Фридрих Незнанский - Вынужденное признание

— А цветы кому?

— Спасенной красавице. А, вот и она сама!

Ирина Генриховна застыла на пороге прихожей.

На ее красивом строгом лице отобразилось удивление.

— Ва-а-у! — негромко и восхищенно выдохнула она, подражая известной рекламе.

— Спасенной красавице! — повторил Меркулов торжественным голосом и протянул розы Ирине Генриховне.

— Оказывается, даже в похищении есть приятные моменты, — улыбнулась она, прижимая розы к груди. — О, и коньяк! А у меня и на стол-то ничего нет.

— Эх, молодежь, молодежь… Без нас, стариков, вы бы давно померли с голоду. — Меркулов сунул руку в другой карман плаща, извлек на свет божий несколько пакетиков с деликатесными нарезками и протянул их Ирине Генриховне. — Это в дополнение к коньяку, — радостно сообщил он.

Турецкий с чувством пожал руку Меркулову, затем обнял Ирину за талию и весело произнес:

— Ну что, жена, гуляем?

— А разве у вас есть выбор? — усмехнулся Меркулов.

Ирина Генриховна поцеловала мужа в щеку и приказала:

— Мужчины, марш в гостиную! Ждите меня минут через десять. Богатого стола не обещаю, но то, что все будет вкусно и питательно, — это я вам гарантирую.

— А можно мы пока по рюмочке? — жалобно попросил Турецкий.

— Ну, если только по рюмочке… Но больше — ни-ни.

Ирина Генриховна отправилась на кухню, а мужчины расположились в гостиной за небольшим журнальным столиком. Разлили коньяк.

— За окончание дела, — сказал Меркулов.

Мужчины чокнулись и пригубили из своих рюмок. Турецкий запыхтел сигаретой.

— Значит, дело можно считать закрытым? — поинтересовался он, щурясь от дыма.

— Да.

— И каков вердикт?

— Богачев — убийца. Мотив — месть. Возможно, в момент совершения убийства он был невменяем, но этого уважаемый суд уже никогда не узнает.

Турецкий понимающе кивнул.

— А все остальное? — помедлив, спросил он.

— Я говорил с Президентом по телефону. Он встретился с Лобановым и предъявил ему кассету… — Меркулов перевел дыхание.

— Ну? — поторопил его Турецкий.

— Что «ну»? Лобанову ничего не оставалось, как во всем сознаться и… покаяться.

— Вынужденное признание, — усмехнулся Турецкий.

Меркулов кивнул тяжелой головой:

— Угу. Чтобы добиться президентской милости, Лобанов заложил всех своих подельников. Так что часы Полянина в министерском кресле сочтены. Шаховскому теперь тоже сильно не поздоровится.

— А Лобанов?

Меркулов посмотрел на часы, потом на Турецкого:

— Ты не возражаешь, если я включу телевизор?

— Нет, — пожал плечами Турецкий.

Меркулов взял со столика пульт и включил телевизор. На экране появилось чуть ироничное, чуть строгое, но в целом очень симпатичное и «располагающее лицо Президента. Губы его беззвучно шевелились.

Меркулов поднял пульт и сделал звук громче.

«— … Такие факты, безусловно, заслуживают самого тщательного разбирательства, — вещал с экрана Президент. — В этом я поддерживаю выступление премьер-министра Лобанова. Я думаю, что у нашего правительства большое будущее, и у премьер-министра Лобанова — в особенности. А если говорить серьезно… — Президент улыбнулся, — я не вижу серьезных причин для того, чтобы отправлять кого-то в отставку. Правительство справляется с задачами даже лучше, чем можно ожидать. И в этом — я еще раз повторюсь — огромная заслуга Алексея Петровича Лобанова».

Картинка на экране сменилась.

«— …Еще одна сенсация дня, — забубнил ведущий. — Сегодня премьер-министр Лобанов официально объявил, что он не будет выставлять свою кандидатуру на президентских выборах. Все разговоры об этом он назвал необоснованными слухами и досужими вымыслами репортеров…»

Меркулов отключил звук. Положил пульт на столик и повернулся к Турецкому:

— Ну что, все понял?

— Да вроде все, — кивнул Турецкий, попыхивая сигаретой. — Стало быть, они пришли к консенсусу?

— А ты ожидал иного исхода?

Турецкий тихо покачал головой:

— Нет. Но все равно противно.

— А жизнь вообще довольно противная штука, — философски заметил Меркулов. — Но, слава богу, в ней есть и приятные моменты.

Меркулов вздохнул, взял рюмку с коньяком и одним глотком осушил ее.

— Ты прав, — кивнул Турецкий. — Только жаль, что этих моментов очень мало.

Он с усмешкой посмотрел на Меркулова, вмял окурок в пепельницу и вытряхнул из пачки новую сигарету.