Сергей Яковлев - Драйверы

— Ага… — сказал я и повесил трубку. После этого сразу же позвонил Борьке. Он не спал уже, волновался, ждал.

— Все нормально, Витек. Через пять минут выхожу. Где встречаемся?

Я сообщил ему точку рандеву, потом позвал к телефону Веру, жену Борькину.

— Верунчик, привет. Это — я… Слушай и не перебивай. Мы с Борькой минут через сорок встречаемся на «Площади Мира» наверху у эскалатора. Нам вроде бы собираются дать авансец небольшой, но вполне приличный — четыреста. С собой таскать такие деньжищи до Мурманска смысла нет, а домой заехать — уже не получится. Ни ко мне, ни к вам… Лида моя сегодня в утро заступает, а ты вроде бы свободна. Так что собирайся быстренько — минут десять у тебя есть — подъедешь туда вместе с Борькой. Встретимся и решим, как нам с деньгами лучше разобраться. Чтобы без проблем. Как, сможешь?

— Смогу-то смогу, но… Витя, я за вас боюсь. Это не опасно? И аванс большой…

Ну, достали меня эти женщины! Вчера еле-еле свою уговорил. Весь вечер, как Кашпировский, гипнотизировал Лидусю. Теперь еще Верку успокаивай.

— Да ты что, Верунь! Какой большой аванс? Нормальный аванс. Сейчас всем водилам так платят. За хорошую ударную работу — хорошие деньги. Ты что думаешь — трое-четверо суток большим рулем крутить легко? Машина с грузом двадцать тонн с лишним весит. Представляешь? Не две, а двадцать! Это очень большая машина. Провести ее по дороге полторы тысячи километров, да еще и обратно столько же — не такое уж и простое дело. Эта работа под силу только таким ребятам, как мы с Бобом. Прикинь — дорога узкая, по бокам глубокие кюветы, лед, снег, мороз и ветер. Вот и платят соответственно… И потом — ты же меня знаешь, Верунчик. Неужели я могу в авантюру влезть, да еще и твоего ненаглядного в какое-нибудь нехорошее дело впутать? Да никогда в жизни! Ты мне веришь?

Я старался говорить мягко, доверительно и включил на максимальную мощность свой генератор искренности. С Веркой надо быть осторожнее — еще чего доброго не отпустит Боба. С нее станется — маленькая, да удаленькая. Вертит им, подкаблучником, как хочет. Не во всем, конечно, — на Борькины закидоны с игровыми автоматами, а теперь еще и с рулеткой, ее влияние почти не распространяется.

И еще, слава Богу, что тогда летом ее в городе не было! Она так ничего и не узнала о нашей болотной кампании со стрельбой, поджогами и гонками по пересеченной местности. Только удивилась, когда мы с Лидусей переехали на новую квартиру. Она бы еще больше удивилась, если бы узнала, что мне и всем моим пришлось еще и фамилию менять. А шрам от пули на Борькином ухе она и вообще только через неделю после возвращения с дачи заметила. Но Боб как-то отмазался, наврал ей что-то правдоподобное. Хотя верхушечку уха маленькой пулькой у него ровно срезало. Тогда-то, на болоте, мне сначала вообще показалось — царапина, потом разглядел: аккуратно, как бритвой, чикнуло.

И хорошо еще, что они с моей Лидой — не очень… Не то, чтобы враждуют — но и не близкие подруги. А то моя благоверная по простоте душевной вполне могла бы порассказать Вере всяких страшилок-ужастиков.

Не знаю — почему бы женам нашим тоже не сдружиться? Вместе бы нам с Борькой кости перемывали, все веселей. Мы-то с Бобом, можно сказать, в один горшочек писали, почти родственники, а вот с женами как-то не сложилось у нас. Я к Борьке — запросто, он ко мне — тоже. А Вера с Лидой, бывает, годами не видятся и не страдают от этого. Ну… женщины, кто их поймет.

