Фридрих Незнанский - Частное расследование

— Да я уже давно гадаю. Все жилы измотала.

— И что ж вы нагадали? К какому выводу пришли?

— Да к очень неожиданному выводу я пришла. Вам это, видимо, покажется нелепым, но тем не менее вот так: на основании этих многих встреч с отцом, точнее, с призраком — отца, я убедилась — это мой отец. Точнее, его призрак. Нет сомнений.

— Чистая работа. А как он, кстати, выглядел?

— Да точно так же, как в гробу. Закутан в саван.

— А, значит, вы лица-то не видали!

— Лица я не видала.

— Вот я и говорю — закутайся в саван и начинай вещать. От имени кого угодно. Хоть от Горбачева. А хоть от Брежнева.

— Во-первых, призрак был не человек, а лишь останки, замотанные в саван — вот таких размеров, — ну как большая кукла.

— Механика. Вот вас и провели.

— Механика? Да что вы! Не-е-ет! Меня, родную дочь. Нет. Ольгу и меня тут обмануть, поверьте, невозможно. Есть много вещей, которые знаем только мы. Не то что там какие-нибудь тайны, а бытовуха, мелочь. Ну, например, как я сломала в детстве табуретку и что сказала мама, провожая Ольгу в школу, в первый класс. Таких деталей — пруд пруди. В каждой семье. Кто это может знать?

— Самовнушение. Они к вам подсылали экстрасенса. Вы сами же подсказывали верные ответы. Тут может быть что-то вроде гипноза!

— Нет-нет! Не может быть! Он мне давал ответы на вопросы, такие, на которые ответить правильно мог только он. Вот, например, когда родился мой дедушка, как он на бабушке женился. Это я узнала всего дней десять как — и от него, от призрака.

— Да это ваша собственная же фантазия.

— Да? Хорошо. А вот свидетельство о рождении Настеньки, которое хранилось где-то у него. На полках, в кабинете. Он сразу мне сказал где. И точно. Еще, к примеру, он сообщил, что у него была заначка, нет, не от матери, а так, на черный день. Семьсот пятьдесят долларов. И снова точно. Так и есть. Семьсот пятьдесят. Что, это тоже я сама себе внушила?

— Может быть, и так. Вы это сами знали, но не знали.

Тут как бы поле. Информационное. Люди предсказывают будущее. Или пропавших ищут. По фотографиям. Ведь в человеке много чего заложено, о чем он сам не знает.

— Вы в это верите: биополя там, аура, карма, снежный человек, сглаз, порча, инопланетяне? Допустим даже так. Все это есть, пускай. Но приходить ко мне, являться. Ради чего? Вы верите? Ведь это ж чушь!

— Вот в чушь-то я как раз довольно сильно верю!

— А в то, что мертвые приходят к нам; чтоб утащить к себе?

— Решительно не верю!

— А это вот напрасно. Мировая литература, фольклор, сокровищница глобального человеческого опыта, все это море книг набито выходцами с того света! Что-то это значит?

— Что-то — да. Для вашей профессии. Не для моей.

— Нет-нет, для вашей тоже. Мертвым порой бывают открыты фрагменты нашего земного будущего: кусками, отпечатками. «Будущее отбрасывает тени», — у Кемпбелла, не читали?

— Грешен, не читал. Но будущим интересуюсь активно.

— Сегодня под утро они приходили ко мне втроем — отец, Оля и Коленька.

— Опять уговаривали? — Турецкий провел пальцем по горлу.

— Конечно. Но среди прочего Оля сообщила мне, что сегодня после ее похорон я пойду в ресторан со своим будущим мужем. Я не поверила ей. Теперь частично верю: я в ресторане. Как это вам?

— Ну, в общем-то никак. Вы сами ведь придумали — вот только что?

— С целью оттолкнуть вас, если только, — она перехватила его вспыхнувший взгляд и кивнула: — Конечно. Конечно, я тут же спросила ее: «Оленька, замуж? Когда?!»

— Ну и когда же?

— Через неделю после похорон. А вы женаты?

— Нет, — соврал я, не знаю почему.

— Пока все сходится.

Турецкий задумался.

— Как вы считаете, Марина, они еще придут к вам?

— Ольга — едва ли, а отец придет наверняка.

— Имеет смысл меня с ним познакомить?

— Пожалуй. Да это и принято так: знакомить родителей с женихом.

— Вы допускаете возможность своего самоубийства? — спросил Турецкий, пропуская ее шутку мимо ушей.

— Не допускаю. Но и не исключаю.

— И дочь зарежете?

— Ну нет! Скорее усыплю. Снотворным.

— Ужасно. Да как вы, мать, можете так спокойно говорить?!

— А как вы, мужчина, джентльмен, можете спрашивать подобное у женщины, у матери? Что вы так уставились на меня? Вы спросили — я ответила. «Зарежете?» — «Нет, усыплю». Что, съели?

— Однако пока, до моего знакомства с вашим отцом, вы, надеюсь, воздержитесь резать и усыплять?

— Да без сомненья! У меня же свадьба через неделю, Александр Борисович! Вы совсем забыли. А я-то помню!

Турецкий улыбнулся.

— Действительно. Ваш отец к вам является где попало или приходит только домой?

— Да. Домой. Ночью возникает в квартире.

— Внезапно?

— Внезапно, да. — Она запнулась. — Но я очень часто предчувствую. Вот вечер, например, и что-то вдруг внутри: сегодня! А ночью — мгновенно — как будто и не спала. И неспокойствие перед этим ужасное. И точно — дверь! Медленно-медленно…

— Входная дверь?

— Нет. Дверь комнаты, в которой мы с Настенькой спим.

— А как он попадает в прихожую?

— Вы это у него спросите. Сама-то я в прихожей не спала ни разу.

— Ловлю вас на слове. Марина, что бы вы сказали, если я подежурю у вас несколько ночей?

— Ночуйте на здоровье.

— С собакой можно?

— Места много.

— Спасибо. Есть еще нюанс. Тех, кто хочет вас убрать, не должно насторожить мое появление в вашей квартире. Нам нужно сейчас разработать правдоподобную легенду: кто я, что, почему и зачем.

— По-моему, это несложно.

— Несложно? Как вы объясните? Ну вот соседке, например?

— Любовник. Вас устроит?

— Да. Любовник нас вполне устроит, — усмехнулся Турецкий.

Они вышли из ресторана. Смеркалось.

— Когда вас ждать? — спросила Марина.

— Завтра, — он открыл дверцу машины. — Сутки не спал — отоспаться надо. Перед смертью-то. Рагдай! Вот свинья, первый залез. Извините, мэм, мисс, он плохо учился в собачьей школе.

Лихо развернувшись, Турецкий остановил машину прямо у подъезда Марины.

— До встречи! До двери проводить?

— Да нет, дойдем и сами.

— Я все же провожу.

Ничего необыкновенного не было ни в подъезде, ни у дверей квартиры — ни следов несанкционированных посещений, ни признаков скрытого наблюдения. Неясно почему, Турецкому вдруг пришла мысль, что ничего хорошего в этом нет. Он явно ждал зацепки — новой, откровенной. Зацепки не было.

Турецкий вышел из подъезда, сел в машину и поехал на работу.

Несмотря на довольно позднее время, Сергей все еще торчал в кабинете.

— Что, пашешь? — одобрительно кивнул, входя, Турецкий.

— Да вот бумаги привожу в порядок, Александр Борисович…

— Что нового по делу?

— Предсмертную записку Травина провел сквозь экспертизу.

— Наверно, подлинная, да?