Алексей Самойлов - Аксиома подлости

– Мэй, не томи! – Наташа заёрзала на кровати, – самое интересное хочу. Ты прямо прирождённая интриганка у меня!

– На третий день, – Мэй хитро улыбнулась, – он всё рассказал. И оказалось, что он прекрасно знал, кто я такая и что со мной произошло! В общем, Наташа, он был большим другом этой семьи, семьи тех, кто меня похитил…

– И он тебе объяснил, что они не уголовники?

– Да, он раскрыл мне на всё глаза. Я была просто шокирована! Он объяснил, что брат и сестра очень нуждались в деньгах.

– А ради чего? – нетерпеливо перебила Наташа, – ради чего, он сказал? Это самое главное.

– Да… Ты знаешь? – Мэй посмотрела на подругу.

– Да, теперь я знаю.

Зависла напряжённая пауза, но Мэй всё-таки первая нарушила её:

– Максим Петрович сам узнал об этом тогда, когда к нему пришёл этот человек… Илья. Он знал, что я убила его сестру! Когда Максим Петрович мне это говорил, я едва не умерла от страха! Я решила, что теперь он отдаст меня на растерзание её брату! Ты представляешь?

– Но он не отдал, – Наташа была поражена рассказом Мэй.

– Он продолжал говорить. Он не стал спрашивать Илью обо всём и расследовал сам. Он украл… то есть исполнил трюк и вытащил у него записную книжку из кармана. Как записку у меня… Он объяснил мне, как узнал, что мой отец связан с похищением.

– И как же?

– В записной книжке Ильи оказались подробные данные на отца. Все адреса, телефоны, электронный адрес, и моё имя, обведённое в кружок. Я видела это. Максим Петрович сделал вывод, что мой отец и есть тот бизнесмен, чью дочь похитил Илья. Он решил подтвердить свою догадку и отправился на фирму отца, в его офис. Там он подслушал разговор между отцом и этим… полковником, который приходил к нему. И всё понял. И рассказал об этом мне.

– Ты была шокирована?

– Да, я сидела, не жива, не мертва. Я не могла поверить, Наташа, я заплакала, а Максим Петрович обнял меня и сказал, что мне теперь нечего бояться. И что, как только увидел мою записку, сразу же захотел мне помочь. И спас меня.

– Что же он хотел предпринять?

– Во-первых, он разрешил мне выходить на улицу, но никуда не ездить. Он даже дал мне немного денег, чтобы я купила себе книги и всё, что хочу. Он хотел расследовать дальше, чтобы узнать, ищут ли меня и опасно ли мне возвращаться домой. Когда я рассказала ему о тебе, об Артуре и о том, как сбежала, он посчитал, что тебя могут пасти… То есть следить за тобой. Максим Петрович хотел встретиться с Ильёй, поговорить с ним и убедить, чтобы тот отказался от дела.

– А ты тогда уже знала про деньги?

– Да, Максим Петрович сообщил, что за меня просят крупную сумму. Но ведь я ничего не знала про бабушку, о ней я узнала от Хойта.

– А потом появились мы с Вакуровым.

– Да. Вы появились так неожиданно…

Наташа уже поведала подруге про Женьку по телефону. Обманывать Мэй Наташа просто не могла и боялась, что подруга сильно обидится за использование её имени и биографии в переписке. Но чудесная, немыслимая Мэй и тут проявила свою любимую мудрость: «Так должно было произойти. В нашем мире случайностей нет».

– А дальше ты уже знаешь, – завершила рассказ Мэй.

– И ты поверила Максиму Петровичу? Сразу же и во всём?

– Да, потому что он спас меня и не выдал Илье.

– А отец? Ты поверила, что он всё это задумал?

– Помнишь, мы хотели проверить, любит ли он меня? Я уже тогда знала, что нет. А когда он хладнокровно расстрелял Максима Петровича и Илью, то поверила окончательно.

– И мистер Хойт поверил тебе?

– Да. Это в России никто никому не верит. А в Англии верят.

– Ты уже всё решила? Ты отправишься с ним?

Мэй подошла к подруге и обняла её. Наташа зашептала на ухо:

– В России не всё так плохо, Машустик. Здесь можно жить, только надо привыкнуть…

– Знаешь… – зашептала в ответ Мэй, – за десять лет я встретила здесь только двух хороших людей. Один человек – это Максим Петрович, а второй – это ты.

– Ну что ты, их гораздо больше… – Наташа погладила её по волосам, – вон, тот же Женька, не так уж безнадёжен…

– Нет. Здесь много подлецов и сволочей. Они повсюду, Наташа, повсюду! Ты будешь моей единственно светлой нитью, которая связывает меня с Россией. Ты – моя лучшая подруга, и другой такой у меня нет. Знаешь, меня совсем не мучает совесть. Я ни о чём не жалею…

– А Ольга?

Конечно, это был запрещённый приём. Но Наташа никогда бы им не воспользовалась, если бы не ЗНАЛА свою подругу. Если бы не чувствовала свою подругу. Если бы не понимала, что у Мэй есть главное и бесценное достоинство – её справедливое сердце.

Мэй разжала объятия и подошла к кейсу. Выставила код на двух его замках.

– Мистер Хойт сказал, что никакой бомбы тут нет и что эти деньги мои. И пообещал помочь, если у меня возникнут проблемы с ними. Но я даже не знаю, что там.

Мэй приподняла верхнюю створку и откинула её.

Перед взором подруг предстали ровно уложенные пачки купюр. Никогда ещё Наташа не видела столько денег сразу. Это были английские фунты, самые что ни на есть настоящие!

– Господи… – произнесла она.

Мэй молча глядела на пачки английских купюр. Что сейчас творилось у неё в душе? Осознать, что ты стала неожиданно богатой, можно только тогда, когда пощупаешь своё богатство руками. Но Мэй не прикоснулась к деньгам. Она захлопнула крышку и зафиксировала замки, но не стала нарушать выставленный код.

– Джон ждёт нас в машине. Адрес ты знаешь. Помоги мне, он тяжёлый, – произнесла Мэй.

…«Мерседес» под управлением каменнолицего нёс их по московским улицам. Кейс лежал между ними на заднем сидении. Подруги молчали всю дорогу и просто приводили в порядок чувства, мысли, эмоции. Лишь изредка Наташа говорила, куда поворачивать, а Мэй переводила Джону.

Вот и он – уже знакомый образцово-показательный московский двор в районе Бутово. Они приехали без предупреждения и могли никого не застать дома. Квартира 112. Тренькающий звонок и общая на четыре квартиры хлипкая дверь коридора… распахнулась. Немолодая женщина в цветастом фартуке. В пальцах зажата дымящаяся сигарета. Не лицо – восковая маска. Огромная, тяжёлая усталость в глазах, бледные потрескавшиеся губы, толстые слои пудры на лице, тщетно пытающиеся скрыть множество недавно появившихся морщин.

– Юнона?

– Здравствуйте, Нина Дмитриевна.

Повисшую сковывающую тишину нарушил крик выбежавшего из квартиры Борьки:

– Тётя Нина, это кто?

– Боря, иди в свою комнату, поиграй. Юнона, проходите, – няня покосилась на Мэй и кейс в её руке.

– Это Маша, моя подруга, – представила Наташа.

Втоптав недокуренную сигарету в пол коридора, Нина Дмитриевна пропустила гостей на кухню и прикрыла дверь.

– Вы знаете, что случилось? – спросила она.

– Да, мы знаем. Простите нас за вторжение, мы ненадолго, – Наташа присела.