Так что, о нашем летнем пикничке Вера — ни сном, ни духом. Но женское сердце не обманешь, нет… Говорят, чуткое оно. Вчера вот Лида моя ныла, сегодня Вера бодягу разводит.

Ну, а хоть бы и действительно нам с Борькой какое ни есть веселенькое дельце подвернулось. Разве плохо? Все интересней, чем лежать словно лежень на диване. Время-то летит, мчится, и все ближе, ближе к финишу.

«Грустно что-то братцы. Скучно каждый день. Водки бы нажраться. Да и это — лень…»

Женщинам, конечно, этого не понять. Им, чем однообразней и тише, тем лучше. У них спокойствие — на первом месте. А мне уже так все обрыдло до чертиков, что и не передать. Да и Бобу, по всему видно, размеренное бытие слегка приелось.

Ладно — съездим, посмотрим, что к чему… Тряхнем старыми костями по ухабам. Хотя и не думаю, чтобы действительно с нами что-нибудь очень уж лихое может случиться. Да и вообще — если бы не Гена со своими назойливыми военными заморочками, так я бы уже и не психовал.

Вот психиатры, наркологи спорят — почему да отчего в России много пьют?.. Понятное дело — не воды. Водки.

А я знаю, отчего. От скуки, господа, от скуки. Или — если точнее — от скуки, нищеты и безнадюги. Ничего впереди не светит. Особенно нам, старперам, тем, кому «за сорок». День за днем — мрак и сплошная тоска беспросветная.

Ску-чи-ща, господа гусары!

Иные — типа Борьки — вместо водки азартными играми нервы себе щекочут. При помощи тривиальной рулетки и игровых автоматов адреналин в кровь добавляют. В общем — чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось.

О новых русских я тактично умалчиваю…

А все же — круто он! Наверное, сибирские гены не дают Борису Евгеньевичу покоя, зудят в подкорочке, гипоталамус с гипофизом почесывают… Да что там говорить! Одно слово — чалдон.

Но какие же стальные нервы надо иметь, чтобы вот так?.. Я и сам — не подарок, но чтобы на кон, не дрогнув лицом, запросто несколько «тонн» баксов поставить! Да у меня бы глаза кровью слезиться начали и прямую кишку судорогой мгновенно свело! Да я бы…

Нет. Ни за что и никогда!

А этот… Этот смог. Он такой. Стальной человек. Гвозди бы делать… Ну, ладно — Бог ему судья. Лично я его и не сужу, беднягу, я его понимаю. Не до конца, разумеется, но где-то… в чем-то…

А все же — козел!

Но уж и тактично помалкивать я не буду. Помалкивать — как бы не в моих правилах. Тем более, когда такой хороший повод подвернулся. Грех не воспользоваться и не попинать дылду этого. Орясину.

О, Боренька! Это ты подставился… Это ты очень даже подставился. Теперь уж я оттянусь. Я теперь весь рейс резвиться буду, доставать тебя, сердешного. Не раз об тебя ножки вытрем. А ты терпи, милок, мучайся угрызеньями… Зато в дороге нам всем не скучно будет.

Вот такое я дерьмо-с. Да-с…

Интересно, сказал Вере Боб о гараже и «уазике», или утаил? Думаю, что утаил, паразит. Не стала бы она жалеть этого черта острокопытого, если бы узнала, сколько он денег за один вечер в казино просадил.

Все эти мысли мгновенно промелькнули у меня в голове. Веруня, разумеется ничего этого по моему голосу не засекла, и я продолжил успокоительное мурлыканье:

— Верунь, ну не о чем беспокоиться, верь мне. Веришь? — слабое «ага» в трубку. — Ты же меня знаешь… Да, Веруня? Знаешь? — еще одно «ага». — Ну вот: я — рассудительный и осторожный, а Борька — умный и сильный. А вдвоем… Ну, что я тебе говорю — ты и сама ведь знаешь, что такое мы с Бобом вдвоем…