Фридрих Незнанский - Игра по крупному

— Ты бы не темнил. Что делать, говорю, со­бираешься?

— А что делать... — Гоша в упор глянул на Артема. — Ждем-с. Известий из столицы. Они же кроссовки, сам знаешь, с собой увезли. А он в них где только не бывал, куда только не вляпы­вался.

— Если след у них есть, — сказал Артем, — то им сравнить его надо.

— Выручишь? — спросил Гоша.

— Подумаем, — ответил Артем. — Влип ты, конечно. И с девкой этой. Вот ты бы застал их, кого бы замочил? Ее или его?

— Ее бы пожалел, — сказал Гоша. — А Черда­ка бы сразу.

— Именно так, — сказал Артем. — Но ведь ее шлепнули после него, мне менты говорили. Как думаешь, Томила мог ее убить?

— Не похоже, — сказал Гоша. — У него бы руки тряслись. А тут кто-то спокойно — прямо в лоб. Аркан молчит, потому что наверное сам это сделал. Укажет на Томилу, а тут выяснится, что Томила сроду пушку в руках не держал. Ты это знаешь, но молчишь. Потому ли, что хочется тебе, чтоб Томила за это отвечал? Скажи как есть, по правде.

— Аркан, если он стрелял, то действовал по наущению Томилы, — ответил Гоша. — А так ты все обсказал похоже. Тебе бы в менты податься. Свой сыскарь в органах — самое то. Те все боль­но продажные...

— Так что будем делать? — спросил Артем, закуривая.

Гоша не ответил. Встал, подошел к окну, за­смотрелся на площадь перед гостиницей, зали­тую синевой сгущающихся сумерек.

— Пора в Москву возвращаться. Я-то офици­ально прибыл сюда на открытие участка нефтепровода. Большой участок — двести километ­ров — не шутка.

— Читал, писали, — сказал Артем, кивнув в сторону журнального столика, заваленного газе­тами.

— Ну вот так. Уехать просто так, оставив все как есть, сам понимаешь, не в моих правилах. Чистить надо. Чтоб за тылы быть спокойным.

— Значит, сначала Томилу, потом Тимура? — спросил Артем.

— Видимо, в этой последовательности... — сказал Гоша, скрестив руки на груди. — Томила достал меня с этой трубой, помнишь? Подзорная. У Ивлева я ее взял перед тем... А он, видно, узнал, видел у него... И так пристал: откуда, мол. Прикинулся, что не понимает моих намеков, ждал, сука, что я сам все скажу... Хотел, чтоб я признался. При всех.

— Много ты ему позволял, — упрекнул Артем. — Ребята обижались.

— Верил я ему. Кто из друзей у меня, кроме него, остался? Я, говорил, прошел огни и воды. Намекал, чтоб я ему устроил медные трубы. Оби­жался, если на прием его в посольство не брал. Труба ему моя не понравилась! Вот пусть через эту трубу и пройдет! Как через огонь и воду.

— Можно, — сказал после паузы Артем.

— Да не ты! — хлопнул его по плечу Гоша. — Тимура бы напоследок задействовать. Зачем тебе лишнее на душу брать? Верно говорю?

— Значит, с Томилой говорить не будешь? — спросил Артем.

— Да некогда мне. То, се... Звонить в минис­терство надо. Возвращаться велят начальники.

— Без тебя там никак, — усмехнулся Артем.

— Погоди... Придет еще мое время. Мне бы ребят побойчее, на которых можно бы положить­ся, как на себя... А где сейчас Томила? Далеко?

— Полчаса езды, на даче. Бывшая обкомов­ская, где гости из Москвы отдыхали, знаешь?

— Бывал, — кивнул Гоша. — И не раз. С Еле­ной мы там познакомились. Нам сауну устроили, девочек пригласили... А она там была в первый раз. Ну я сразу и решил — моя.

Гоша снова разлил по рюмкам.

— Тимура берем под наблюдение? — спросил Артем. — Он спокоен, ничего не подозревает?

