Кудрат Эргашев - Позывные — «02»

И она подчинилась.

Что помешало ей уйти тогда? Наверное, все-таки чувство к нему и глупая надежда, что удастся ей все же вытащить Дрепина из болота. К слову, он и сам порой загорался желанием порвать с воровским миром, жить так, как все достойные люди, спокойно, счастливо. Они даже уезжали вдвоем с Татьяной в новый город на Волге, но расстаться с укоренившимися привычками было нелегко. Начинались рестораны, гулянки. Снова не хватало денег, и опять Дрепин «шел на дело».

Любил ли он ее так же, как она? С каждым днем Татьяна все более сомневалась в этом. В самом деле, станет ли кто подвергать опасности женщину, которая по-настоящему дорога? Правда, Дрепин утверждал, что она к их делам непричастна: сидит в машине, дожидается знакомых ребят, и нет ей дела до того, чем занимаются они, пока она караулит автомобиль. Но это объяснение — для простачков. Все понимают, что девушка, да еще хорошенькая, «вполне приличная с виду», нужна еще и для того, чтобы отвести подозрения от преступников. Кто бы ни увидел белокурую, аккуратно причесанную головку в машине, невольно подумает: ждет любимого парня, а Дрепину того и надо. Ему безразлично, что он сделал ее участницей воровской шайки.

«Я преступница, преступница, — твердила она не раз про себя, — и меня непременно арестуют, и будут судить, и посадят в тюрьму. Даже если я скроюсь, если пройдет и пять, и десять лет — все равно разыщут и скажут: «Отвечай!»

Сейчас все эти мысли нахлынули на нее с новой силой. В ужасе закрыла Татьяна руками раскрасневшееся лицо. Она выглянула за окно, потом посмотрела на часы: глубокая ночь, а их все нет. Надо что-то придумать. Бежать куда глаза глядят, и как можно скорее! Только чтоб подальше от них с их грязными делами. Нет, теперь уже и ее дел. Тем более…

Она вскочила, высыпала на стол содержимое сумочки. Денег на самолет должно хватить даже до Хабаровска. А кончатся — вот золотые серьги с рубинами, кольцо, два перстня, кулон. Она уедет как можно дальше, устроится на работу. Пусть на стройку, на самый трудный участок, только чтоб начать все сначала, жить честно. А там, кто знает, может, и встретит хорошего парня, может, и у нее будет семья, сын. Она красивая, она это знает. И мужу будет верна свято. С прошлым покончено навеки. Она о нем и не вспомнит никогда…

Татьяна схватила чемодан и начала поспешно бросать в него свои вещи. Скорее! Первым же рейсом. И как можно дальше отсюда.

На следующий день Дрепина вновь привели на допрос к подполковнику Валиеву. Подполковник, одетый на сей раз в милицейскую форму, могучий и спокойный, словно зримо воплощал в себе силу закона. Под его проницательным взглядом допрашиваемый, должно быть, чувствовал себя неуютно: он съежился на стуле так, будто хотел казаться меньше. Дрепин понимал, что сегодня разговор пойдет в совершенно ином тоне, не то, что в прошлый раз. Чутьем виноватого догадывался он, что у подполковника, несомненно, имеются теперь факты, добытые, очевидно, оперативной группой в течение прошедшей ночи.

Так оно и было. Однако Валиева, хотя он виду, разумеется, не подавал, тревожило то, что не было никаких, даже самых крошечных, свидетельств участия группы Дрепина — не в угоне автомобиля, не в квартирных кражах, а в ограблении сберкассы.

«Эх, как нужны были бы сейчас показания девчонки!..» — даже с некоторой тоской подумал Валиев.

— Так что, Дрепин, — спросил он, — будем снова запираться?

Тот в ответ лишь пожал плечами.

— Мы располагаем доказательствами, — сказал подполковник, — свидетельствующими, что преступная группа, которую сколотили вы, совершила ряд краж в городе Джамбуле и по пути из Джамбула во Фрунзе.

— Клевета! — бросил Дрепин, но все же не так самоуверенно, как накануне. — Я уже объявил вам вчера: моя невиновность подтвердится, и тогда я обжалую ваши действия прокурору.

— Думаю, до этого не дойдет. Вы и ваши сообщники зарвались. Несколько краж без осечек, возможность быстро уходить с места преступления — все это вселило в вас излишнюю самонадеянность. Вы решили, что неуловимы, и конечно же, просчитались.

— Вы говорите о каких-то других людях. Мы не преступники. Обыкновенные шабашники или халтурщики, как уж кому нравится. Ну, берем частные подряды. Так за это же не сажают, по-моему?

— Так-так… — Подполковник выдвинул ящик и вынул несколько фотоснимков. — Вот машина, которую вы угнали. Заднее стекло, как видите, отсутствует.

Дрепин произнес нарочито размеренно, так, будто разговаривал с глухим или тупицей:

— К упомянутой вами машине я не имею ровно никакого отношения.

— Тогда чем вы объясните, при ваших-то криминалистических познаниях, что отпечатки ваших пальцев обнаружены на дверце угнанной автомашины? А вот еще один дактилоскопический снимок, — Валиев положил обе фотографии перед Дрепиным. — Он полностью совпадает с предыдущим, а обнаружен отпечаток на стенке шкафа в одной из обворованных квартир. Больше того. На баранке — отпечатки пальцев вашего подручного Михаила Соловьева, того самого, который пытался сбыть краденое. Он, правда, старался уничтожить следы — протер баранку тряпкой и бросил ее в салоне «Москвича», но у служебных собак нюх отличный: наша Зента наводит опять же именно на Соловьева. Так что ж, Дрепин? Вы и теперь будете запираться?

Дрепин молчал, уставившись в пол.

— Очевидно, вам этих доказательств недостаточно, — сказал Валиев. — Что ж, — он нажал на кнопку, — пригласите, пожалуйста, потерпевших и заодно принесите вещи, изъятые у группы Дрепина.

Наконец-то выдержка ему изменила. Дрепин, сам того не замечая, уставился на дверь.

Вошла молодая пара. Высокий сутулящийся мужчина и его жена в широком платье, которое скрывало располневшую талию.

— Знакомы ли вам какие-либо из этих предметов? — спросил Валиев.

Цыганов (это он сопровождал молодых супругов) тем временем развернул узел, положил на стол шубу, мужской костюм, женскую кофту, два отреза шерсти, поставил несколько хрустальных ваз.

— Да, да! — взволнованно произнесла женщина. — Это вот — Димочкин костюм. Моя мохеровая кофта… Пуховый платок… Мне его прислала осенью бабушка. Такие узоры никто, кроме нее, выводить не умеет.

— Ну, а вы эти вещи видели когда-нибудь? — обратился Валиев к Дрепину.

— Что спрашиваете? Сами же у нас их отняли.

— Так откуда же они появились у вас? — продолжал Валиев так, будто не заметил раздраженного тона.

— На толкучке купили. Оптом. Но вам, конечно же, ничего не докажешь…

— Тем более, что вчера вы признали эти вещи своими собственными. Выходит, и хрустальные вазы вы тоже возили с собой на Иссык-Куль? Самая удобная посуда для палаточной жизни. Ничего не скажешь…

— Вазы наши! — женщина не выдержала.