Кудрат Эргашев - Позывные — «02»

Год выдался нелегкий. Частые загородные рейсы изматывали, отдыхать он не успевал, оставив машину на автобазе и наскоро умывшись, он мчался домой: надо было писать курсовые и контрольные работы, садиться за учебники. Уже поздно ночью как убитый валился на тахту. Утром его будил нахальный звонок будильника, начинался новый день, как две капли воды похожий на вчерашний. В воскресенье Алексей занимался дома целый день и уставал еще больше, чем в рабочие дни.

Тяжелый, всепоглощающий труд стер грани между днем и ночью, не давал возможности отвлечься от дела, отдохнуть и почувствовать ту сладкую усталость, которая знакома хорошо поработавшим людям.

В этих трудных буднях было лишь одно преимущество: он почти не думал о Люсе.

Они познакомились два года назад. Студенты пединститута собирали хлопок на полях нового целинного совхоза. Сюда же из города приехали несколько водителей, которые сели за штурвалы уборочных комбайнов. Вечером у здания школы Алексей увидел Люсю и понял, что сама судьба привела его сюда, за двести пятьдесят километров от города. Люсе не понравилась тогда бесцеремонность, с которой он подошел к ней и затеял разговор. Но позже ее заинтересовал этот невысокий паренек с крупными чертами лица, большими рабочими руками и мягким, даже скорее робким характером.

— Как вы совмещаете работу водителя с учебой на физмате? — спросила она однажды у Алексея.

— А я, Люция, сплю пять часов в сутки, — улыбнулся он в ответ.

Девушка поморщилась:

— Называйте меня лучше Люсей. Кстати, Леша, вы почему выбрали математический?

— Кажется, Кант сказал, что в каждом знании столько истины, сколько математики. А я неравнодушен к истине.

— Ну и напрасно, — лукаво блеснула глазами Люся. — Путь к истине лежит не через математику. Он гораздо проще: надо лишь исчерпать все заблуждения, и можете до нее дотронуться.

— Но при такой стратегии может не хватить жизни, — возразил Алексей. — Вот, например, мы в одном институте учимся, а я вас никогда не видел.

— Так вы же заочник.

Вечерами он уходил в сырой туман, весело хлюпал сапогами по грязи и смеялся, когда капля дождя ненароком попадала ему за ворот. Он огибал хлопковое поле и шел к молодому совхозному саду. Сад спал, накинув на себя молочное покрывало тумана, и только иногда листья перешептывались, тихо советуясь между собой, чтобы не нарушать покой.

Люся приходила обычно раньше его. В больших, не по размеру сапогах, она медленно шла ему навстречу. Он ругал себя за это, но ничего не мог поделать, страда была в разгаре, и он опаздывал опять.

Позже, когда они вернулись в город, встречи стали реже, но с каждым новым свиданием Алексей чувствовал, как эта девушка все более прочно входит в его жизнь, заполняет ее.

И вдруг все оборвалось. Люся стала избегать его, потом просто сказала, что не хочет встречаться. Алексей долго и безрезультатно допытывался до причин такой резкой перемены, но Люся молчала…

Он не видел ее уже несколько месяцев. И вот сегодня, бесцельно бродя по улицам, неожиданно оказался у ее дома. Света в ее окне не было. «Ну и что? Это еще не значит, что ее нет дома. Темные окна зачастую ясное доказательство обратного. А я становлюсь злым… Так и до брюзжания недалеко. В злых мыслях самое страшное, что очерствевшие души постепенно сживаются с ними. Может, зайти? Нет, лучше позвоню».

Алексей зашел в телефонную будку, набрал номер и попросил позвать Люсю и наконец услышал родной до боли голос. Он не сразу ответил.

— Алло, — тихо повторила Люся, и ему почудилось — она догадывается, кто ей звонит.

— Звонит мужчина женщине. Хочет пригласить ее на фильм «Мужчина и женщина». Принято? Здравствуй, Люся.

