Алексей Макеев - Она слишком любила красное

С того памятного дня, когда мы с Викторией обвенчались в Свято-Никольском кафедральном соборе, впервые настал такой вечер, когда я не спешил вернуться в свою шестикомнатную квартиру. У меня было паршивое настроение. Наверное, такое же настроение было у Олега Звягинцева, когда я бесцеремонно увел от него Викторию. Теперь он и впрямь нанес мне ответный и сокрушительный удар. Благодаря его гадким намекам те возвышенные чувства, которые я испытывал к Вике, незаметно начали угасать. Мучительная ревность захватила мои мысли. Я не мог понять, каким образом ей удалось испортить автомобиль, пробив зонтиком обшивку салона, да еще в такую солнечную погоду? Я мысленно прокручивал множество вариантов, и у меня даже немного разболелась голова.

– Роман Александрович, я вам больше не нужна? Мне можно идти домой? – спросила Людмила, воспользовавшись селекторной связью.

– Если не трудно, зайдите, пожалуйста, на минуточку, – поспешно сказал я, даже не успев придумать объективную причину своей просьбы.

– Сейчас буду, Роман Александрович, – безропотно ответила она. – Может, вам чашечку кофе?

– Будьте любезны, если вас это не затруднит…

Я отключил селектор и откинулся на спинку кресла. Внезапно я подумал о том, что мне следует привести себя в порядок. Я не хотел, чтобы она застала меня в угнетенном состоянии, поэтому поспешно поправил галстук и причесал волосы. Когда вошла Людмила, я перелистывал финансовые документы, но делал это лишь с той целью, чтобы создать видимость рабочей обстановки.

– Спасибо, Людочка! – сказал я, когда она поставила на стол чашечку бразильского кофе и маленькую вазу с печеньем.

– Вы опять будете работать допоздна? – ненавязчиво поинтересовалась она.

Я увидел в ее глазах искреннее сочувствие.

– Да, Людочка, у меня слишком много дел.

– Тогда не смею вам мешать, Роман Александрович…

– Вы мне нисколько не мешаете, – подметил я. – Даже при самой большой занятости иногда необходимо делать кратковременный перерыв.

– Вы нисколько себя не жалеете.

Я посмотрел на нее добрым взглядом. Было приятно, что хоть кто-то мне посочувствовал. В этот раз даже аромат ее дешевых духов показался мне более нежным и не столь приторным.

– Если вы не слишком спешите, то прошу вас ненадолго присесть… – предложил я.

– Вы намерены дать какие-то распоряжения?

– Ни в коем случае! – возразил я. – У меня сегодня был тяжелый день. Не могли бы вы несколько минут побыть со мной?

На ее лице проявилось изумление.

– Как вам будет угодно, Роман Александрович. Мне некуда спешить. Я могу уделить вам сколько угодно времени. Меня никто не ждет…

Видимо, она догадалась, что у меня крупные неприятности, но не стала задавать лишних вопросов. За время работы секретарем она привыкла принимать выжидательную позицию. Присев на край противоположного кресла, она посмотрела на меня пристальным взглядом.

– У меня неспокойно на душе, – признался я. – Возможно, мои проблемы не стоят выеденного яйца, но тем не менее…

– Это заметно, Роман Александрович! – ответила Людмила. – Сегодня вы не такой, как обычно.

– Правда?

– Вы немного рассеянны и к тому же у вас очень задумчивый усталый вид.

– Это следы трудового дня.

– Как скажете, Роман Александрович, но смею заметить, что даже самая изнурительная работа приносит вам удовольствие! Вы трудоголик и никогда не устаете от дел. Гораздо хуже, когда наступает затишье, и вы не знаете, чем заняться. Мечетесь из угла в угол и не находите себе места. Но, слава богу, такие дни бывают очень редко.

Я немного помедлил с ответом, потом поднял на нее глаза.

– У меня семейные проблемы… – растянуто произнес я.

– Мне тяжело вам что-то советовать. Я не замужем…

– Да, я это знаю. Иногда хочется с кем-то поделиться…

В ее глазах отразилось смущение.

– Вам лучше поговорить с вашей женой, Роман Александрович! – осторожно сказала Людмила.

– Моя жена – моя самая основная проблема!

– Она вас безумно любит. Прошу прощения, Роман Александрович, но подобным откровением вы ставите меня в неловкое положение…

– Вы никогда не слушаете сплетен и не вмешиваетесь в чужие дела. Это ваше золотое правило! Именно за это качество я вас и ценю, – подытожил я.

– Спасибо, Роман Александрович! Если позволите…

– Разумеется, Людочка… Вы можете идти. Желаю вам приятного отдыха.

– До свидания, Роман Александрович!

Она поднялась с кресла и неторопливо направилась к выходу. Я проводил ее добрым взглядом. По крайней мере, я был ей благодарен уже за то, что она не позволила мне раскисать в ее присутствии. Наверное, какой походкой разгуливать по кабинету и как держать босса на расстоянии ее обучили на курсах секретарей-референтов?

Степаныч, как обычно, ждал меня в автомобиле. Когда я наконец-то вышел из офиса, он учтиво открыл передо мной дверцу лимузина. Грузно опустившись на заднее сиденье, я подождал, пока он сядет за руль и тронется с места. Я не знал, как расспросить его о Даниле Луговом, чтобы не вызвать лишние подозрения.

– Наша секретарь чересчур пунктуальная дама, – сказал я первое, что пришло мне на ум.

– Людмила Геннадьевна деловая женщина, – простодушно ответил Степаныч. – У нее всегда и во всем строгий порядок. Она никогда не сует свой конопатый носик в чужие дела и никогда не выставляет себя напоказ.

– У тебя, Степаныч, точно такое же качество. Мне нравится эта черта. К тому же вы оба отлично справляетесь с работой.

– Насчет самого себя ничего не могу сказать, а про Людмилу Геннадьевну могу добавить со всей ответственностью…

– Что именно?

– Если бы она была замужем, то наверняка стала бы хорошей хозяйкой, любящей женой и заботливой матерью.

– Правильно подмечено! – пробурчал я.

Мои мысли по-прежнему были далеки от реальной действительности. Я слушал Степаныча, но на самом деле витал где-то в облаках. Виктория не выходила у меня из головы.

– Ей не повезло в жизни, – не заметив моей задумчивости, продолжил Степаныч. – Она была влюблена в офицера Военно-морского флота. Они даже собирались пожениться. К сожалению, буквально накануне свадьбы он погиб. Наиглупейшая смерть! Отправился на рыбалку и утонул в озере. Сколько раз выходил в открытый океан и ничего, а тут… Упаси, Господи, душу его…

– Представляю, как переживала Людочка столь тяжелую утрату…

– Этого нельзя представить, Роман Александрович. Она ходила, словно тень. Одно время я даже боялся, что Людмила Геннадьевна может угодить в психоневрологический диспансер.

– Ты давно ее знаешь, Степаныч? – заинтересованно спросил я.

– Очень давно, Роман Александрович! Много воды утекло с тех пор. Она была еще совсем ребенком…