Сергей Яковлев - Драйверы

И вот только я пошел в отрыв от бомбистов, как справа от меня пронеслось нечто. Какой-то большущий «джип» обогнал меня. Да так лихо, словно мы стояли на месте. Не меньше ста тридцати кэмэ в час парень вваливал. Наверное, тоже сильно напугался этого взрыва-пожара. А может, и нет? Кто их сейчас, джиперов этих, разберет…

Большая телега — что-то типа «гранд-чероки», в темноте мне не очень-то хорошо видно его было — резко ушла вперед, и вскоре ярко-красные задние огоньки исчезли вдали. Свалил, значит. Сзади в зеркало больше не просматривалось никаких фар. А ведь была еще одна машина… До взрыва я видел огни троих. Значит, кто-то, у кого совести больше, а груз меньше: все же остановился. Ну и ладно — в случае чего окажут помощь пострадавшим, если такие имеются.

До заветной дорожки оставалось — рукой подать, и я спешил туда.

Когда Алексею Николаевичу Баштаю из Мурманска, вернее с трассы, где-то из района поселка Лоухи, его люди — позывной «Ручей-17» — сообщили, что они ведут транспорт почти от места погрузки, у него даже как бы и давление слегка понизилось и головная боль немножко отпустила. Он сразу же нашел место на карте и мысленно прикинул расстояние между двумя машинами: той, которая вела транспорт с севера, и вышедшей ей навстречу из Ленинграда три часа назад. На этой машине с двумя оперативниками поехал Артур Черняев. Расстояние между группами получалось около тысячи километров. Если принять среднюю скорость сближения за сто восемьдесят километров в час — через шесть часов они должны встретиться, взять транспорт в жесткие клещи и спокойно, без эксцессов, довести до Ленинграда.

Вначале Баштай хотел даже сам туда, навстречу, отправиться, свой глаз — алмаз, но годы, годы… Да и не дело ему мотаться, словно лейтенанту зеленому, по полевым разборкам. А контроль за безопасностью — как раз дело Артурчика.

«Вот и проведут машину с гарантией, с подстраховкой до места перегрузки товара на теплоход, — подумал Баштай. — Здесь уже все документы Иваном Зотовым подготовлены, останется только аккуратно зацепить горшки краном и…»

Пароход стоит, дожидается в Угольной гавани, трюмы готовы под погрузку, нужные люди, сопровождающие из Центра, прибыли и аккуратно вписаны в судовую роль. А уж на борту можно проверить каждый контейнер самым тщательным образом. Теплоход идет медленно, и специалистам из Москвы вполне хватит времени каждую закладку обнюхать с пристрастием. Ну, а если обнаружится, что на борт погружены «куклы» вместо товара — тогда да, тогда вина полностью на фирме, а конкретно на нем, на Баштае…

Если обнаружится, что прокол произошел на их участке — от лаборатории, где товар закладывался в контейнеры, до порта — то пуля в голову — самый реальный сюжет. Поскольку игра шла очень крупная, с предельными ставками.

В то, что товар подмахнули на «куклы» на участке, контролируемом его фирмой, Баштаю поначалу верилось с трудом. Но события последних нескольких дней здорово подорвали в нем эту уверенность. Запуталось все как-то сразу, завоняло, и главное — непонятно откуда.

В офисе фирмы «Азот», рядом с кабинетом Алексея Николаевича, специалистами был оборудован радиоцентр, узел связи, в принципе, позволявший связываться, как по спутниковым так и по обычным радиоканалам, с любой точкой земного шара. На крыше здания, в котором располагалось фирма, раскинулась паутина антенного КВ-комплекса. В низкое и темное питерское небо вонзались хлысты, пики и какие-то немыслимые этажерки приемопередающих УКВ-станций, огромными фантастическими подсолнухами торчали тарелки антенн спутниковой связи. Вся связная аппаратура, какая на сегодняшний день могла быть легально задействована в коммерческих целях, а также немало и сверх того, имелась в распоряжении Баштая.

Алексей Николаевич нажал на пульте несколько кнопок и вызвал машину Черняева. Государственной службой электро-радиоконтроля радиостанции, установленной в этой машине, был присвоен безобидный гражданский позывной: «Ручей-16», а центральной станции — «Сеялка-21». Смех и грех… Зато все легально, все на законных основаниях. «Ручей-16» тут же отозвался.

— Артур, слышал, что «Ручей-семнадцатый» говорил? — спросил Алексей Николаевич.

— Слышал, слышал. Я сейчас с ним свяжусь… — сквозь несильный треск помех отчетливо ответил голос Черняева.

— Да, свяжись с «Семнадцатым», и держите постоянную связь до самого конца. Понял меня? Прием…

— Понял, понял…

— Ну, тогда — все. Каждый час вызывай меня. Я буду постоянно на приеме. В случае непредвиденных обстоятельств — немедленно доложи. Все. Связь кончаю, — он нажал кнопку выключения передатчика.

«Ручей-16» сразу же вызвал «Ручей-17» — позывной машины, гнавшейся за «КамАЗом» с севера, и вскоре они связались между собой.

Радиостанция в офисе фирмы, как и передвижные рации на машинах, были коммерческими коротковолновыми приемо-передатчиками японского производства со ста шестьюдесятью девятью фиксированными частотами. Дорого, конечно, но необходимо для поддержания устойчивой связи. И главное — на работу по каждой из ста шестидесяти девяти частот фирма «Азот» имела официальное разрешение…

На высоких полярных широтах в зимнее время диапазон коротких волн бывает достаточно капризным — то по одной, то по другой частоте связь может внезапно резко ухудшиться. Появляется так называемое «волновое непрохождение», вызванное атмосферными магнитными возмущениями. Для предотвращения этого каждая рация — как в офисе, так и на машинах — имела встроенный процессор, автоматически меняющий диапазон работы станции на более благоприятный. Причем изменение диапазона осуществлялось синхронно и одновременно у всех корреспондентов сети. Такие переключения иногда происходили по несколько раз в минуту, но благодаря быстродействию процессоров, не мешали приему текста передачи. Имелись в распоряжении Алексея Николаевича в офисе фирмы «Азот» и спутниковая связь, и системы сотовой связи, но он в особо конфиденциальных случаях, как сейчас, например, предпочитал пользоваться обычными коротковолновками. Специалисты ему объяснили, что такие станции с прыгающими частотами практически недоступны для прослушки, а примитивные коммерческие скремблеры, используемые на УКВ-каналах, в отличие от аппаратуры ЗАС, дешифрируются спецтехникой эфэсбэшных слухачей элементарно.

Алексей Николаевич откинулся в кресле и закурил сигарету. Ну что же, теперь «Ручью-17» — следить, следить, следить… Тащиться сзади, висеть на хвосте около тысячи километров и нюхать выхлоп дизеля. В оперативной работе умение терпеть и ждать — залог успеха.

И неплохо бы самому Балову слетать на север и своими глазами проверить эту упаковочную контору. Побеседовать с командой упаковщиков. Контора «быстроупак», мать-перемать… «Рога и копыта» получаются… За каждый контейнер с товаром такие деньги заплачены! Но где-то ведь товар подменили? Неужели в лаборатории на Кольском?