Ксения Баженова - Сердце грустного шута

– Ну-ну! Ты чего это? – Она отодвинулась и отстранила его. – Пойду на кухню, воды попью.

Хмель выветрился из Пашиной головы в одну секунду. Он остался стоять один среди танцующих парочек.

«Наверное, надо извиниться». И он пошел вслед за Ритой на кухню, но, услышав, что там еще какие-то девчонки, остановился и прислушался.

– Прикинь, Маш, мне Акимов в любви признался!

Голову будто сжали тисками.

– Да ладно! А чего, нормальный парень, по-моему. Светке вот ужасно нравится.

– Вот пусть Светке и нравится. А для меня он – «водитель». А принцессы с водителями не водятся!

– В каком смысле водитель?

– Ну мы же в детском саду вместе были. И он там у нас с Генкой, когда мы в свадьбу играли, всегда водителем был. Ну ты же понимаешь, это метафора. В общем, как был водителем, так им на всю жизнь и останется. И никакие Парижи и теннисы не помогут. Вот для Светки он как раз пара. Кто у нее там папаша?

– Директор ресторана какого-то, кажется. Не помню точно.

– О! Чудесная парочка. Обслуга, короче, она обслуга и есть.

– Ну все! Прилипло теперь погонялово к Пашке! Водитель! Ха-ха-ха! – прокомментировала другая девочка.

Паша не верил своим ушам. Он взял куртку и, ни с кем не попрощавшись, вышел из квартиры. После восьмого класса он ушел в вечернюю школу и помогал маме с переводами. А потом, сдав все экзамены на «отлично», поступил в МГИМО. Павел еще пару раз пытался завязать отношения с девушками высокого социального статуса. Но те только отшучивались. И он стал выбирать тех, кто попроще, и быстро с ними расставался. У него так и не появилось ни одного друга. Он решил, что лучшими друзьями для него станут деньги. У него будет их много, и он купит все – и дружбу, и любовь, и все на свете. Когда они появятся в достаточном для этого количестве, он не знал, но верил, что это точно будет. И деньги появились вместе с неожиданным вторжением в жизнь отца Лизы. И их стало очень много.

Сегодня Потапов решил проехаться в деревеньку. Один. Обмозговать, поприкидывать. Поехал на вездеходе. Благо дорожку какую-никакую проложили солдатики. Хотел он проверить кое-что, да все никак не мог собраться. Сейчас он уже был уверен на все сто, что постоянно исчезают припасы, привозимые им в усадьбу. И тушенка, и кубики бульонные, и масло подсолнечное. О беглых не сообщали, да и тюрьмы здесь поблизости нет. Может, дикие туристы набрели на его запасы? Или пропавшие солдаты? Но их бы уже нашли.

В своих внутренних монологах Иван Семенович не раз критиковал планировку этого населенного пункта. Однако БЖД (безопасность жизнедеятельности) на случай войны, к его удивлению, здесь была практически обеспечена. Местность состояла из оврагов, крутых скатов и обрывов, речек и заболоченных участков, огромного лесного массива. Все это было очень по душе полковнику Потапову. Зимой и весной, думал он, эта местность значительно снижает проходимость автотракторной техники, значит, пользоваться этими благами можно только летом и сухой осенью. Но рельеф тут, конечно, мировой: и растительный покров, и наличие различных укрытий, способных полностью обеспечить защиту подразделений. Каких подразделений, он и сам не понимал, но как стратег не мог этого не отметить. Условия наблюдения зависели от степени просматриваемости окрестностей и дальности обзора.

Решил он пару дней понаблюдать за передвижениями и устроить свой дозор на руинах церкви. Есть там одно местечко, он его уже приглядел, так как пропажи его все-таки волновали. Еще его волновали и некоторые предполагаемые нарушения равновесия экологической среды.

Он готов был голову на отсечение дать: что-то выходило здесь из-под земли, какой-то газ, мутнящий сознание и вызывающий галлюцинации. Это точно, хотя и проверку вызывали, и даже заключение имеется, что ничего нет. Но даже его, взрослого мужика, один раз накрыло. И он понял, что не просто так. В общем, надо все исследовать и пораскинуть мозгами, как действовать дальше. И хорошо, что Акимова нет. Жаль, конечно, что фельдшера застрелили, но, видно, напросился. Лежит теперь в сырой земле, червей кормит. Вспомнил их последнюю рыбалку. Хорошая, однако, идея была у бедняги – зарыбить озеро. Надо и об этом подумать тоже.

Сидели они тогда на гнилых мостках в зарослях тростников, готовились к схватке со всеми любимой рыбой карасем, полковник Потапов и фельдшер их военной части. Фельдшеришка деловой, пронырливый. Оба думали одну потаенную думу, оба молчали. Один боялся нарушить договор, другой – сделать неверный ход.

– Зацепистое у тебя удилище, доктор!

– Да и ты не шутишь, Иван Семенович!

Клевало хорошо, видно, вышли на карасевую тропу. Быстро ведерко стало тесным для жирных рыбешек.

– Еще полчаса посидим и пойдем поедим, я проголодался уже. – Полковник посмотрел на часы.

– Я – за! Там припрятан подарочек для тебя. – Фельдшер хитро подмигнул.

– Так все срослось? – Потапов делал вид, что спрашивает так, для поддержания разговора, а внутри у него все колыхалось и трепетало.

– А ты как думал? Пойдем-ка! Да ты удилище здесь оставь, кто его возьмет? Может, еще посидим под вечер. – Фельдшер быстро поднялся, потянулся. – Хорошо бы здесь карпа половить!

– А вот мы лодочку сообразим, пойдем на середину, там, на чистых пятачках, может, и клюнет. – Иван Семенович шагал сзади, нес ведро.

– Конопли надо достать.

– Конопли?! Ты что, доктор, оттянуться захотел?

– Хе! Сразу видно, не карпятник ты! Для прикорма. Конопля – магнит для карпа.

– Ишь ты, сообразительная рыбеха! – засмеялся полковник, вспоминая вдруг свою детскую ореховую удочку с шевелящимся на крючке жирным червяком.

Они сошли с мостков и, раздвигая прибрежную осоку, вышли на разнотравный луг, поднялись по тропинке в горку к дому, утопающему в цветущей бузине. Не доходя до калитки, фельдшер повертел головой:

– Красота! Красота какая!

Утренний туман рассеялся, и то, что они увидели, было почти старинной гравюрой. Лесное озеро располагалось между густо поросшими лесом невысокими холмами. В этой ложбине, на самом низком озерном берегу, разместилась уже почти разрушившаяся старинная деревенька с двухэтажными рублеными домами, когда-то украшенными великолепной резьбой. Она амфитеатром спускалась к лугу.

– Не верю глазам своим! Как могла возникнуть подобная красота?.. И как еще ее никто к рукам не прибрал?!

– Бездорожье! Великое русское бездорожье! Но, как говорится, подальше положишь – поближе возьмешь, – заметил полковник. – А вон те руины? Совсем развалины. Это церковь была?

– Без сомнения. Одна из, как ты говоришь, башен, что пониже, – само строение без купола, а другая скорее всего была колокольней. А там! Глянь, Иван Семеныч! – Фельдшер махнул рукой на противоположный высокий берег с господским домом. – Конечно, может, здесь и нет карпа. Но озеро дельное, его зарыбить можно.