Артур Жейнов - Музыкант

– Интересно, – заметила Рита. – А при чем тут?.. Или это плата за катание? А просто так, по-дружески, неинтересно, да?

– Какая дружба, что ты? Во-первых: обрати внимание на различие первичных половых признаков. Глупо этим не пользоваться.

– А во-вторых?

– А во-вторых, – с охотой продолжил Кубинец, – все мы одинаковые, милая. Но мы лучше вас. Вам нужны цацки, развлечения и деньги, а нам – только вы. Точнее: ваши буфера и ляжки. Бабы рады продаваться. А мы несчастны, мы жертвы. Это вы нас используете. Просто не каждый самец отдает себе в этом отчет. Но ты учти, если тебе понадобится моя жертва, – предложение в силе.

Геркулес, я прав? – Кастро поискал поддержки у Сани.

«Не думаю, что вы правы, Грин, – прозвучало после продолжительной паузы. – Я верю в чистую бескорыстную любовь. Такую, за которую умрешь и ничего не попросишь взамен».

– Правда, веришь? – недоверчиво спросила Рита.

«Правда».

– Пенелопа, дорогая, обрати внимание, как он похож на красавчика Аре! Его, кстати, и зовут так же, – говорил Грэг, представляя Саню своей жене. – Уверен, они знакомы: ты же видела, какая маленькая эта Норвегия.

Пенелопа, красивая женщина лет тридцати, одетая в тоненький халатик, подчеркивающий формы ее выразительной фигуры, сидела, закинув ногу на ногу, и с интересом наблюдала за гостем. Она принимала его на борту самолета, в столовой. Движением руки предложила сесть в кресло напротив.

– Грэг говорил, вы хороший музыкант, – произнесла она.

Саня, раздумывая над ответом, со свистом потянул сквозь зубы воздух.

– Лучший! Поверь мне! – сказал муж, присаживаясь на стул рядом. – А косоглазых как ненавидит! Я, говорит, руками бы их душил. Да, сынок?

– Нас с мужем объединила похожая беда, – сказала Пенелопа. – В той войне мы потеряли близких людей.

Саня ничего такого про косоглазых не говорил, но не стал ни в чем разуверять хозяев. Он только глупо улыбался и, не зная куда деваться от смущения, все пытался приставить виолончель к стене, но чертова бандура не хотела стоять.

– Не молчи, говори что-нибудь, – потребовал Кубинец.

– Да… – задумчиво сказал Саня. – Мой школьный учитель по математике имел проблемы со зрением… Не то чтоб косоглазый, но… я его не любил.

Грэг удивился:

– Учитель?

– Какая математика? – возмутился Кубинец. – Косоглазыми он вьетнамцев называет.

Пока гость откашливался, хозяева переглянулись. Грэг заметно смутился. Общий враг, желание мести, прочная нить, что протянулась между ним и молодым норвежцем, рвалась на глазах.

– Мой прадедушка, – продолжая кашлять, тихо произнес Саня, – служил во французском легионе. Как только их отряд приземлился на вьетнамо-китайской границе, косоглазые, как голодные звери, кинулись на них. Без предупреждения, вот так ни с того ни с сего напали… по предательски – сзади. Деду прострелили грудь, но он продолжал драться. Почти все его товарищи погибли в считанные минуты. Дед достал наградной маузер и, продираясь сквозь ряды неприятеля, метко отстреливал их командиров. Он поднял флаг над головой, и остатки отряда устремились за ним! Кучка героев под предводительством деда поднялась на возвышенность, – Саня говорил теперь уверенно, возбужденно. – Легионеры дали знак артиллерии: «Здесь сконцентрировались основные силы неприятеля! Огонь на нас!» И грянул залп.

Дед выжил. Три года он был в плену. Над ним издевались. Кривоносые вырезали на его груди французский флаг…

– Какие? – не поняла Пенелопа.

Рассказчик стукнул себя по лбу.

– Криво… а – косоглазые! На спине выжгли первый куплет Марсельезы. По ночам он пел патриотические песни. И его перестали кормить. Через месяц он умер от дифтерита. Когда я узнал об этом, то поклялся мстить.

– Пе-ре-бор, – растягивая слово, предупредил Кубинец.

– Лучше бы он немым притворился, – согласилась Рита.

Женщина подалась вперед, упираясь локтями в ноги, глаза ее увлажнились, а выражение лица стало сосредоточенным. Ее ладонь легла на Санино колено.

– Аре, – с вызовом произнесла она, – у тебя будет шанс!

– Правда? – испуганно спросил он.

– Грэг, – обратилась она к мужу. – Он потрясающий! Как ты нашел этого парня? – снова взглянула на Саню: – А умереть за идею ты готов?

Молодой человек смутился.

– Соглашайся на все! – приказал Кастро. – Не возьмут нас с собой, нам конец.

Саня обреченно выдохнул.

– Почту за честь.

– Не так быстро, родная, – сказал Грэг. – Умереть за идею – об этом мы с ним еще поговорим. – Он взял со стола открытую бутылку вина, поднял над головой. – Выпьем за наш союз!

Три больших бокала наполнились доверху. Грэг внимательно посмотрел на молодого человека.

– Готов лететь с нами прямо сейчас?

«Какой кошмар», – подумал Саня.

– А я никуда не лечу, – заявила Рита.

– Бросьте. А мне вот интересно, чего они там такого придумали, – весело произнес Кубинец.

Гость выпил бокал вина и сразу опьянел. Кастро все подначивал: «давай-давай», но Саня подозревал, что получится, как в прошлый раз с коньяком, и пропускал тосты. Стюард приносил бутылку за бутылкой, но, казалось, хозяевам все нипочем. Разве что Грэг стал болтливее обычного и все что-то рассказывал о силе, естественном отборе, о новой Римской империи и демократии.

Саня стал засыпать, и его отвели в комнату для гостей. Он сразу уснул и не слышал, как загудели моторы, зашелестела по асфальту резина, как разогнался и взмыл в чистое небо искристо-белый красавец самолет.

Проснулся он оттого, что кто-то тормошил его за плечо. Открыл глаза. В лицо дыхнул перегаром возбужденный, с бегающими глазами на белом, как береста, лице Грэг. Похоже, он так и не ложился, пил всю ночь.

– Пора! – крикнул американец. – Покажем вьетконговцам, кто здесь главный!

– Чиво?

– Вставай, сынок!

Молодой человек поднялся, взялся за виолончель.

– Аре, малыш, оставь это! – крикнул Грэг, сунул

Сане в руку гранату. – Сейчас мы им сыграем другую музыку.

Молодой человек, приходя в себя и тараща спросонья глаза, последовал за американцем. Только сейчас он обратил внимание, что на хозяине самолета военная полевая форма, зашнурованные выше щиколотки ботинки, на голове каска, а за плечами болтается автомат.

– Магнум, – определил Кастро. – Совсем древний. Где он его откопал?

«Сколько мы летим?» – только теперь подумал Саня.

– Наверное, часов восемь.

«Зачем эта граната? Про каких таких вьетконговцев он говорил?»

– Пошутил, наверное, – неуверенно произнесла Рита.

Саня чувствовал, что с каждым шагом сердце его колотится все сильнее. Американец направлялся в хвостовую часть. Навстречу вышел невысокий пожилой мужчина в такой же форме и каске.