Неизвестен Автор - Убийство в Долине царей

С кладбища я поехал к Размахаевой. В телефонной будке набрал номер, убедился, что зиц-вдова дома, и, не выходя, устроил наблюдательный пункт за подъездом. Через час она вышла. Я проводил ее до парикмахерской, подождал еще с час. Потом мы пошли, соблюдая приличную дистанцию, в бассейн.

Все по тем же бумажкам Поглощаева я выяснил, что при бассейне есть сауна, в которой Горчицын работает массажистом, видимо, отдыхая после разделки трупов. И не ошибся. Размахаева вышла из бассейна, держа под руку человека, у которого в ухе болталась серьга. Я сфотографировал эту милую парочку: сначала - когда они шли по улице, а потом - когда садились в машину Горчицына. Дальше преследовать их я не мог, да и пора было идти на встречу с банщиком Лешей. Через полчаса я еще раз набрал номер Размахаевой и убедился, что она повезла Горчицына не к себе.

Леша заставил себя ждать, но я уже привык за сегодняшний день к ожиданиям.

В документах Поглощаева я ничего интересного не обнаружил, кроме квитка на подписку собрания сочинений, о котором давно мечтал. Но Поглощаев уже выкупил первые тома.

- Ты бы хоть поощрил меня материально за находку, сказал Леша.

Я вынул все деньги из портмоне - две тысячи рублей и десять долларов - и отдал Леше.

- Теперь постарайся вспомнить, кто еще сидел в той кабинке и в соседних.

- У меня шесть сеансов ежедневно. И по ночам малыши-плохиши с девочками вениками дерутся.

- Я тебе помогу. Худощавый белобрысый мужик с серьгой в ухе.

- Был, кажется.

- Еще?

- Нет, так не вспомню.

- Может, на этот сеанс и в эту кабинку ходит постоянный клиент?

- У постоянных свои места...

На том и расстались...

Я еще раз позвонил Размахаевой - никого. Или трубку не берет. Тогда я позвонил Поглощаеву.

- Вы уже подали заявление об утере документов?

- Я на нашу милицию не надеюсь, иначе бы вашими услугами не пользовался, - ответил он. - Да и восстановить их не так сложно. Самое ценное там - пропуск в Кремлевскую поликлинику.

- Никуда не уходите, сейчас буду, - сказал я, повесил трубку и остановил такси. Мне почему-то казалось, что Поглощаев отвалит за находку соответствующее вознаграждение, и я имею право потратиться на пижонский транспорт...

Кувыркалкина поднялась мне навстречу и заговорщически подмигнула.

- Оля, - сказал я с укоризной. - В такой мини-юбке, по-моему, даже на пляже появляться неудобно.

- Даже на нудистском? - спросила она.

- На нудистском тем более неудобно.

- Но я же еще в колготках!

- Извините, не заметил...

Кашлин делал вид, что ковыряет в носу и выбирает на потолке точку для меткого плевка, Поглощаев кого-то ругал по телефону и знаками предложил мне подождать. Я не хотел ждать и бросил портмоне на стол. Он сразу положил трубку и спросил:

- Откуда?

- Лучше вспомните, кто еще сидел рядом с вами в бане.

- Ну, один такой... Впрочем, не помню. Постойте-постойте, а где деньги?

- Денег не было, - соврал я.

- Куда же они делись?

Я пожал плечами.

- Вы нашли портмоне в бане?

- Нет, - соврал я.

- Слава Богу! Я уж на Горчицына подумал. А где?

- Не скажу.

- Я плачу вам деньги.

- Эта находка контрактом не оговорена. Я принес документы из человеколюбия: чтобы вы по ночам спали спокойно, - и надеюсь, что вы оцените его по достоинству.

- Ну а что с делом Шекельграббера? - спросил Кашлин.

- Копаю потихоньку. Милиционеров уже проверил, - соврал я. - теперь проверяю бывших гаишников.

Денег за находку Поглощаев не дал, наверное, подумал, что оформить новые вышло бы дешевле. Настроения его поступок мне не прибавил. Зато Кувыркалкина сказала в дверях:

- Уже домой? Какое совпадение: я тоже.

