Артур Жейнов - Пилюля

– Кубинец… – прошептала она.

– Какие еще, к чертовой матери, колбасные заводы?! – скрестив на груди руки, недовольно буркнул мужчина. – Какая еще, на хрен, кастрация?! Маруся, я у тебя человеческим языком спрашиваю, был за тобой хвост или нет! А ты мне голову морочишь! Тебе весело?!

– Кастро! – радостно вскрикнула Рита, подскочила и повисла у него на шее.

Кубинец смягчился и обнял ее.

– Козырно вы тут устроились! Я три дня по пустыне без грамма воды мотался. Два дня в Непале в колодце прятался. Над Пакистаном топливо в вертолете закончилось. В Индии мой самолет сбили. Петляю, следы заметаю… Меня, как собаку, гонят! А они тут прохлаждаются!

Рита вдруг захлюпала носом, и Кубинец с удивлением глянул на нее.

– Не плачь, родная, я жив. Но мне приятна твоя реакция. Вижу, переживала за меня. Не ожидал такого участия. Я сейчас сам расплачусь. – Он провел пальцами под глазами и посмотрел. Слез не было. – Но предупреждаю, когда меня обнимают плачущие женщины, у меня срабатывает защитный рефлекс. Сначала я начинаю извиняться, а потом убегаю.

Рита расплакалась еще сильнее.

– Вот-вот, начинается. Маруся, ты меня прости, если что не так. Но я всегда предупреждал, что к серьезным длительным отношениям пока не готов.

– Ну, перестань, – жалобно прошептала Рита. – Тебе все шутки шутить. Разве не видишь, как мне плохо.

– Кто обидел нашу девочку? – Кастро погладил Риту по волосам. – Зубастенькая наша, тебе опять не дали кого-то покусать?

– Мне очень плохо, – сквозь слезы сказала девушка, пряча лицо на его груди. – Правда, плохо.

– Ни фига подобного! Это мне плохо, – возразил Кастро, усадил Риту на лежак, сам сел рядом и хлебнул из горлышка им же присланной бутылки вина. – Фу… гадость. Добрался до Бангкока, встретился там с чувачком одним. Думал, эта крыса долг мне отдаст, так вместо этого в погребе запер. Пить хочу, подыхаю, а тут вино в бочках – крепкое, зараза. Вот и накачался я, Маруся, до сих пор мутит. Меня Кристина выпустила, жена его. Какая у нее… и глаза тоже красивые. Ну и что, говорит, мне с тобой таким делать? Это она мне! Мужчине, который после сорокакилометрового марш-броска в шинели и кирзовых сапогах способен провести ночь с тремя женщинами из терапевтического отделения и при этом оставаться на высоте. В моей амбулаторной карте ни одного диагноза! Там только похвальные отзывы. Я занимался любовью с женщинами через камерную решетку, делал это связанный по рукам и ногам, и даже подвешенный за ноги вниз головой. Пьяный, с бодуна, или под сывороткой правды! В горящем танке и падающем самолете. Моей гибкости и фантазии поражались холодные эскимоски и пылкие наложницы арабских шейхов.

По щекам Риты все еще текли слезы, но она заулыбалась.

– Ну, про горящий самолет ты загнул…

Кубинец усмехнулся.

– Это были итальянские монашки. Как-нибудь встретим их, сама спросишь. Одна потом даже написала книгу «Любить, как птицы». Бестселлер. Я читал. Все правда.

– Значит, монашек было еще и несколько.

– Обижаешь. С одной ни туда ни сюда. Тем более, я после отпуска – свежий, задорный.

Рита заметила, насколько легче ей стало, как только появился Кастро. Показалось, что сейчас она разберется в себе, и все станет на свои места. Наконец она будет знать, что делать, и снова полюбит жизнь, как любила ее совсем недавно.

– Я знала, что ты сегодня придешь. Я чувствовала, что ты близко.

Кубинец подозвал парня из обслуги, не сводившего с него глаз, дал ему несколько долларов и попросил принести еще вина и меню.

