Марина Серова - Теперь расплачиваться поздно

– Ясно, значит, с алиби Стаса все в порядке. Что касается Чарлика, его присутствие на стадионе – очень серьезная улика, и совершенно неважно, что он находился во время концерта в Южном секторе. Киллер и убийство – таких совпадений не бывает! Если Чарлик знал, на каких местах сидит его будущая жертва, ему совсем необязательно было постоянно вертеться около нее, – размышляла я вслух. – Скорее – противопоказано…

– Я, Таня, не хуже тебя это понимаю. Но ты же знаешь, в суде это не прокатит, – Киря потер руку об руку.

– Не прокатит, – подтвердила я. – Володя, я почти уверена, что именно этот человек разыскивает Гераськиных. Рост и комплекция совпадают, а другие приметы – то они есть, то их нет. В одном месте он засветился с усами, в другом – с бородой, а здесь – без растительности на лице, но в очках. Примитивная техника перевоплощения, но при его неброской наружности, скорее всего, это неплохо работает.

– Он и в девяностых тоже экспериментировал со своей внешностью, – припомнил Владимир Сергеевич. – Думаю, ему кличку дали не только потому, что начальные буквы его фамилии, имени и отчества так складываются, а потому, что он был хорошим артистом, прямо как Чарли Чаплин.

– Володя, по-моему, ты ему льстишь, – усмехнулась я.

– Согласен, – кивнул мне Киря. – Придется нам поплотнее поработать над всеми нераскрытыми убийствами, совершенными после освобождения Черныша. Раньше это были только мои догадки, что Чарлик имеет к ним непосредственное отношение, а теперь появилась уверенность, что в девяноста процентов случаев – это его рук дело. Таня, я понимаю, тебе это неинтересно. У тебя ведь только одна задача – найти убийцу Кругловой.

– Вообще-то так и есть, – подтвердила я.

– Ну вот, а я гружу тебя своими проблемами. Но я знаешь что думаю? – и полковник застыл, придав лицу глубокомысленное выражение.

– Что?

– Гераськины где-то здорово накосячили, если по их следу киллера пустили! Только у нас ни Павел, ни Ангелина ни по каким делам не проходят. Я проверил. Чистые они, по крайней мере перед законом.

– Скорее всего накосячила Лина. – Я вспомнила слова Наташки Черкасовой о том, что мужчину с бородкой интересовала прежде всего сестра Павла.

– Как знать, как знать. – Володька легонько постучал кончиками пальцев по столу.

– Скажи-ка, ты насчет них запрос операторам сотовой связи уже сделал? – поинтересовалась я.

– Конечно, и даже ответ уже пришел, – полковник выдержал интригующую паузу, – только Гераськины мобильной связью не пользуются.

– Володя, не смеши меня!

– Таня, я хотел сказать, что все симки, которые были на них зарегистрированы, молчат уже больше года. Вероятно, они пользуются чужими номерами.

– Понятно. Кстати, а ведь я вчера тебе весь вечер названивала, чтобы дать отбой. Ты что, мобильник отключал?

– Несознательно – у него батарейка села.

– Ясно. А что с их налоговыми отчислениями? – спросила я.

– Пока не знаю. Я послал Зеленцова в горинспекцию, но не факт, что ему удастся там раздобыть нужную информацию. Налоговая не так уж охотно идет с нами на контакты. Эх! – Кирьянов махнул рукой. – Надо было самому туда поехать!

Послышался стук в дверь, после чего она приоткрылась, и в нее просунулась чья-то голова.

– Можно? – спросил светловолосый молодой человек.

– Да, Валера, заходи, – пригласил его начальник оперов. Капитан положил на стол кипу каких-то бумаг и после коротких устных комментариев вышел из кабинета. Владимир Сергеевич, на время забыв о моем присутствии, стал просматривать документы. Какая-то строчка в одном из них вызвала недоумение. – Таня, а что, тени для век бывают белого цвета?

– Бывают, – подтвердила я. – Они придают взгляду глубину. Володя, откуда у тебя такой интерес к косметике? Неужели ты завел молодую подружку и хочешь сделать ей подарок?

– Помнишь, я тебе говорил, что в сумочке Полины Кругловой был рассыпан какой-то порошок белого цвета? – спросил Киря, проигнорировав мой подкол.

– Помню, – подтвердила я.

– Так вот, оказывается, никакой это не героин, а всего лишь тени для век, – разочарованно произнес полковник. – Так что морозовская версия ничем не подтверждается.

– Я с самого начала была уверена, что те пакетики не имеют к Полине никакого отношения. Думаю, киллер оставил их на месте преступления как некий знак…

– Какой знак? – уточнил Кирьянов.

– Возможно, Ангелина как раз с наркотой серьезно что-то наворотила – и ее «приговорили». Ты же знаешь, в наркобизнесе огрехов не прощают.

– Знаю, – подтвердил Владимир Сергеевич. – А как же ее брат? Ты думаешь, его убить не хотели? Наверняка собирались. Он же свидетель. Нежелательный.

– Не скажи, – возразила я. – Ястребов ведь ничего не видел, и Гераськин тоже мог не увидеть. Возможно, как раз спутника убитой девушки и хотели подставить… А поскольку операция на стадионе «Локомотив» провалилась, Чарлик снова – через Пашу – пытается выйти на его сестру.

– Ну что ж, надо поднять все прежние связи Черныша и поискать общее во всех нераскрытых делах. Может, найдутся какие-то точки его соприкосновения с Гераськиной, – изрек Владимир Сергеевич после некоторых раздумий и вновь отвлекся на телефонный звонок.

Я огляделась в поисках кофеварки, но нигде ее не увидела. Когда Володька освободился, я задала ему прямой вопрос:

– Слушай, почему мы с тобой сегодня «всухую» разговариваем? Может, по кофейку? Чтоб мозги лучше работали…

– Таня, тут такое дело, – Киря замялся, – забрали у меня кофеварку в другой отдел. У них там сегодня день рождения у одной сотрудницы… Но если хочешь, я схожу к ним, попрошу чашечку кофе для тебя.

– Нет, Володя, спасибо, я лучше в кафе забегу потом.

– Так, на чем я остановился? – спросил полковник.

Только я раскрыла рот, чтобы напомнить ему о прежних связях Чарлика, которые он собирался поднять, как снова зазвонил телефон.

– Полковник Кирьянов слушает! Миша, ты? Так… Гм… Понял… Ясно… М-да… Татьяна как раз сидит напротив меня, так что я сам ей передам. Да, не забудь заехать в следственный комитет. – Владимир Сергеевич повесил трубку и обратился ко мне: – Ну что, Зеленцов отзвонился. Новости такие: Ангелина вот уже несколько лет не платит налог на доходы физических лиц. В последний раз перечисления были сделаны в две тысячи девятом году, когда она работала в детской студии «Чаровница», да и то копейки какие-то.

– Знаю я эту студию, она муниципальная, и зарплаты там просто смешные. У меня свидетельница по одному делу хотела туда на работу преподавателем живописи устроиться, но передумала, узнав, сколько там платят. Похоже, Гераськиной надоело за гроши учить детей танцевать, и она перешла на гораздо более денежную работу – танцовщицей в какой-то ночной клуб устроилась. Надо полагать, трудилась она там без официального оформления.