — в стилистическом контексте или по сути? Ала, как всегда, тянуло к схоластическим дебатам.

— Ну, разумеется, по сути, — охотно начал пояснять Масон, — ведь легенда это нечто искусственное. Зачастую, даже сознательно созданное, а затем внедренное в коллективное сознание. А миф — по определению порожден самим коллективным бессознательным. Поэтому он выступает как естественный архетип для массового сознания….

Слушая эту мудреную беседу, Прокопеня понял одно — ужина не будет. Во всяком случае, в ближайшее время. Он даже задумался о том, какую вербальную конструкцию следует использовать, что бы деликатно, но твердо заявить о своем желании принять телесную пищу. Видимо это низменное желание было настолько сильным, что передалось окружающим, потому что мысль о пище первым высказал в слух Юрий Владимирович:

— Владимир Станиславович — а как тут принято у вас — кормят гостей или только бьют по морде?

— Кормят… дай меню людям, — обратился Масон к услужливо подбежавшему официанту.

Кастеньеда стал что-то заказывать, и, сделав заказ, продемонстрировал официанту свое удостоверение. И сразу же ответил на удивленный взгляд Юрия Владимировича.

— У них скидка для сотрудников правоохранительных органов 30 %. Не хватает еще, что бы Вы на меня в антикоррупцию ябеду написали, что я тут за счет заведения отужинал. Мне мои погоны слишком дорого достались!

— Да что вы Александр Александрович! Разве же я похож на такого человека? — искренне возмутился Юрий Владимирович.

— Похож — не похож… мы все, Юрий Владимирович, не похожи. Вот вы, ну просто — в качестве примера, — уже в подполковниках себя числите, в начальники управления метите, а документики, между тем полного утверждения не прошли еще, застряли в кадрах — ну обычная история. Так намекну в этой связи, что Мангуш наш, хоть человек и болезненный, но пользуется у руководства вашего столичного значительным авторитетом. Все-таки двоюродный брат Вячеслава Тимофеевича!

— Самого Вячеслава Тимофеевича, — переспросил Юрий Владимирович, и раздраженно добавил, — хотя бы намекнул кто перед отъездом….

— Да кому это нужно — такие намеки делать? Ведь жизнь — штука сложная и алчных недоброжелателей в ней у всех хватает. Даже у Вячеслава Тимофеевича они имеются, — Сан Саныч придал лицу значительное выражение и таинственно замолчал.

Да, Кастаньеда не напрасно прожил сегодняшний день, подумал Прокопеня, а Юрий Владимирович, тоже находясь под впечатлением от осведомленности младшего-по-званию-почти-коллеги, поднял одну бровь и начал нервно хлопать себя по карманам в поисках удостоверения, и ещё больше побледнел. Надо полагать, Сергеич телепортировал удостоверение вместе с его пистолетом. Но, в этой сложной ситуации Юрию Владимировичу все-таки удалось «сохранить лицо»:

— Я здесь не официально, и пообедать все ещё могу себе позволить даже без скидок, — сказал он решительно, даже резко, и начал раскачиваться на стуле с угрожающей амплитудой.

Когда присутствующие приступили к ужину, Сергеич, трогательно помешивая трубочкой лед в минеральной воде без газа, начал говорить каким-то потерянным голосом:

— У меня сегодня такой странный день… Я нашел — совершенно случайно, объект коллекционирования. Но вот Владимир Станиславович, как специалист, рекомендует закопать этот объект в чернозем лет, эдак, на сто, только после этого-де он будет представлять ценность и отдаленно напоминать антиквариат. Да уж — какая странная штука жизнь — то, что совершенно бесполезно для меня, может быть кому-то жизненно необходимо. И возможно человек готов отдать что-то, в чем я остро нуждаюсь в обмен на этот бесполезный объект….