– Не ел два дня, почти не спал, – пожаловался Рите Кубинец. – А этот влюбленный пингвин, как я понял, жив-здоров.

– Влюбленный?.. А… здоров, – потупив взгляд, ответила девушка.

– Пойдем под навес, там сядем. Голова раскалывается, еще и солнце… Дрыхнет, значит. Знаю я, знаю, чего он отсыпается! Они чувствовали. Это я чувствовал! Обоих! Ах, как я злился. Моя физиология вела себя, ну очень странно… Причем в самых неожиданных местах и в крайне неподходящее время. – Он с укором покачал головой. – Я никак не мог разобраться: то ли меня, то ли я? Потом понял – и я и меня. Временами, конечно, было забавно, но… мы об этом еще поговорим.

Они сели за столик, Кубинцу налили вина. Он заказал себе поесть. Рита взглянула на него смущенно, сказала, улыбаясь:

– Ты же любишь секс втроем.

– Я и впятером люблю, – огрызнулся Кастро, – но только при правильном соотношении мужчин и женщин. Когда я один, а их заводят группами. Я за консервативный секс. На фига мне еще в постели конкуренты?

– А кто, ты говоришь, тебя запер в погребе?

– А… – он отмахнулся. – Мало ли крыс на этой свалке. Денег хотел и паспорт новый. Я ж тебе все деньги отдал. Так давно бы уже прикатил. Два дня по офисам таскался, лечебный концентрат продавал. Пока наскреб…

– Какой концентрат?

– Долго рассказывать. Ну да ладно. – Кубинец сделал скорбное лицо, произнес волнительно: – Люди очень больны. Виной всему вода с плюсовым зарядом. Какую воду мы пьем?! Скорее! Скорее спасайтесь, промывайте свои кишки, избавляйтесь от этой ядовитой заразы! Покупайте концентрат, способный превратить плюс в минус и сделать воду полезной. Пакет на ведро воды. Настоящий прорыв в медицине. Иногда я сдабривал рассказ труднопроизносимыми именами или каким-нибудь брюссельским медико-фармацевтическим концерном.

– Пакет?

– Обыкновенный чайный пакет. Но я-то об этом не говорил, иначе пропадет вся магия. Концентрат, понятно, сделан на германском оборудовании, по технологии фиджийских монахов. Я договаривался о крупных поставках с важными дяденьками и за полцены отдавал им пробный образец.

– И что, нашлись дураки? – удивилась Рита.

– Предприниматели, – обижаясь за коллег, поправил ее Кастро. – Правду сказать, мне это не помогло. Все равно в казино продулся. Но нет худа без добра. Познакомился там с одним прохиндеем, узнал, что у него два вертолета. Сняли каких-то обдолбанных дур и погнали к нему. Ну, я сразу за штурвал и – адьес. Ну, так как, принесут мне сегодня поесть?

– Ты только что приехал?

– Час назад. Снял номер, вырублюсь, думаю, на пару часиков, но потом решил – не, сначала этих развратников найду. Я ж сразу, как очухался, к ученому нашему заглянул. Столько он мне обидностей наговорил, так расстроил.

– Интересно, и чем он тебя расстроил?

– Человек смертен, говорит. Все мы, говорит, умрем, представляешь?

– Ну, я-то об этом догадывалась. – Рита взяла банан, которым угостил ее Кастро, сняла кожуру, хотела поделиться, но он отрицательно покачал головой.

– Ну, я чувствовал, что создатель учудит-таки какую-то пакость. Обидно. Я только начал осваиваться. Пока дышать научился, к температуре привык, от вращения земли перестал качаться, и тут нате – с вещами на выход. – А вообще, он так мило все придумал, столько удобств. – Кастро посмотрел в небо. – Отличное изобретение, скажем, корова. Это же вкусно. Или, допустим, воздух. Очень полезное изобретение, а главное, всегда есть чем заняться – хочу вдыхаю, хочу выдыхаю.