М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая

— Совести нет ни на вот столько! — буркнул Д.Э., делая страшно занятое лицо.

— Знаешь, а я тебя прямо вижу! «Он же, десять лет спустя!» Такой весь процветающий, в цилиндре и с бутоньеркой в петлице: «Бешеный темперамент!»

— Вот спасибо! — поперхнулся Джейк. — Ты себя лучше представь.

— А себя не очень представляю, — покаялся М.Р. — Не представляю, как выгляжу.

— А меня? — спросила Ширли и пробралась сквозь разлом в стене — уже обычный путь в кабинет мадам, — меня ты представляешь? А что на мне надето?

— Бант, — сказал Джейк, осмотрев ее всю. — Шелковый. Пунцовый. Как у шпица!

Русская графиня тоже осмотрела свои прожившие трудную жизнь кружева. Она явно ждала продолжения.

— И больше ничего! — с триумфом закончил Джейк.

— Нет, — сказала Ширли. — Не так. На мне что-нибудь красивое. Красное. И чулки. Шелковые, с розами на подвязках.

— И очки! — добавил Дюк и нацепил ей на нос очки в толстой оправе, которые добыл из ящика бюро.

— Да! — Джейк аж подскочил от восторга и тут же придал голосу надлежащую интимность. — «Образованная барышня. Поэтесса!»

— Вы так заведение псу под хвост пустите, — с неудовольствием сказала русская графиня своим гнусавым голосом, и стянула очки с конопатого носа. — Кому они нужны, эти писательши?

Д.Э. положил карточку на стол и выразительно закатил глаза.

— Писательница, а не писательша!

— Какая разница? — окрысилась Ширли. — Они все страхолюдные. Вот если бы актриса… или там певица…

Она надела очки на нос М.Р. Дюк попробовал рассмотреть свое отражение в наспех протертых боках пишущей машинки.

— Нет, — сказал Джейк. — Хорошо. Даже очень. Можно попробовать.

— Нет, фу! — отрезала Ширли, сунула в машинку испорченный лист, отстукала: «Никагда!!!!» и показала компаньонам.

— Да что ты! — Д.Э. улыбнулся, как змей и поднял левую бровь.

— Ой! — Ширли схватилась за голову.

Но было поздно.

«Русская графиня Оленин д’Алхейм, предоставляет, помимо прочего, особые услуги…»

Русская графиня с отвращением трещала тугими клавишами. На ней были кружевное белье расцветки запекающейся крови, черные шелковые чулки (подвязки, правда, оказались не в тон, белые, свадебные), пунцовый бант на шее и черный — в волосах.

— «…особые услуги», — с удовольствием закончил Д.Э., валяясь на скорее грязном, чем красном бархатном диване, закинув ноги на спинку и вертя в руках цилиндр на серой подкладке.

Вдруг томная улыбка сползла с его физиономии.

— Да, кстати! Услуги у нас «особые», а не «асобые», не забыла?

— Помню я, помню! — Ширли поерзала тощим шелковым задом, стянула под бюро туфли, пошевелила на скамеечке длинными, как у шимпанзе, пальцами ног и прошипела:

— Чтоб тебе самому эти особые услуги предоставлять, извращенец!

— Вычеркиваем «особые услуги», — не меняя тона, сообщил Д.Э. — Помни мою доброту.

— Как! — обернулась Ширли. — Ты что, чокнулся? Это же самая выгодная статья! Мы так всю клиентуру растеряем! Это я пошутила просто!

Она полезла в ящик стола и рядом с машинкой и чашкой чая (со вкусом крана), оказался длинный хлыст.

— Знаешь, как это впечатляет!

— Им же убить можно, — с некоторой нервозностью сказал Д.Э.

— Ну, большей частью хватает просто этого, — Ширли слезла со стула, приняла грозную позу и заправски щелкнула хлыстом.

Звук был такой, что у оторопевшего патрона сжалось за ушами.

