Артур Жейнов - Пилюля

– Килька худосочная.

Он коснулся ее руки.

– Кто килька?

– Сам знаешь кто!

Наконец им принесли заказ. Рита зачерпнула ложкой суп, но есть не стала. Положила ложку обратно в тарелку и отвернулась.

– Ты такая красивая, когда злишься, – все так же улыбался Саня. – Ну, давай рассказывай, какие кильки тебя покусали?

Девушка не ответила, взяв его за руку, внимательно посмотрела в глаза.

– Тебе со мной хорошо? – по дрожащей руке любимой Сане передалось ее волнение.

– Очень хорошо. Почему ты спрашиваешь? Звездочка моя, что опять случилось?

– Не спрашивай меня. И я никогда не спрошу тебя, потому что знаю, что все это неправда. Это все глупости. Да и не станешь ты. Я верю тебе. Больше чем себе. Больше чем кому-либо… Я только не понимаю, зачем она это делает. Зачем, Саня?

Молодой человек решил всем своим видом продемонстрировать, что совершенно спокоен и что переживать любимой не о чем. Он подцепил с тарелки грибочек и фрикадельку, подул на них и, перед тем как съесть, произнес:

– Родная, никогда не задавай таких странных вопросов на голодный желудок. Видишь, я борюсь с голодом в Азии. Присоединяйся к моей гуманитарной миссии. – Потом засмеялся и погладил ее по спине. – Если честно, я не понимаю мотивации чужих поступков. Я даже не могу найти объяснения тому, почему ты не ешь этот замечательный суп.

Рита коснулась его лица.

– Дура она. Я и так из тебя все соки выпиваю, куда тебе по бабам бегать.

– Неправда, – шутя, возразил Саня. – Я еще о-го-го! Кто такая «она»? Чего она тебе наговорила?

Рита улыбнулась, изобразив удивление, прикусила нижнюю губу и, закатив глаза, замотала головой.

– Тамарка сказала, что ты сегодня изменял мне с ней. Я не верю. И не смотри на меня так!

Саня замер с ложкой у рта.

– Проболталась-таки.

– Угу… – теперь Рита утвердительно закивала головой, улыбаясь широко, искренне.

– Суп остывает. Давай лопай, – добродушно сказал он. – Кстати, очень вкусный. Я такой тоже умею варить. Буду тебе дома все время его делать. Попробуй, тебе понравится. Секрет в том, чтобы добавить в него сыр. Правда, я его готовил только с грибами, без фрикаделек, но теперь…

– Обаятельный гад, говорит, твой Саня. Представляешь?

– А еще я буду делать сырники. Вот такие сырники, – он отставил большой палец. – Меня бабушка научила. Проснешься, скажешь: «Хочу есть». А я тебе раз, стакан молока и тарелку горячих таких, сочных…

– Курица! Старая вешалка! – не могла успокоиться Рита. – До нервного срыва чуть не довела.

– А ты мне будешь печь торты. Бабушка делала мне «Наполеон». Ты умеешь готовить «Наполеон»? Если нет, я тебя научу. Но по тортам у нас будешь ты, договорились?

– А еще, говорит, ты у нее какие-то браслеты просил, – глядя на Саню, сказала Рита, усердно орудуя ложкой, так как у нее тоже проснулся аппетит. – Засосов, говорит, на груди наставил. Ну, ничего, говорит, мужиками делиться надо. Скажи, зачем ей это?

– Может, ей этого хотелось, – предположил Саня. Он почти разделался с супом и, кусая хлеб, мечтательно произнес: – Не говори ей, что у нас ничего не было. Может, это единственное светлое воспоминание в ее жизни. И я теперь смело могу хвастаться перед Кастро своим богатым сексуальным опытом.

– Милый мой, мне не смешно, – с упреком сказала Рита. – Когда я чего-то не понимаю, я начинаю бояться.

