Сергей ГОРОДНИКОВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА

Тропа превращалась в узкую тропинку, и та, как старая приятельница, легко вывела к кусту, под который я спрятал мопед. Я поднял его и выкатил на тропинку. Быстро завёл мотор и в темноте, по памяти устремился в лес. Мопед стрекотал, гордым одиночкой распугивал ночную тишину, пока позади не затарахтел большой катер. Катер оторвался от берега, понёсся к середине водохранилища, постепенно заворачивая в сторону города. Невольно прислушиваясь к его удаляющемуся жужжанию, я приостановился, ощупал низ сиденья, единственное место, где можно было укрепить незаметный радиомаячок. И действительно, обнаружил приклеенную коробочку в половину спичечного коробка. Отодрал её и отбросил под клён, после чего включил лобовой фонарь.

До шоссейной дороги доехал без приключений. Мешок был лёгким и не досаждал, хотя я весь путь скрючивался, чтобы не бередить рану. Никто на выезде не поджидал моего появления, в поле зрения не виделось ни огонька. Я по широкой дуге выкатил с просёлочной дороги на большую и выжал из мопеда всю скорость, на которую тот был способен.

У спуска в метро ярко горела большая и красная буква «М». Она выставляла себя напоказ, будто не имела никакого отношения к человеку. Я поднялся из подземки в этом же месте всего три с половиной часа назад, а, казалось, с того времени прошла целая вечность. Город словно вымер. Безмолвные прохожие призрачными тенями появлялись, чтобы тут же исчезнуть в спасительной темноте. Вдоль улиц выстроились многоэтажные строения, но в редко каких из множества окон еле теплился свет. Ряды фонарей излучали на улицы холодное безжизненное свечение. А между ними лишь изредка, со змеиным шуршанием влажных шин проносились похожие на особых роботов автомобили.

Я остановил мопед около притаившегося у тротуара такси, заглянул за лобовое стекло. Рыжий мордатый парень оторвался от спинки сиденья и зашевелил бескровными губами, как кукла произнёс:

– Чего надо?

– Довезёшь домой? – спросил я.

Точно магическое заклинание вдохнуло в него жизнь, он взглянул на меня внимательней, заметил дырку в кожаной куртке, мешок за плечом и уставился в лицо. Я догадывался, что оно было бледным, возможно даже, мертвецки бледным. Он кивнул на мопед.

– А козла куда денешь?

Я смотрел ему прямо в глаза.

– Можешь забрать. А пока спрячешь.

– С номерными знаками?

– Вот именно.

Соображал он довольно быстро и, видно, решил, что мопед краденый.

– И куда тебе?

Я назвал большую улицу, соседнюю той, которая мне нужна.

– Это ж через весь город, – ни то возразил, ни то пояснил он.

– Вот именно, – подтвердил я.

Он назвал цену, от какой у иной пенсионерки волосы встали б дыбом и остались такими до конца дней.

– Это много, – повёл головой, сказал я. – Но… если быстро домчишь, заплачу половину. – И напомнил. – Вторая половина – мопед.

– Ладно, – согласился он без особых раздумий. – Садись.

Он наклонился и отомкнул фиксатор дверцы. Я осторожно сел рядом с ним, опустил мешок на колени. Расслабился и глубоко вдохнул-выдохнул, чтобы снять напряжение от тяжёлой поездки.

– Так ты берёшь мопед? – сказал я.

Помедлив, он выдернул ключ зажигания и вышел из салона. Мне было всё равно, что он сделает с мопедом, пусть хоть разобьёт на моих глазах. Но он откатил его к зарослях деревьев под тёмными окнами многоэтажки, убедился, вокруг ни души, и нырнул за кустарник сирени. Появившись вновь, он опять осмотрелся, вернулся в машину, и она наконец-то поехала. Пятна бледного света фонарей заплясали по капоту, по лобовому стеклу. От этой их пляски меня опять стало подташнивать.

Парень свернул в узкую, довольно мрачную улочку.

– Куда это мы? – полюбопытствовал я, незаметно просовывая правую ладонь к карману с рукоятью короткоствольного револьвера Ивана.

И услышал подозрительно бесцветный голос:

– Так короче.

Фары осветили деревянную треногу, на которой укрепили красный круг с белым «кирпичом», знак – проезд закрыт. Рыжеволосый таксист затормозил и остановил машину напротив знака.

– Почему стали? – невозмутимо спросил я.

Он пожал плечами. Но разворачиваться не спешил.

– Давно здесь не проезжал. Перекопали, наверно.

– Наверно, – согласился я, пристально всматриваясь по сторонам. От тёмного подъезда ближайшего строения отделились две тени крепких парней и быстро направились к нам; в руках различались какие-то палки или железки. Не больше сотни шагов отделяло их от стоящей машины. Я не стал медлить, упёрся дулом пистолета в бедро таксиста. – Живо вперёд! – грубо пригрозил я. – Или продырявлю задницу!

Он дёрнулся и нервно хихикнул.

– Блефуешь. У тебя игрушка.

– Мог бы сообразить, эта игрушка сегодня работала.

Времени объясняться не было. Наклонив ствол от бедра к сиденью, я нажал курок. От приглушённого выстрела под его седалищем парень подпрыгнул и с испугу включил зажигание, надавил педаль газа. Два рослых оболтуса с туповатыми лицами налетели на срывающуюся с места машину, словно вознамерились ухватить узду лошади. Но она взбрыкнула, отбросила их на бордюр, опрокинула и подмяла треногу и понеслась по улочке. Как и следовало ожидать, никаких препятствий на ней не было. Мы вновь выехали на освещённую широкую дорогу.

– Больше без глупостей, – предупредил я и для острастки вскинул дуло к боку рыжеволосого разбойника.

Он приходил в себя, ничего не ответил, только сжал тонкие губы и злобно сощурил тёмные глаза. Я не возражал, путь предстоял не близкий, и никакого желания тратить силы на душеспасительные беседы с ним не возникало. В тепле салона тяжелее прежнего наваливалась усталость. А приходилось быть настороже, не позволять ему этого заметить. Так мы и молчали, напряжённо следили один за другим вплоть до перекрёстка, где я распорядился высадить меня. Наверное, мой вид внушил ему некие свои надежды, – он не подчинился. Пришлось с помощью тычка револьвером доказать, что его надежды ложны.

Когда такси замерло посреди улицы за перёкрёстком, я взял револьвер в левую руку, не спуская с него глаз, на ощупь отыскал ручку и открыл дверцу. Холодная сырость вползла в салон, освежая и бодря.

– Ты решил, я возвращаюсь с ограбления и в мешке деньги? – сказал я напоследок, пока восстанавливались моральные силы продолжить путешествие к дому. – Это не деньги, парень. – Я слегка встряхнул мешком. – В нём ценные бумаги на моё имя. Ты и твои дубины-дружки не знали бы, что с ними делать. Можешь этим утешиться. А теперь прощай.

– Ты мне должен заплатить! – вцепившись в руль, прорычал он.

Я сначала выбрался на дорогу, потом ответил:

– Ты же сам этому не веришь. Не хочу тебя разочаровывать. После попытки ограбить меня, ничего не получишь… в воспитательных целях. Да у меня и нет такой суммы. Продашь мопед.