Гоша помедлил с ответом, надевая шубу.

— Жалко его, дурака. А что делать? Дело прежде всего. Проблемы надо устранять по мере их поступления, как сказал... не помню уже кто.

Артем только криво усмехнулся, ничего не ответив на это.

Они вышли из гостиницы.

— Где он сейчас? — спросил Артем, когда по­дошли к машине.

— У себя в номере. Пьет с тех пор, как менты в Москву улетели с его галошами. Я его не тро­гаю...

— Потому и пьет, — сказал Артем. — С Арка­ном что будем делать?

— Не знаю... Его-то за что, если по справед­ливости? Его дело исполнять. Слушай, а может, это не он?

— А кто? Кому это нужно? И кто осмелится, зная, что к чему?

— Верно, — согласился Гоша. — Ну поехали, что ли...

— Сейчас. — Артем подал знак рукой, и два крупных парня с бритыми затылками, которые они прятали в меховых воротниках своих шуб, приблизились к нему.

— Эти? — спросил Гоша. — Это моему Тиму­ру на одну левую.

— Наружное наблюдение, — объяснил Ар­тем. — Тимура мочить рано. У него еще Томила на очереди. Тимур обрадуется небось заданию. Решит, что его помиловали.

— Эти, что здесь были, — сказал Гоша, — что его галоши увезли на экспертизу, не помилуют.

Они ехали около получаса. Подъехали к высо­кому каменному забору. Гоша все еще о чем-то раздумывал, хотя машина уже остановилась перед железными воротами. Водитель и Артем вопросительно смотрели на него.

— Приведите сначала Аркана, — негромко сказал Гоша.

Артем кивнул водителю: давай, мол, испол­няй. Тот исчез за воротами.

Аркадия вывели и подвели к машине. Он был в свитере и джинсах, на запястьях наручники. Лицо заросло щетиной.

— Аркаша, — сказал Гоша. — Ты меня зна­ешь. Я сам отдал тебя Олегу Дмитриевичу. Ска­зал, служи ему, как мне служил. Было такое?

Аркан кивнул: было.

— И ты верой и правдой ему служил?

Аркан еще раз кивнул: служил.

— Исполнял все его приказания? — не отста­вал Гоша. — Да или нет? Ответишь честно — ты свободен. Заберу к себе назад. Ну что молчишь — язык проглотил? Все приказания исполнял?

— Да, — ответил Аркан и понурил голову.

— Не хочешь выдавать хозяина? Это хоро­шо, — похвалил Гоша. — Утром тебя отвезут домой. Иди.

— Теперь Томилу? — спросил Артем.

— Н-нет... не надо. Лучше я сам к нему пойду. Он где у вас там сидит?

Они прошли в ворота. Артем показал на полу­подвальное окно. Гоша подошел к нему и присел на корточки.

— Ничего не видно, пусть там свет кто-нибудь включит, — сказал он.

Свет включили. Гоша вздрогнул, увидев си­девшего на стуле Томилина.

— О Боже... Да хоть галстук снимите с него... Нет, я к нему не пойду. Зачем... Зрелище не для меня. Делайте, как договорились.

И, распрямившись, быстрым шагом напра­вился к воротам.

Володя Фрязин появился в кабинете Грязнова.

— Вы меня вызывали?

— Вызывал, вызывал... — ответил Грязнов, держа в руках негативы с волнистыми изображе­ниями. — Вот полюбуйся! Твоих рук дело. Все сходится, смотри и радуйся.

— Чему тут радоваться, — вздохнул Володя. — Люди погибли ужасной смертью... И к тому же неизвестно, кто зарезал Новруза в Баку.

— Пока неизвестно, — поморщился Грязнов. — Но Борисыч это убийство не выпускает из поля зрения, жмет на нас. А что мы можем? Их полиция, чуть что, сразу начинает верещать по поводу нашего вмешательства... Соглашения-то нет до сих пор. Я так Турецкому и сообщил.