— Здравствуй, Леша. Как дела?

— Ну так как быть с билетами, которые я держу в руках? — не отвечая на вопрос, спросил он.

— Спасибо. Я не могу.

Вот он, этот холодок, который теперь всегда исходит от ее голоса. Вежливый, но безразличный голос Люси действовал на него, как ушат с холодной водой.

— Значит, отменяется, — не то вопросительно, не то утвердительно произнес он. — Ладно. До свидания.

Алексей еще долго держал трубку, вслушиваясь в отбойные гудки, потом осторожно повесил ее.

— Какая-то поразительная способность находить слабости в позиции противника. — Арслан положил на доску своего короля и встал. — Если бы ты так же хорошо работал, как играешь в шахматы, мы бы давно закончили дело.

Николай довольно хмыкнул, аккуратно сложил фигуры и захлопнул доску.

— А знаешь ли ты, в чем слабость твоей позиции? — Николай уселся поудобнее и, не дожидаясь ответа Арслана, стал перечислять: — Во-первых, Хаматдинова не значится ни в числе абитуриентов этого года, ни среди студентов. Стало быть, пока неизвестно, кому адресована посылка. Во-вторых, нигде не зарегистрировано исчезновение взрывчатки, и потому неизвестно, кто мог воспользоваться ею. В-третьих…

— В-третьих, — перебил его Арслан, — вполне достаточно во-первых и во-вторых.

— Пожалуй, — безрадостно улыбнулся Соснин.

— Понимаешь, Коля, мучает меня одна мысль. Ты помнишь вахтера консерватории, о котором рассказывал Илья Евгеньевич? Интересно, он грамотно пишет или делает ошибки?

— Не вижу связи… Постой! Ты хочешь сказать, что вахтер института Гурина неправильно записала фамилию.

— Именно. И тогда мы, мягко говоря, едем «не в ту степь». Ее образовательный ценз, судя по протоколу допроса — три класса церковно-приходской школы.

— Хаматдинова, Хайнутдинова, Хуснутдинова… — медленно чеканил Соснин. — Да, здесь есть поле для деятельности.

— Только после обеда. Я зол от голода, а злые не могут быть объективными.

Они зашли в кафе, сели за столик. Соснин взял меню, покачал головой.

— Фамилия шеф-повара сейчас отобьет у тебя аппетит, — и прочел по слогам: — Харатдинов.

— Ты дашь спокойно поесть? — нахмурился Туйчиев.

— Конечно, дам, — пообещал Николай и пододвинул к себе тарелку с борщом. — Но спокойно ты можешь есть, только если мы отгадаем фамилию. Как ты смотришь на Хасандинову?

Туйчиев чуть не поперхнулся и угрожающе поднял ложку. Когда они доедали бифштекс, Николай вспомнил, что фамилия их управдома Хайрутдинов.

— Хаймардинова, Хакамтдинова, Ханкандинова… — неожиданно вступил в игру Арслан.

— Теперь я вижу, что ты сыт, — обрадовался Николай.

Почти весь следующий день ушел на поиски студенток, фамилии которых были хоть в какой-то степени созвучны с Хаматдиновой. Таких в институте оказалось двадцать семь. Девять старшекурсниц накануне приехали с практики, и пятерых из них удалось найти в общежитии. Остальные уже успели убежать в город.

Расспросы, проверки, снова беседы со студентками, с их знакомыми… Арслану порой казалось, что он стоит у бесконечного, быстро движущегося мимо него конвейера, на котором сидят девушки, самые разные девушки: маленькие и высокие, худые и плотные, блондинки и черненькие, красивые и не очень. У них почти одинаковые фамилии и теоретически одинаковые шансы иметь отношение к зловещему подарку. Свинцовая усталость была коварна, ибо могла в любой момент принять облик тупого безразличия или невнимательности.