Оксана Обухова - Боже мой, какая прелесть!

Дмитрий Павлович подвинулся, освобождая мне место рядом, Петрович захлопнул дверцу, сел за руль, и мы поехали в центр. Заметив, как недоуменно я разглядываю его водителя, Кравцов слегка понизил голос и ответил на невысказанный вопрос:

– Николай Петрович со мной больше пятнадцати лет. Я ему полностью доверяю.

Шофер Петрович – видимо, слух у него соответствовал меткости – чуть слышно крякнул и поерзал задом по кожаному сиденью, выказывая тем самым одобрительное уважение словам шефа.

Я немного расслабила спину, сказала себе: без паники, Саша! – и, склонившись к уху Кравцова, выдвинула предложение:

– Дмитрий Павлович, а не могли бы вы мне вкратце рассказать о людях, которых я встречу сегодня в вашем кабинете? Так я буду чувствовать себя увереннее…

– Вам нечего бояться, Александра, – спокойно произнес бизнесмен. – Никто вас там не съест. Вы просто скажете, что готовы обменять свою подругу на документы, прослушаете реплики и, если узнаете голос, то, например, скажете… «я уверена, что мы договоримся». И взгляните на человека, чей голос вам покажется знакомым. Остальное я беру на себя.

– И все?

Чем ближе автомобиль подбирался к кривому переулку в центре Москвы, тем сильнее я начинала нервничать. Теребила тонкие розовые ремешки сумки, беспокойно покусывала губы и беспрестанно елозила задом по гладкому сиденью.

Дмитрий Павлович скосил на меня глаза, сжалился и минут десять посвятил вводному докладу. Отвлек от переживаний и сам погрузился в воспоминания.

А я, слушая его, не переставала удивляться. Из рассказа Кравцова выходило так, что все наши подозреваемые сплошь отличные ребята и верные соратники! За другом они в огонь и в воду…

Вот только почему я еду в БМВ опознавать среди них злодея, трясусь от страха и перевозбуждения, практически готовая к истерике?!

…Подъехав к офису, машина не остановилась у парадного крыльца, а обогнула дом и свернула во двор к крошечной стоянке возле железной двери с камерой домофона и полным отсутствием каких-либо замочных скважин.

– Петрович, – не выходя наружу, сказал Кравцов, – вы тут посидите минут несколько, а потом ты проводишь Александру в заднюю комнату. Через аналитиков. Понял?

– А там открыто? – перекручиваясь в кресле и оборачиваясь лицом к шефу, уточнил тот.

– Я открою, – кивнул Дмитрий Павлович и вышел на улицу.

До половины седьмого, времени назначенного совещания, оставалось чуть более двадцати минут.

«Задняя комната», куда меня привел Николай Петрович через крошечную, забитую оргтехникой комнатенку на три рабочие персоны и небольшой темный коридорчик, оказалась комнатой отдыха владельца компании. Она граничила с кабинетом Дмитрия Павловича, имела отдельный выход и обстановку для вдумчивого дневного отдыха: неширокая кожаная кушетка, тумба, кресло, столик под телевизором и платяной шкаф с зеркальной дверцей. Все из приличного итальянского гарнитура цвета вишни.

– Устраивайтесь, – скупо обронил Петрович, выглянул через приоткрытую дверь в кабинет и, кивнув кому-то, сразу вышел тем же путем, что и привел меня.

Дмитрий Павлович вошел в комнату, стягивая через голову хомут галстука. Бросил его на спинку кресла, потер зарастающий щетиной подбородок с продольной ямочкой и, посмотрев на меня, застывшую в волнении, сказал хмуро:

– А знаешь, Саша… Может быть, тебе и вовсе не придется в кабинет заходить. Сейчас начнут собираться люди, я оставлю дверь приоткрытой, ты послушай разговор отсюда. Вдруг кого сразу узнаешь? Вот тебе моя визитка, набери по этому номеру СМС-сообщение с именем предателя и оставайся здесь. Хорошо?

Еще бы нет! Я с готовностью кивнула и лихо занесла в коноваловский мобильник номер Кравцова.

– Я буду называть людей по именам, – говорил тем временем хозяин заведения, – спрашивать о чем-то, ты слушай внимательно и, как только узнаешь, сразу присылай эсэмэс.

– А если не узнаю? – отложив телефон в сторону, спросила я.

– Ну, тогда… тогда остается фактор внезапности. Я приглашу тебя в кабинет, ты расскажешь свою историю, а я постараюсь по реакции ребят угадать, кто из них предал. Все же я их не один десяток лет знаю! Но и ты старайся. Поняла?

– Угу.

– Выпить хочешь?

– Нет.

– Чай? Кофе?

– Воды. Минеральной.

– Естественно, не из-под крана, – буркнул миллионер и открыл тумбу, оказавшуюся холодильником, под завязку забитым провиантом и прочими спиртосодержащими прелестями. Зеленолицая бутылка «Перрье» там тоже нашлась.

– Пей и слушай, – приказал Кравцов и, оставив дверь на пару сантиметров приоткрытой, вышел в кабинет.

Я мигом ополовинила малютку «Перрье», подкралась к щели и одним глазом ознакомилась со смежным помещением.

Прилично. Никаких портьер на окнах: четыре отреза жалюзи приятного салатового цвета. Гладкая, без всяких завитушек мебель рыжеватого дерева: конференц-стол буквой «Т», массивный шкаф с документами прикрывает тыл хозяина кабинета, легкие подвижные креслица для посетителей и одно глубокое, начальственное, с темно-коричневой кожаной обивкой. В нем сидел Кравцов, одной рукой перебирал какие-то бумажки, пальцами второй лихо щелкал по клавиатуре компьютера.

Входную дверь мне видно не было. Щелка была направлена аккурат на хозяина кабинета.

Народ начал собираться кучно. Первыми вошли в кабинет два неких господина, их голоса переплелись на пороге в приветствии шефу.

– Здорово, Палыч, – сказал один мужской голос.

– Как наши дела? – спросил второй…

И я растерялась. Вначале один из голосов мне показался похожим, потом мужчины проходили дальше, перебрасывались репликами, и я совершенно запуталась в голосах, не сумев идентифицировать их с личностями в первый же момент, воочию. Они свалились на меня оба вместе, как звук, лишенный картинки, переплелись и зазвучали в унисон. Два баритона – один чуть глуховатый, другой более звонкий – сливались, словно хоровое пение, перекликались и не позволяли сосредоточиться.

Я заплутала в двух соснах, засуетилась и совершенно потеряла ощущение голоса, звучавшего из телефонной трубки.

Баритоны двоих друзей оказались так похожи! Если представить, что один из них понизится до вкрадчивого шепота, – подозревать можно обоих!

Господи, ну почему Кравцов не догадался вызывать друзей в кабинет по очереди?! Он что, не знал, что их голоса имеют общий тембр?! Отсутствие акцентов и ярких отличительных признаков?!

Мужчины рассаживались за длинный стол, отодвигали кресла и словно нарочно создавали такой шумовой кавардак – кряхтели, хмыкали, ерничали, хлопали ладонями о стол, гремели и скрипели креслами, – что я чуть не заплакала! Как в этакой кутерьме можно вычленить хоть что-то узнаваемое?! Меня как будто специально обстреливали пулеметными комбинациями звуков, метко попадали в уши и берушами застревали в слуховых проходах, перекрывая чистоту восприятия и не позволяя сосредоточиться!