— Интересно узнать, в чем может нуждаться, да ещё и остро, человек, заявляющий, что деньги — мусор, а слава — дым? — Владимир Владимирович, понял смысл сложного иносказания и перестал раскачиваться на стуле.

— В энергии, — Сергеич явно был настроен на философский лад, — точнее в частном проявлении универсальной энергии — в информации…

— Но ведь вы, Сергей Олегович, только что говорили, что не любите политических детективов? — осмелел Юрий Владимирович.

— Зато обожаю бытовые драмы! И очень мечтаю прочесть протокол вскрытия покойной супруги моего адвоката Монакова.

— У него скончалась супруга? Мои соболезнования. И как давно это произошло? — Юрий Владимирович не был готов к такому повороту беседы и выглядел растеряно.

— Да давненько уже — ещё в 1987 году. На бедолагу Монакова даже завели уголовное дело в этой связи — если оно хоть где-то сохранилось — ознакомится с ним будет для меня настоящим удовольствием! А если ещё и прибавить к этому его личное армейское дело… ну хоть учетную карточку из военкомата! Это было бы просто потрясающе! Вполне эквивалентный обмен…

— И это что все? Больше ничего вас не интересует? — с откровенной издевкой поинтересовался Юрий Владимирович.

Сергеич, как обычно, устремил взгляд куда-то внутрь себя, в поисках того, что ещё ему может быть полезно, и, наконец, изрек:

— Ну, разве что стоматологическую карту Звягина, если вы, конечно, ещё успеете её изъять в ведомственной стоматологии…

Последняя фраза повергла столичного гостя в настоящий шок:

— Он не может знать этого, просто не может, потому, что стакан с челюстями не вносили в протокол! Да и зачем — у покойного Звягина зубы были на месте! Не все конечно — но, до вставных челюстей далеко! Вряд ли его вообще кто-то кроме меня видел, этот стакан. Как такое может быть? — Юрий Владимирович безнадежно посмотрел на Масона, пытаясь заручится поддержкой живого «мифа».

— Да у него просто паранормальные способности… — утешил Масон менее искушенного в эзотерике коллегу.

Однако дальнейшего развития эзотерическая тема получить так и не успела. Во всяком случае, для Прокопени — он неожиданно ощутил у горла дуновение странного леденящего ветра, потом почувствовал какое-то жгучее прикосновение, инстинктивно дернулся, и вместе с легким, стильным алюминиевым стульчиком упал куда-то назад, краем глаза успев увидать, как, буквально взлетели, со своих мест Ал и Масон, а за ними и остальные. Потом толпа бросилась куда — то, где раздавались нечленораздельные звуки похожие не шипение и клекот птицы…

Часы, как в знаменитой сказке показывали без четверти полночь, а вот клекочущее существо на Золушку походило мало. Если развернуть пестрый клубок событий калейдоскопом мелькнувших перед глазами Прокопени в стройную последовательность они выгладили бы так.

Одна из едва прикрытых перышками танцовщиц — худая и длинная барышня, легко пролезла между декоративными прутиками решетки и, каким-то таинственным образом оставшись совершенно незамеченной, подкралась к Игорю Николаевичу совсем близко. Однако, коварной девицей двигало вовсе не желание познакомится с почтенным потенциальным депутатом поближе — отнюдь. Она выхватила тонкий нож и попыталась перерезать бедняге горло. Тут инстинкт самосохранения и заставил многострадального Доктора резко дернуться и упасть вместе со стулом — нож скользнул по шее, оставив на ней полосу содранной кожи. Осознав свою неудачу, девица отпрянула с невероятной быстротой и ловкостью — но её бегству воспрепятствовали Ал и Масон — практически одновременно метнувшие стилеты — по сверхъестественному наитию они целились в разные плечи девицы. Но, не смотря на полученные раны, та продолжала продвигаться к выходу довольно быстро и уверенно — хотя к ней уже бросились доблестные представите секьюрити и, конечно же, Юрий Владимирович.