Артур Жейнов - Пилюля

Возня на полу все еще продолжалась. Рита собрала цветы с подушки, еще раз вдохнула их тошнотворный запах.

«Эти цветы честнее тех, что он приносил раньше, – усмехнулась. – Вот она, его любовь!» Бросив цветы на пол, Рита с каменным лицом поднялась с кровати и направилась к выходу. На пороге оглянулась. Преступника, наконец, утихомирили. Двое молодцов держали его ноги, третий сидел на спине. Николай держал его скованные наручниками руки. Уткнувшись правым глазом в пол, Саня моргал залитым кровью левым, пытаясь смотреть на Риту.

– Как ты мог? – прошептали ее пересохшие губы.

– Рита… – выдохнул он, но девушка уже вышла.

Он хотел догнать ее и что-то объяснить. Он даже смог высвободить ногу и сбросить со своей спины одного из полицейских, но они навалились снова. К тому же стоявший в стороне Вадим, наконец, решился, подбежал и со всей силы заехал Сане ногой в плечо. Потом он бил его куда попало. Он так увлекся, что полицейским пришлось его оттаскивать. Последний удар его красивого, из крокодиловой кожи туфля пришелся на Санины губы. Удар был скользящим, рассек губу и щеку. Брызги крови запачкали стену под окном и колышущуюся на сквозняке белую кружевную шторку.

Потом Саню подняли на ноги, помогли умыть лицо и повели к дожидавшемуся у входных дверей полицейскому автомобилю.

На улице он снова увидел Риту. Она стояла у фонтана, скрестив руки на груди, и смотрела на воду. Саня ждал, что она посмотрит в его сторону. Надеялся, что хоть на секунду встретится с нею взглядом, но Рита отвернулась.

Красный, с заляпанными грязью фарами и налипшими на бампер комками глины «мерседес» не спеша катил по пригороду Рангуна. Через каждые пятнадцать-двадцать минут автомобиль останавливался. Сильно хлопая дверью, из машины выходил молодой светловолосый водитель и какое-то время бесцельно бродил вдоль обочины. Потом на задней дверце опускалось окошко, из него появлялась тоненькая женская ручка, и писклявый голос требовал: «Поехали, Ганс!»

Тяжело вздыхая, мужчина садился в автомобиль. Он не сразу запускал двигатель. Ключ в замке зажигания поворачивался только после того, как на пассажирское сидение рядом с водителем неожиданно, будто с неба, плюхался запыхавшийся Фил.

«Ну! И чего мы ждем?!» – недовольно спрашивал он у Ганса.

Двигатель тут же вздрагивал, и Фил, сладко выдыхая, закидывал руки за голову и удобнее располагался в кресле.

Потом Саню подняли на ноги, помогли умыть лицо и повели к дожидавшемуся у входных дверей полицейскому автомобилю .

Неделю назад Фил потерялся. Тогда никто не понял, что произошло, но приставленные к Филу люди заметили в начальнике после посещения профессора некоторые перемены. Он стал молчаливым и настороженным. Как-то неестественно вращал глазами, уши его странно подергивались, он то и дело задирал нос, нюхая воздух, и все время чего-то боялся. А при виде женщин у него начинали течь слюни.

Фил должен был лететь в Азию, но на пути в аэропорт увидел огромную, усыпанную березовыми рощицами поляну. Приказал остановить автомобиль. Сопровождающие с удивлением наблюдали, как их странноватый начальник, то становясь на четвереньки, то подымаясь на ноги, носился между деревьями, грыз кору, обламывал молодые веточки и зубами стягивал с них податливую кожицу. Он уходил все дальше. Встревоженные подчиненные окликнули его, но он почему-то вдруг испугался их крика и убежал. Объявился только через пять дней. Сам позвонил своему любимцу Гансу и сказал, где его забрать. Ганс нашел его сидящим на стоге сена неподалеку от придорожного кафе. Фил выглядел ужасно. Одежда изорвана, босой. Но даже не внешний вид шефа удивил Ганса, его поразили женщины, окружавшие Фила. Их было трое. Неопрятные, с исцарапанными ногами, слипшимися, немытыми волосами, они дрались между собой, кусались, рвали друг на дружке остатки одежды. Скандалили они из-за еды и очереди на спаривание. За последнее, казалось, эти фурии готовы были убить. Когда Ганс докладывал об увиденном Рэму, у него не поворачивался язык назвать их женщинами. Он окрестил их существами противоположного пола.

«Я не знаю, как его привезти! – жаловался Ганс в трубку. – Он не хочет их оставлять! Эти агрессивные, неугомонные самки не дают с ним поговорить. Они постоянно совокупляются с господином Филом. Делают все прилюдно, никого не стесняясь!..»

И это было правдой. Женщинам, как и их мужчине, было безразлично мнение Ганса, прохожих и проносящихся в машинах зевак. Еще пару дней назад это были обычные дорожные проститутки. Сначала они отдавались Филу за деньги, но деньги быстро кончились, а женщины, что в такой ситуации им не свойственно, остались. От близкого контакта с человеком-кроликом что-то поменялось в их физиологии и психике. Странный, не присущий человеку запах, выделяемый его потовыми железами, парализовал их волю, возбуждал желание и подталкивал к действию.

Пока Ганс говорил по телефону, Фил несколько раз окликал его и кричал:

– Шкажи ему, я в отпушке! Шкажи, я в отпушке!..

– Господин Фил говорит, что он в отпуске, – повторил Ганс в трубку.

– Да! Шкажи ему, что я в отпушке.

– Хорошо, – чуть помолчав, подавленным голосом произнес Ганс, отключил телефон и повернулся к своему шефу. Видеть его лицо мешала голова сидящей на шефе дамы.

– Ну, что он шкажал?

Ганс сделал несколько шагов в сторону, чтобы можно было отследить реакцию Фила.

– Господин Рэм сказал… Он сказал… Он сказал, что оторвет вам… Нет, я не могу это повторить.

– Я понял, – разочарованно произнес Фил, освободился от своей подружки и стал торопливо натягивать штаны. – Вот ведь как не вовремя. Шейчас этот орган мне нужен как никогда…

Женщин пришлось взять с собой. Через двое суток Фил был уже в Мьянме и, несмотря на постоянную занятость, быстро вошел в курс оставленных им дел. На ковер к Рэму он мог попасть на сутки раньше, но узнав, что на шефа было совершено очередное покушение, на день задержался в Шанхае. Он был возмущен наглостью Сяо и хотел привезти его голову Рэму в качестве подарка.

Последние дни Рэм жил в небольшом поселке на берегу реки, в сорока километрах от Рангуна. Сейчас он не доверял никому. Только пять человек, самых верных, знали о его укрытии. Всю свою многочисленную свиту после покушения он распустил. Четыре дня назад машину охранения и ту, в которую он по чистой случайности не сел, расстреляли неизвестные из гранатометов. Пришло время больших перемен, но пока об этом знал только он и догадывался кое-кто из соратников. Рэм открыто объявил войну китайскому агентству, хотя знал, что не Сяо стоит за наемниками. Просто слишком много власти сосредоточилось в руках Рэма, и он перестал подчиняться Совету, сам выбирал приоритетные задания. Поэтому Совет решил от него избавиться. Рано или поздно это должно было произойти. У них был только один шанс, но они его упустили. Следующий ход за ним. Он мог расправиться с членами Совета по одному или убить всех скопом. Никто не станет на его пути. Но наемники люди продажные, и надеяться только на их энтузиазм не в его правилах. Нужна страховка. И этой страховкой были деньги Сафронова.