Неизвестен Автор - Убийство в Долине царей

Я же оделся, во что Бог послал из гардероба, и пошел в Армянский переулок. Заклепкина не пришлось даже ждать, он прилежно гулял с пуделем. Сразу видно, человек на пенсии: дома - скука, на улице - тоже скука, но хоть ноги двигаются и за собакой следить надо.

- Не помните, - спросил я, - стоял в то утро в переулке красный "форд"?

- Что-то красное стояло, а что - не обратил внимания, ответил он.

- Перестаньте, вы знаете каждую машину в этом переулке и каждого владельца.

- Еще темно было, - сказал он, - а фонари через один светят. Это при социализме они работали... Не поручусь, что действительно была красная машина. Но и отрицать не буду: вдруг и впрямь стояла.

- Хорошо, поставим вопрос по-другому. Какие машины проезжали мимо с того момента, как вы обнаружили труп и до приезда милиции?

- Я как раз пошел звонить в милицию.

- Кстати, как вас зовут?

- Степан Николаевич, могли бы в протоколе посмотреть.

- У меня к вам просьба, Степан Николаевич, как к человеку, у которого много свободного времени и доброе сердце. Я сегодня поссорился с девушкой, но уже жажду помириться - так бывает в любви. Не могли бы вы от моего имени преподнести ей букет роз. Само собой, я заплачу. И за букет, и за труд.

- Это можно, - сказал он и подмигнул, - я тоже когда-то любил с девушками ссориться.

- Зовут ее Оля, - сказал я, доставая деньги из бумажника. - Она работает секретаршей в похоронной фирме "Долина царей". Сейчас я напишу адрес...

- Это где покойник из машины? - удивленно спросил Заклепкин.

- Да, но к нему это не имеет отношения. Просто я немного влюбился по ходу служебного расследования. Наверное, читали в книжках, до чего мы, детективы, народ влюбчивый.

- Не пойду, - сказал он. - И не просите.

- Почему? Я хорошо заплачу: и как посыльному, и как человеку с добрым сердцем.

И тут мимо нас проехал Опрелин на своем "УАЗе".

- Кстати, эта машина вам не знакома, не попадалась на глаза в то утро? - спросил я на всякий случай.

- Молодой человек, - сказал Заклепкин, - перестаньте меня пугать вопросами. Не таких видели, - повернулся и ушел.

Я понял, что разговаривать со мной без санкции прокурора он больше не станет, позвонил Горчицыну из ближайшего автомата и велел ждать меня.

Горчицын приоткрыл дверь, троекратно переспросив "кто", и выглядел более испуганным, нежели Заклепкин. Впрочем, пугливость его нашла объяснение, едва он зажег свет в прихожей: под правым глазом Горчицына темнел синяк - родной брат моему.

- Когда вас приложили? - спросил я.

- Вчера вечером.

- Подробнее.

- Трое поймали в подъезде. Я их запомнил, у одного кличка "Квелый".

- Хорошая кличка для мордобойцы, - сказал я. - Давайте пройдем в комнату, и вы на листе бумаги напишите приметы и вообще весь ход событий с диалогами.

Он послушно сел за стол и взял ручку, а я терпеливо подождал.

- А хуже не будет? - спросил Горчицын, передавая листок.

- Вы забыли указать мотивы избиения.

- Ума не приложу.

- Все-таки напрягитесь и приложите, - велел я и взялся подсказывать, - месть, деньги, ревность, дурная болезнь...

Он замахал руками:

- СПИДом только на уколах заражаются. Я думаю, может быть, Терентьевич. Только ему не говорите.

- А почему не ваши коллеги по сауне?

- Но вы-то что им сделали?

- Согласен. Но почему Терентьевич? Что я ему сделал? В глаза не видел!

- А мне он угрожал: если ты, извращенец, коснешься моей женщины, - сильно пожалеешь.

- И какая женщина его?

- Марина Размахаева.

- Вот как? - удивился я. - И когда же она стала его: до смерти Шекельграббера или после?

- Я им свечку не держал.

- Жалко. А как вы касались Размахаевой?

- Она приезжала на массаж.

- Почему же Терентьевич просто не велел наложнице поменять сауну?

- Я ее тоже просил, но она упрямая. Она всегда делает наперекор.

- А за что, по-вашему, напали на меня? Я Размахаеву даже не гладил.

Он ухмыльнулся:

- Вам лучше знать.

- Хорошо, - согласился я, - к ней еще ездит Поглощаев, но у него-то нет фингала под правым глазом.

- Может, сегодня появится, - философски заметил Горчицын.

- Кстати, что общего у Поглощаева с Размахаевой?

- Спросите у них.

- А вы не знаете?

- Нет и не хочу. Так проще жить.

- Мне казалось, что вы близкий друг Поглощаева. Вместе в Сандуны ходите.

- Если вы думаете, что это я украл в бане его документы, то заблуждаетесь. Мне только в тюрьму угодить не хватало.

- По-моему, там бы вы с лихвой решили свои сексуальные проблемы.

- Не надо, - попросил он слезно, - не издевайтесь надо мной.

Я пожалел о сказанном.

- Вспомните, кто делил с вами кабинку в Сандунах.

- В бане все одинаковые.

Может быть, Поглощаев сам спрятал документы? - подумал я. - А какие у него основания? Во-первых, те, о которых я не подозреваю. Во-вторых, попугать самого себя до смерти. В-третьих, потратиться на частного сыщика. В-четвертых, заподозрить Горчицына. Ну и темная лошадка, этот Поглощаев. Сразу видно советского буржуя. Капиталист исподтишка.

- Мог ли Терентьевич из ревности убить Шекельграббера? спросил я.

- Ну что вы меня все время спрашиваете? - устало сказал Горчицын. - Сами сообразите. Убить, наверное, не мог: нас же не убили. Но его ребята могли перестараться.

- Тем более мы с Размахаевой не жили.

- Вот именно, только гладили.

- Куда вы из сауны поехали с Размахаевой позавчера?

- Ей надо было кое-что купить у моих знакомых.

- Ну что? Говорите. Или мне клещи взять и заставить вас язык высунуть.

- Они хотели построить дачу под Москвой, но потом пришел вызов из Израиля. Вот этот кирпичный полуфабрикат и торговали.

- Уверен, сошлись на миллионе деревянных.

- Да, где-то так.

- А вам не кажется странным, что за похищенные документы с Шекельграббера потребовали ту же сумму?

- А вам не кажется странным, что с Шекельграббера за документы потребовали такую несуразную сумму? Хлопоты с оформлением новых стоят гораздо дешевле. Если, конечно, ты чист перед законом и паспорт у тебя не поддельный.

- Как вы относились к Шекельграбберу?

- Ну какое это теперь имеет значение, - устало ответил он.

- Ладно, пойду, - сказал я и поднялся. - А Квелого я вам через пару дней связанным предоставлю. Но услуга за услугу. Вы в понедельник будете в "Долине царей"?

- Да, - ответил он, - привезут клиента. Придется повозиться.

- Вот деньги. Купите, пожалуйста, букет роз и подарите от моего имени Кувыркалкиной.

- С удовольствием, но вряд ли она возьмет цветы из моих рук. Я для нее парасхит.

- Кто-кто?

- Так в древнем Египте назывались те, кто чистил трупы перед бальзамированием.

Уже стоя в проеме дверей, он вдруг сказал:

- Был там один дед...

- Где? - не сообразил я.

- В Сандунах, - сказал Горчицын. - Я его случайно запомнил. Никогда не видел, чтобы в баню с собакой приходили.