Фридрих Незнанский - Принцип домино

— Без или! И то и другое, — жестко перебил Вадим. — Кнут и пряник, ничего лучше прогрессивное человечество пока не придумало.

Он достал свой ноутбук, вставил компакт-диск с адресами и телефонами в Москве и области, быстро набрал имя, отчество и фамилию практикантки. На экране возникли адрес и номер телефона в Химках.

— Вот это да… — присвистнул Колюня. — Только она вроде живет на Таганке.

— Не мешай… Значит, в Химках прописана. Сейчас проверим…

Вадим включил сотовый и позвонил по номеру, возникшему на дисплее ноутбука.

— Здравствуйте, это Полина Алексеевна? — вежливо спросил он.

— Здравствуйте, она самая. А кто это?

— Это Сережа, знакомый Наташи… А можно ее к телефону?

— Сережа… А, был у нее такой, помню, вместе учились. Только сейчас ее нет, Ниночку, внучку, мне привезла, а сама на дежурство уехала. Да и живет после развода сейчас в Москве, на Таганке. А вы, Сережа, хоть знаете про ее развод?

— Конечно, — сказал Вадим, строго глянув на Колюню, который прыснул, не выдержав. — Вы мне ее телефон не подскажете?

— Как я могу без ее согласия, сами подумайте? Нет, лучше вы свой оставьте. И она вам перезвонит. Или позвоните сюда вечером, когда она с дежурства вернется.

— Спасибо, я так и сделаю… — Вадим отключил, телефон и взглянул на Колюню.

— Скажешь ей сам и передашь это… — Вадим написал записку, отсчитал триста долларов и положил все в конверт. — Она меня не должна видеть, ты понял?

— Да понял я… — Колюня косо взглянул на записку, где был записаны диагноз и номер клиники.

— Перехвати ее прежде, чем она сядет в машину, предупредил Вадим. — И вот, микрофон не забудь…

И нацепил ему под ворот почти незаметный конденсаторный микрофон.

— А это зачем? — не понял Колюня.

— Чтоб я проконтролировал, как ты отработал аванс… — сказал Вадим. — А также что ты ей никаких глупостей не наговоришь. Чтоб все по-честному.

Он видел, как Колюня приблизился к девушке в синей тужурке поверх белого халата, сбежавшей с крыльца, над которым красовалась поблекшая и покосившаяся эмблема красного креста и полумесяца. Он что-то ей сказал, она пожала плечами, отошла с ним в сторону, всем видом выражая крайнюю занятость и нетерпение. Теперь Колюня стоял к Вадиму боком, и было видно, как она реагирует на его предложение. Сначала отвела руки за спину и отступила на шаг, когда он ей что-то протянул. Замотала головой…

— Черт… Что он ей там наговорил? — сказал Вадим вслух и перевел на максимальную громкость свой миниатюрный приемник, который вдруг, так не вовремя, забарахлил.

— …Мы хотим как лучше, — канючил Колюня. — Нашу клинику мало кто знает, поэтому мы развернули рекламную кампанию и везде пропагандируем наши достижения…

— Что он там мелет? — поморщился Вадим.

— Если вы убедите родителей мальчика, что его нужно отправить лечиться только к нам, ну, типа того, что в другой больнице это пока не лечится, то получите от нашей фирмы конкретное вознаграждение… Ну? Врубилась? — Колюня вдруг перешел на «ты».

Ему тяжело дался этот пассаж, но девушка уже читала записку.

— Нет, я так не могу, — сказала она. — Вы меня поймите! Я еще не видела этого мальчика… Да, я слышала про вашу клинику, это действительно хорошая клиника, с современным оборудованием, но уж очень дорогая. Как я могу что-то предложить его родителям, если нам туда не дают путевок… А откуда вы, кстати, знаете его диагноз? Вы что, врач? Вы этого мальчика уже осматривали?

— А то… — хмыкнул Колюня.

