Михаил Серегин - Без страховки

– Тупо, но понятно, – согласилась Синицкая.

– Попрошу без личных выпадов! – потребовал Чистяков.

– Перестаньте, – нахмурился Мостовой. – Ну, допустим. Это ты объяснил. А что ты предлагаешь по поводу тех мест, которые ты подчеркнул. Как ты их объяснишь?

– Как вариант, – задумчиво ответил Игорь. – Прошу сделать скидку, что я об этом думаю всего пять минут: «ювск» – может означать, например, «юго-восточный склон» или «южнее высокой скалы», учитывая, что профессор не альпинист. Дальше – «200 лтр» . Это может обозначать, скажем, «левее трещины».

– Или 200 литров, – хихикнула Синицкая.

– … «в 2 м», — продолжил Игорь, проигнорировав шутку, – означает либо конкретно «в двух метрах», либо высота 2 метра. А вот с «верт. структ» . Может, так и есть – вертикальная структура. Какая-нибудь глубокая трещина, вертикальный разлом. Если все свести воедино, то получается следующее. Прокол на карте, учитывая масштаб, с точностью до метра места не указывает. Естественно, что возможен определенный разброс. Тем более что профессор мог прокол делать, не находясь в горах, а дома, сидя за столом. Тогда текст – пояснение, уточнение. Примерно в этом месте нужно найти юго-восточный склон или смотреть южнее высокой скалы. Пока звучит неопределенно, но на местности, возможно, это и будет отгадкой. От этого склона или скалы влево возьмем двести метров. Трещина или вертикальный разлом должны начинаться на высоте двух метров. Вот и все.

– Ладно, все равно, сидя здесь за столом, мы этого не проверим, – махнул рукой Мостовой. – Эти пометки могут означать вообще что угодно. От инициалов до научного сленга. Или понятных только Воронину слов, выражений, может, ссылка на какие-то источники, ассоциации, которые в тот момент пришли творческому человеку в голову. Выход один – ты, Игорек, при первой же подвернувшейся оказии выбираешься в горы и обследуешь указанное место, а ты, Оля, через своего отца последи за здоровьем профессора. Вдруг улучшение наступит – есть шанс все узнать из первых рук.

– Я бы не трогал профессора, – возразил Чистяков. – Он на грани жизни и смерти, а мы сейчас полезем с вопросами, которые, может быть, и довели его до больничной койки.

Мостовой остановил машину и схватился за карту.

– Нет, Боря, и не думай, – стал увещевать старшего бригады по рации дежурный, – вам туда хода часа два. И от ближайшего перевала по прямой километров десять, а дороги, естественно, нет. Давай, подбрось своего скалолаза к горным спасателям. Их вертолетом забросят почти на место.

– Ну, что? – нетерпеливо спросил Чистяков, когда Мостовой отключился.

– Чего-чего, – недовольно произнес Борис, – не пройти нам туда на машине, а горные спасатели все в разгоне. У них там один паренек только под рукой, не сильно опытный в этих делах. Велено тебя к ним подбросить, а дальше на «вертушке» пойдете.

– Тоже вариант, – согласился Чистяков и, когда Мостовой рванул с места машину, повернулся к Синицкой: – Что мне понадобится в первую очередь?

– Шины, бинты, антисептики, противошоковое, – отбарабанила, как заученное, Ольга. – Запомни только порядок, в котором будешь действовать.

На крутом повороте машину так качнуло в сторону, что Синицкая, сидевшая рядом на переднем сиденье, буквально свалилась на Игоря.

– Без нежностей, пожалуйста, – пошутил Чистяков.

Ситуация для спасателей была не такая уж и сложная. Бывали случаи и похуже. Группа альпинистов из четырех человек отправилась на тренировку в горы. Случилось то, что часто случается в горах, на то они и горы. Группа попала под камнепад. Все были живы, но один из парней сильно пострадал. Самым неприятным было то, что трое его товарищей остались вверху на стене, а пострадавший один лежал под ненадежной стеной, метрах в десяти ниже. Ребята по рации передавали, что их друг жив и даже машет им рукой, но показывает на ногу. Сверху им якобы плохо видно, но, судя по всему, нога у него в крови, и он ее перетягивает обрезком веревки. Не нравилась им нога своего товарища, предполагали открытый перелом.

Горноспасательная служба, прояснив для себя ситуацию, запретила альпинистам спускаться по «живой» стене к пострадавшему. Боялись нового камнепада, тогда дело могло кончиться трагедией. Вертолет вполне мог зависнуть над тем местом, где лежал альпинист, и поднять его на подвесной корзине. Новичок-горноспасатель не владел этой техникой, а Чистякову уже неоднократно приходилось участвовать в подобных операциях по эвакуации раненых в сложных условиях. Был у Игоря и солидный опыт по оказанию первой помощи при серьезных травмах и повреждениях. При любом раскладе спасатели должны были прийти на помощь альпинистам в течение часа, и поэтому не стоило рисковать жизнями остальных.

Мостовой лихо подлетел к базе горных спасателей и, обогнув здание управления, рванул по полю аэродрома к стоявшему вертолету. Чистяков тут же выскочил из «Газели» с медицинской сумкой, в которую Синицкая сложила ему все необходимое, и помчался к вертолету. Лопасти стали медленно раскручиваться.

Вертолет шел над перевалом с таким расчетом, чтобы выйти в нужную точку с юго-востока. Тогда солнце не будет слепить пилотов, и машине придется проходить над опасной стеной. Вибрация воздуха могла спровоцировать новый камнепад. Чистяков сидел в салоне в шарообразном шлеме с вмонтированным в него радиопередатчиком. Это облегчит общение с пилотами, когда он будет внизу руководить подъемом спасательной корзины с пострадавшим.

– Запомни, – объяснял Чистяков молодому горному спасателю, – я командую до тех пор, пока корзина не пройдет высоту моего роста. Дальше командуешь ты. Тебе принимать корзину на борт. Когда поднимешь, то разверни пострадавшего головой к себе.

Спасатель добросовестно кивал и не перебивал Чистякова, хотя теорию он прекрасно знал и в тренировочных подъемах участвовал. Игорь, давая наставления, все время поглядывал в иллюминатор, чтобы понять обстановку в горах. Особенно его беспокоил поднявшийся на этой высоте ветер.

– Летуны, – спросил Игорь в микрофон у своей щеки, – как там за бортом?

– Не очень, – ответил командир, – боковой ветер. Все зависит от аэродинамических условий на месте. Там узкая глубокая долина, может дуть, как в трубе. Посмотрим.

Еще несколько минут прошло в молчании. Чистяков ощущал гул двигателей даже через плотно прилегающие к голове наушники. От вибрации корпуса у него все время чесался нос. У молодого спасателя, по-видимому, тоже, но парень стеснялся его беспрестанно чесать. Наверное, думал, что Чистяков сочтет это за нервный тик. Он морщился и активно шевелил носом, как будто принюхивался.