Марина Серова - Теперь расплачиваться поздно

Если Полину убил байкер, то за что? Возможно, из ревности. Допустим, он увидел Полину с Ястребовым и вышел из себя. Хотя из ревности чаще всего убивают соперника, а не предмет своего обожания. А если тут каким-то образом замешаны наркотики? Ладно, надо сначала выслушать клиента, а затем уже развивать эту тему дальше.

Мужчина-консьерж не задал мне никаких лишних вопросов. Узнав, что я направляюсь к Круглову, он кивнул и вновь уткнулся в газету. Поднявшись на лифте на нужный этаж, я позвонила в квартиру. Дверь открыла невеста Романа Витальевича, крашеная брюнетка лет тридцати пяти, которую я уже видела на похоронах Полины.

– Проходите, мы вас давно ждем, – Лидия сдержанно улыбнулась.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна, – в арочном проеме гостиной появился хозяин, одетый в спортивный костюм. Поприветствовав меня, он обратился к своей невесте: – Лида, ты бы нам чайку организовала.

Дама повернулась ко мне:

– Татьяна, вы какой чай предпочитаете – черный, зеленый, травяной?

– Я предпочитаю кофе.

– Хорошо, сварю вам кофе. А тебе, Рома, с мятой?

– С мятой так с мятой, – согласился Круглов.

Мы прошли в гостиную и расположились за столом в центре комнаты. Я обратила внимание, что обстановка там несколько изменилась. Вероятно, к этому приложила руку невеста хозяина.

– Если бы не Лида, я бы совсем сломался. Была у меня дочь, а теперь – нет… Вот не слушают дети родителей! Я ведь Полине сразу сказал – Елизаров тебе не пара, но она меня слушать не захотела. И вот результат! И почему я тогда заявление на него не написал?!

– Роман Витальевич, давайте поподробнее. Кто такой этот Елизаров? Что он такого натворил? Почему вы сразу о нем не вспомнили?

– Да-да, конечно, я вам все расскажу. Мое знакомство с этим, – Круглов несколько секунд подбирал подходящее слово, – наглецом состоялось при очень пикантных обстоятельствах. Прошло всего несколько месяцев после гибели Натальи. Полина тогда в десятом классе училась. И вот как-то днем я приезжаю с работы домой, чтобы взять кое-какие документы, и вижу у порога мужские туфли сорок пятого размера. Конечно, меня не могло не заинтересовать, кому они принадлежат. Я позвал дочь – она не откликнулась. Тогда я прошелся по квартире и понял, что она находится с гостем в своей комнате, причем при закрытых дверях! На мой стук никто не ответил. Я взял на себя смелость заглянуть в комнату дочери… и увидел, как какой-то взрослый парень поспешно натягивает брюки.

– Представляю вашу реакцию, – вставила я в образовавшуюся паузу.

– Я был вне себя от ярости, даже замахнулся, чтобы его ударить, – признался Роман Витальевич, – но парень оказался не промах. Он отвел мою руку и едва не уложил меня на лопатки. И это – в моем доме! Я хотел вызвать милицию – она еще так называлась… Полинке ведь тогда всего шестнадцать лет было, а ему, как мне показалось, уже двадцать стукнуло. Но я ошибся. Стас Елизаров был ровесником моей дочери. Они учились в одном классе. Только этот наглец выглядел значительно старше своих лет. Думаете, его смутило мое появление в доме? Отнюдь! Елизаров заявил мне, что он любит мою дочь, а она – его, я же не имею права вмешиваться в их личную жизнь, ну и еще что-то в этом же духе… Полина плакала, умоляла меня никуда не звонить, потому что между ними вроде бы ничего не было. Она просто зашивала его брюки. Я ей поверил. Я привык верить своей дочери.

В целом ситуация была мне ясна, осталось только идентифицировать личность байкера.

– Роман Витальевич, где фотография, о которой вы мне говорили по телефону?

– Вот она. – Круглов подал мне снимок. На фоне сине-зеленого байка с мотоциклетными шлемами в руках стояли Полина и Стас. Парень был высоким, широкоплечим, а главное – у него была характерная особенность держать голову немного набок. Тот байкер, которого я видела, тоже наблюдал за происходящим, склонив голову влево. Я уточнила: – Когда сделан этот снимок?

– Дочка тогда еще в школе училась. У нее на снимке короткие волосы.

– Скорее всего это байк не Елизарова. Он ведь тогда был еще несовершеннолетним, поэтому не имел водительского удостоверения.

– А чей же? – развел руками клиент.

– Возможно, того, кто их фотографировал. Так, тут часть номера проглядывается, – я полезла в сумку за бумажкой, которую дал мне Кирьянов. – Ну вот, все сходится! Это байк Дениса Ведерникова. Но на похоронах Полины был скорее именно Елизаров. Во всяком случае, у того парня было именно такое же телосложение, как у Стаса. Вероятно, он одолжил транспортное средство у своего приятеля.

В гостиную вошла Лидия и начала ставить чашки с подноса на стол. Три штуки. О себе она тоже не забыла.

– Рома, я тебе уже добавила в чай ложечку меда, как ты любишь, – заметила она. – А у вас, Татьяна, кофе черный, без всяких добавок. Вот, пожалуйста, сахар. Если хотите, я принесу сливки.

– Нет, спасибо. – Я придвинула к себе чашку.

Кофе, сваренный москвичкой, мне понравился. А вот Роману Витальевичу чай явно пришелся не по вкусу, он скривился после первого же глотка, но предъявлять своей невесте претензий не стал. Лидия отпила несколько глотков зеленого чая и спросила:

– Так ваши версии совпали?

– Я пока еще не слышал, какая версия имеется у Татьяны Александровны. – Круглов уставился на меня в ожидании обещанного отчета.

– У меня другая версия, но, прежде чем перейти к ней, я хотела бы кое-что уточнить. Честно говоря, мне непонятно, почему вы решили, что Елизаров способен на убийство, да и какой им двигал мотив – тоже неясно.

– Я попробую вам это объяснить. – Веки Романа Витальевича грустно опустились. Несколько секунд он просидел с прикрытыми глазами, а затем, открыв их, продолжил: – Не последнюю роль в возникновении такого предположения сыграло одно обстоятельство… Через несколько месяцев после нашего первого знакомства я пришел в школу на родительское собрание и узнал, что Стас подрался из-за Полины с каким-то одиннадцатиклассником. Причем он так его избил, что тот попал в больницу с очень серьезными травмами! На Елизарова завели уголовное дело, но потом его закрыли.

– Наверное, его родители откупились? – предположила Лидия. – А одна безнаказанность порождает другую.

– Вот-вот, и я о том же, – подтвердил Круглов. – Надо было мне его в тюрьму засадить, но я поверил, что их отношения не зашли… слишком уже далеко. А вот напрасно! Я был слишком легковерным – не видел, что творится у меня под носом.

Лида положила ладонь на руку своего жениха и, глядя ему в глаза, произнесла:

– Рома, я тебя очень прошу, не надо заниматься самобичеванием. Полину все равно уже не вернешь. Надо поберечь свое здоровье, ведь тебе еще предстоят хлопоты, связанные с переездом.