Рита боялась не зря. Через секунду она увидела троих мужчин в полицейской форме. Они стояли у входа в отель и разговаривали с Тамарой. Женщина была сильно взволнована и казалась бледнее и худее обычного. Рита заметила, что она несколько раз показала рукой в их сторону. Саня, сидевший ко входу в отель спиной, ничего этого не видел.

– Саня, – позвала Рита и вдруг заметила позади него Вадима.

Бывший жених улыбнулся Рите, похлопал Саню по плечу и попросил на секунду отойти в сторонку.

– Саня, – хотела остановить его Рита, но молодой человек уже встал из-за стола и, подмигнув ей, отправился вслед за Вадимом.

– Я вот все думаю насчет сложившейся ситуации, – отойдя метров на десять, начал разговор Вадим. – На мой взгляд, ты поступил со мной очень некрасиво. Придется отвечать за свои поступки. Сильный мужчина никогда не прощает нанесенного ему оскорбления. Ты живешь по принципу «на войне все средства хороши». С подлецами вроде тебя я буду бороться твоими же методами.

– Это все? – спросил Саня.

– Почти. Послушай, ты, ничтожество, кончай ухмыляться. Кто ты такой, чтобы так на меня смотреть! Вот это все, – он широко махнул рукой, – сейчас закончится. И начнутся твои мытарства. Всю жизнь ты будешь выпрашивать объедки для себя и для никому не нужных ублюдков, которых наплодишь. А я ноги об тебя вытирать буду. И все свои ухмылочки ты засунешь себе, знаешь куда?! И так будет. Подожди чуток. Будешь прыгать перед хозяином, в глазки заискивающе поглядывать и выпрашивать косточку. Будешь жизнь проклинать и скулить: «Где же справедливость?!» Скотина инфантильная! Чего же ты теперь-то дергаешься?! О чем раньше думал? Ах, тебе ведь не сказали! Ты не знал, что ты раб, и только рабов плодишь! А эта дура будет потом ко мне бегать…

Лицо Сани вдруг вспыхнуло, как факел, он схватил Вадима за ворот рубахи и потянул на себя. Раздался треск рвущейся ткани. Вадим вырвался, отпрыгнув назад, примирительно поднял руки. О кафельный пол звякнуло несколько пуговиц.

– Хватит-хватит! Ты, примитив. Хватит! – Вадим деланно засмеялся. Саня шагнул к нему, но тот отступил назад.

– Лучше не подходи ко мне, – гневно произнес Саня. – В следующий раз догоню.

Уходя, Вадим произнес, злорадно скалясь: – Если кольцо положить в сумочку, а сумочку спрятать в туалетный бачок – возможно, его и не найдут. А если найдут, то ее обязательно посадят…

И только теперь Саня заметил, что к их столику подошли трое полицейских. За ними, всхлипывая и закрывая лицо руками, стояла Тамара, одетая в вечернее длинное узкое платье.

– С чего ты взяла, что это мы? – услышал он голос Риты.

– Это все он! Я знаю, это он! – не отрывая рук от лица, причитала женщина.

Саня поспешил к любимой и, обняв ее за плечи, спросил:

– Что случилось, звездочка моя?

– У одной из женщин, живущих в отеле, пропали драгоценности, – на хорошем английском обратился к нему один из полицейских. – Нам очень неприятно просить вас, но мы вынуждены обыскать ваш номер.

Потом он опять говорил что-то о причиненных неудобствах, о недоразумении и о том, что у них нет выбора, но Саня его уже не слушал. Он вдруг понял, о чем только что говорил Вадим.

Рите казалось, что она спит и вот-вот должна проснуться. Все предметы, люди, даже воздух, которым она дышит, – все вдруг стало каким-то не настоящим.

Саня шел рядом и держал ее за руку. Он единственный оставался реальным. Его улыбка, добрые глаза и сильные руки, только они были такими, как прежде.