- Переходим на "ты" и уходим вместе, - предложил я.

У ворот больницы нас чуть не сбила машина. Из кабины выскочил Опрелин.

- Куда вы ведете мою жену? - спросил он, не извинившись.

- На следственный эксперимент, - ответил я.

- Давайте подвезу, - предложил он.

- Тебе Поглощаев сейчас голову оторвет! - сказала Кувыркалкина. - Он во сколько велел быть?

- Ну ладно! - рявкнул Опрелин и укатил.

Пришлось мне снова брать такси, а в ресторане - еду и выпивку с собой. Сплошные траты с этой перестройкой и инфляцией. Еще три года назад ни одна женщина мне дороже рубля не обходилась. Да и рубль чаще всего был ее собственный. А теперь от нулей в голове Олимпиада мерещится...

Кувыркалкина покинула постель в десятом часу. (Если уж очень хочется, можно посчитать, что за найденные документы Поглощаев расплатился секретаршей.) Под воздействием винных паров и похоти я кое-что выведал. Например, что до меня ей не раз приходилось раздвигать ноги перед Кашлиным. Впрочем, законченной шлюхой она не была, скорее, мстила мужу, чем могла и умела. Еще сказала, что Кашлин и Шекельграббер думали распустить фирму, а на ее месте создать ту же самую, но без Поглощаева в соучредителях. Я бы не удивился, если б узнал, что Поглощаев с каким-нибудь Навыдовым думают о том же самом, и попросил у нее список клиентов фирмы, так, для проформы: я не знал, что с ним делать. Она обещала. Ну как отказать новому любимому!..

Хорошая девушка. Надо с ней дружить. По крайней мере, всегда взаймы даст и обедом накормит. Странно только, что на ее месте я весь вечер представлял Размахаеву и даже два раза назвал Мариной.

Перед сном я не вытерпел и еще раз набрал номер зиц-вдовы Шекельграббера. Она сняла трубку, а я повесил. Но скоро мой телефон зазвонил.

- Вы знаете, Валера, - сказала Размахаева. - Сегодня весь день кто-то звонит и вешает трубку.

- Как вы узнали мой номер?

- Я и говорю: целый день звонят, а у меня стоит определитель. Вот и пять минут назад позвонили, помолчали и дали отбой. Я набрала вслед и попала на вас, - объяснила она. - Зачем вы ходили за мной полдня? Наверное, хотели пригласить в ресторан и не решались подойти?

- А зачем вы наврали мне про какого-то закавказца?

- Помилуйте! Приврала совсем чуть-чуть. Его действительно упекли в тюрьму, только не я, а отец по моей просьбе.

- А кто он, ваш отец?

- Большой человек был. Но теперь у него своя жизнь на пенсии, а меня он сторонится.

- Можно я зайду к вам завтра часов в шесть?

- Нет, нельзя, - сказала она. - И вообще отстаньте. Я ничего интересного вам не скажу и не сделаю.

- Но помочь вы мне обязаны. Вы же не хотите, чтобы Шекельграббер остался неотомщенным! Все-таки он звал вас Мунькой.

- Скотина! - рявкнула она и бросила трубку.

Может, и скотина, а только правду сказал, - подумал я и услышал звонок в дверь. На вопрос: "Кто там?" - ответили:

- Телеграмма. "Молния".

Хотя я знал, что в Москве открывать незнакомым нельзя, что у почтальона голос женский, но открыл из любопытства, увидел кулак в полете и потерял сознание...

Очнулся я через десять минут, если верить часам. Кое-как дополз до ванной, кое-как разделся и осмотрел себя в зеркало. Досталось крепко, и не только физиономии. Она-то, пожалуй, отделалась легче всего - одним синяком, а вот печени и почкам пришлось несладко от чьих-то каблуков. Нагибаться, что ли, им было лень. Вообще, синяков оказалось несчитано. Я налил ванну холодной водой и забрался по макушку, благо организм от побоев на температуру не реагировал...