— Что-то не похоже. Извините, и дайте пройти, мне нужно ехать к ребенку!

— Ты погоди извиняться-то. Ты, Наталья, лучше не о чужих детях, а о своей дочке Ниночке подумай… — негромко сказал Колюня, когда она, оттолкнув его, хотела пройти мимо. — Что щас у твоей матери в Химках гостит.

Вот здесь он уже в своем привычном репертуаре, подумал Вадим, увидев, как резко изменилось ее лицо, когда она остановилась.

— А что с ней?.. — тихо охнула она.

— Пока ничего, — сказал Колюня. — Пока. Но ты, в натуре, тоже не будь дурой. Бери, пока дают. И делай, что говорят. И никому ни слова. Поняла? Тогда прям щас, при тебе, отзвоню ребятам в Химки и дам отбой.

И сунул ей вместе с адресом клиники конверт с деньгами.

Она нерешительно взяла. Неловко сунула в сумку. Потом с окаменевшим лицом последовала к ожидавшему ее «рафику», мотор которого нетерпеливо и сердито гудел. Обернулась в его сторону, прежде чем сесть в машину. И снова к нему подошла.

— Вы это точно?.. С Ниночкой все в порядке, ничего не случилось? — спросила она.

— А чего меня спрашивать? Ты ей сама и позвонишь, — пожал тот плечами. — Сразу, как дело сделаешь.

— Все-таки мы — сволочи! — вдруг сказал себе Вадим.

Впрочем, мир на том и стоит — бить в самое незащищенное и слабое место — женщин, детей. Например, посадить невинную душу на иглу дармовых баксов. Может, она их в руки никогда не брала. А теперь будет брать. С этого дня, кто и за что ей ни предложит, снова возьмет… Раз уже попала в зависимость… А дальше будет сама искать случая, чтобы снова испытать прилив адреналина. Не я это придумал. Мир так устроен. А значит, или мы будем следовать его понятиям, или понятия займутся нами.

Колюня влез в машину, с довольным видом сел рядом, молча и не глядя протянул руку за своим гонораром. Потом пересчитал баксы, которые дал ему Вадим.

— А где еще сто двадцать?

Ты взял из конверта стольник, предназначенный для нее. — Вадим кивнул в окно. — Вон у тебя в заднем кармане. Можешь проверить, если забыл. Плюс штраф. Чересчур много болтаешь. Я предупреждал: каждый твой прокол — червонец. А у тебя их было два. Для чего ты сразу сказал насчет ее ребенка? Кто ходит с козырей?

— Ладно. А второй? — недовольно засопел Колюня.

— Во-вторых, ты бездарен и неубедителен, как всякий дерьмовый шантажист… — поморщился Вадим. — Я думал о тебе лучше. В следующий раз, если он, конечно, будет, заранее отрепетируй, что собираешься сказать своей жертве. Все, отчаливай… Я по четвергам не подаю. Позвоню, если что.

Дождавшись, когда Колюня «отчалит», он позвонил Олегу Ивановичу.

— Все пока на мази, если не считать небольших проколов… — сказал он. — Надеюсь, они никак не скажутся.

— Ладно, сегодня же позвоню нашему клиенту, — ответил Олег Иванович.

И примерно через час он набрал телефонный номер журналиста Макарова в «Неангажированной газете».

— Евгения Матвеевича, к сожалению, сейчас нет, — ответила ему Татьяна Козорезова, начальница отдела редакции. — А кто его спрашивает? Олег, это ты, что ли?

— Да, Танюш, я, хотел вот узнать, нет ли у него файлов или подшивки «Файнэшнл тайме» за девяносто восьмой год, по дефолту в России.

— Опомнился, — строго сказала она. — Пять лет уже прошло… Евгения Матвеевича сейчас нет, а кроме него, никто не скажет. Ему сейчас не до этого. Только что вызывали «скорую» к его внуку в детсад, и он срочно поехал туда…