— А… а меньшей? — все-таки поинтересовался он.

— Хочешь? Могу показать.

Она вернулась за бюро, сунула под себя ногу и опять принялась стучать по клавишам.

— У тебя пятна на пузе.

Д.Э. вертел носком пижонски лакированной, в два цвета, туфли. Винные пятна, темно-красные, несвежие, с разухабистым шиком украшали его пестрый, шитый золотом жилет. «Тля представительств», — сказала Ида и без долгих разговоров обрядила обоих джентльменов в те остатки роскоши, которые удалось добыть с риском попасть под расстрел.

Искатель приклю… да нет уж, будем правдивы: новоявленный сутенер стряхнул пепел в ночной горшок. Горшок стоял тут же, возле дивана, специально для этих целей.

— Ты бы пепельницу взял! — Ширли выдернула лист из машинки.

Д.Э. надвинул цилиндр на лоб, так, что из-под него виднелась только дымящаяся сигаретка, и скучным бюрократическим тоном продолжал:

— «Лорелея Флоренсия д’Альварес». Точка. «Мисс Божественный Бюст на конкурсе красоты в Сан-Диего». Точка. Год не ставь.

— Козебродски заканчивает карточки для альбома, — через пролом пробрался Дюк и отряхнул новый костюм.

Тоже весьма далекий от того, что принято считать хорошим вкусом.

— А ты уверен, что это так уж нужно? А если заметут?

— На представительстве, — отрезал Джейк, — экономить нельзя. Без альбома мы дешевка.

— Ну, а если все-таки облава?

Джейк перебросил сигаретку в другой угол рта.

— Если облава, — сказал он, — у нас и без всякого альбома никаких шансов прикинуться массажным салоном или мюзик-холлом. Лучше уж альбомом завлечь. Всегда лучше договориться.

Дюк прикурил и бросил в горшок спичку.

— Умный, да?

— Это я умная, — сказала Ширли. — Мадам всегда так делала.

— Компаньон! — Д.Э. всплеснул руками. — Да у вас усы!

— Два часа закручивал, — скромно отмахнулся М.Р. — Не завидуйте. У вас зато глаза молодого головореза. Мне до таких еще работать и работать.

— Конечно, — подтвердила Ширли. — Наглые зенки!

— Бесстыжие зенки! — подтвердил Дюк.

— Кого нам не хватает? — быстро спохватился Джейк.

— А кто еще должен быть? — удивился Дюк. — Счетоводом ты, вон, Ширли приспособил.

— За дополнительную плату! — немедленно напомнила та.

— Фотограф у нас есть. Музыкальный автомат имеется, — продолжил М.Р. — Чего тебе не хватает для счастья-то?

— Кухарки, — тоскливо сказал Д.Э. — Прачки. Горничной.

Дюк спихнул ноги компаньона на пол, плюхнулся рядом на диване.

— Разбаловались тут у нас некоторые, — сказал он. — Не пора ли тебя опять на китобой, а?

— Да ты посмотри, в каком хлеву мы живем! — Джейк распахнул черный пиджак, демонстрируя пятна на жилете. — Прачка в кредит больше не берет, мыло кончается, денег…

— Ой, мыла ему! — М.Р. хлопнул себя по ляжкам. — Тут воды нет по-человечески, а этому мыло подавай!

С водой было плохо по-прежнему: то она была, то ее не было, то еле текло, то вместо воды из крана лилась ржавая жижа.

— Ваше сиятельство, — сказал Джейк противным голосом, — ты закончила? Все, сделай мне еще писем напоминательных штук пять, и можешь идти повалять дурака. Пока никого нет.

Пока русская графиня, страдальчески вздыхая, стучала на машинке, Дюк сказал:

— Я кассу нашел.

— Ого!

— Да. И несгораемый шкаф. Вскрытый, правда, но несгораемый.

— А зачем нам касса? — поразился Д.Э. — Чеки давать?